Оборотень по объявлению. Судьбоносный песец (СИ) - Буланова Наталья Александровна

Леон будто не оперировал, а колдовал. Пальцы ни секунды не тряслись, а руки летали над лицом Алены с воистину нечеловеческой скоростью. Точность просто поражала. Всем оборотням нужно становиться хирургами, а то такие таланты пропадают!

Ассистент из меня получился аховый: я просто не успевала подать нужный инструмент, как первый ассистент уже передавала его, опережая команды Леона. Но мне нисколько не было обидно. Понимала, что я тут гость, и с научным интересом наблюдала за процессом.

— Что-то не так? — неожиданно спросил Леон под конец операции.

Нос Аленки грозил стать греческим благодаря хрящу. Скулы и подбородок с имплантами стали выдающимися.

— Нет. Просто удивлена, что меня пустили в святая святых. Знаю, как ревностно относятся к операционной хирурги и как предвзято — к нам, вот и не могу поверить, что я здесь, — ответила честно.

— Я другой. — Леон замер и долго-долго смотрел мне в глаза, аж ассистентка нервно замялась на месте. Внезапно спросил: — Вы провели много операций на животных?

— Да, достаточно. Пусть я работаю по специальности всего несколько лет, поток клиентов кажется бесконечным. — И тут из меня вылетело накипевшее: — Знаете, некоторые наши коллеги считают ветеринарных врачей недоврачами, а как по мне, так это одна из сложнейших профессий. Обычный врач работает только с человеческим телом, мы же — с разными видами животных, начиная от мыши и заканчивая слонами. У каждого из них свой организм, свои особенности развития и свои хронические болезни. Утром мы имеем дело с обычной дворовой кошкой, а вечером — с амазонским удавом. У человеческих врачей есть четкое разделение на болезни, где на верхушке пирамиды хирург — почти бог. Мы же должны разбираться во всем одинаково хорошо, аллергия это или задержка яйца у пернатых, при этом постоянно доказывать клиентам свою квалифицированность.

— Зачем что-то доказывать? Вы же врач, — возмутилась ассистентка.

— Не поверите, но иногда заводчики собак выглядят в глазах хозяев питомцев намного авторитетней. Это все равно, как если бы хирургу привезли пациента с острым аппендицитом, который сам утверждает, что, по словам бабушки с дедушкой, это от смеха болит и ему не нужно ничего резать. Или что мама настаивает, что в его организме просто не может быть ничего лишнего, а уж его-то родительница лучше знает. Представляете себе такое?

Лицо Леона вытянулось даже под маской.

— Вот видите. Уму непостижимо, правда? У нас принято смотреть врачам в рот, а вот с ветеринарами полагается спорить. Прийти, чтобы просто услышать другое мнение или подтвердить диагноз с тематического форума, — в порядке вещей.

— И как же вы боретесь с такими клиентами? — заинтересованно спросил Леон, сделав последний узелок на шве за ушком Алены.

— Помогают заготовки фраз. Говорю: «Заводчик — это человек, который купил двух собак для случки и пополнения кармана». Обычно работает. А если утверждают, что грумер так делать не советовал, то спрашиваю: «А вы бы доверили заботу о здоровье ребенка парикмахеру?» А еще приходится подробно разжевывать все до мельчайших деталей, чтобы стать профессионалом в глазах клиентов.

— А просто выставить за дверь не помогает? Я просто поражен вашему терпению.

— Можно и выставить, вот только животное останется без помощи. А часто она им нужна незамедлительно.

— Да вы всем сердцем болеете за свою профессию. Наверное, без ума от нее?

— Да, я очень люблю свою работу, какие бы трудности ни выпадали на пути.

— А кто самый необычный пациент на вашем столе? Был такой? — каким-то особенно выжидающим тоном спросил Леон.

Я думала недолго.

— Леопард. Но он поразил не столько своей экзотикой, сколько поведением.

— М-м-м? И что же было в нем такого особенного?

— Он проснулся во время операции — неправильно рассчитали дозу наркоза. Но не набросился на нас, а дал довести ее до конца.

Леон широко улыбнулся, и это было видно даже под маской.

— Приятно быть таким незабываемым. Не хотел расстраивать врачей и говорить, что, если бы подождали несколько часов, я бы и так оправился.

Я нахмурилась: не поняла сначала, о чем он. А потом вспомнила вертикальные зрачки и выдохнула:

— Ты был тем леопардом?

— Приятно увидеться еще раз. Хотя я соврал, что точно сам бы выкарабкался. Пуля застряла глубоко, так что было опасно оборачиваться. Регенерация только мешала пуле выскочить из тела, поэтому я и вышел к клинике.

— Не страшно было выходить к людям? Могли же и застрелить?

— Зато это послужило поводом для открытия клиники, в которой ты сейчас. Любой оборотень в животной форме может зайти сюда и получит помощь.

— Так вот как ты познакомился с Аленой.

— Эта медоедка злоупотребляет моей добротой. Ходит на смену внешности как жена олигарха — каждый месяц, — засмеялся Леон. А потом вдруг спросил: — У тебя пока выходные?

— Нет, я… временно не работаю. — Я не хотела врать и увиливать. Как есть, так есть. Что скрывать?

— Это как-то связано с оборотнями? — Леон, казалось, был уверен в утвердительном ответе.

— Удивительно, но нет. Это связано с обычными людьми и с гадким содержимым одного конкретного индивида, — грустно улыбнулась я.

После того как мы с Аленкой устроили взбучку бывшему, о нем стало говорить намного легче.

— Из-за него Алена уговаривала тебя на смену внешности? Все настолько серьезно?

— Серьезно. Мне не дают жизни, за мной охота. Недавно именно оборотень спас меня от участи быть разобранной на органы, потому что так я стою значительно дороже. Но это не значит, что меня не разберут за порогом клиники.

— Может, ляжешь на операционный стол следующей?

Вопрос был подобен удару под дых — даже дыхание сперло.

— Я не готова к этому, — выдавила сдавленно.

— А что насчет оборотня, который тебя спас? — Вопрос Леона был не в бровь, а в глаз.

Я почувствовала целую волну эмоций, которую не смогла скрыть.

— Это был мужчина? От него тоже надо скрыться? — будто в воду глядел леопард.

— Разве от оборотней возможно скрыться?

— После этой клиники возможно. В моем арсенале есть инъекции, которые полностью убирают запах тела или меняют его. При смене внешности и запаха ты станешь совсем другим человеком не только в глазах обычных людей, но и оборотней. Хочешь подробней узнать об этом?

Вдруг из динамика раздался предупреждающий сигнал. Леон многозначительно посмотрел на меня.

— Это звук что-то значит, да?

— В районе рыщут оборотни, — кивнул Леон. — Интересно, Аленка на хвосте принесла или ты?

Кажется, это за мной. Аленка пусть и устроила суматоху, но все в мою честь. Да и украли меня из-под носа Тени, когда искал какой-то совет оборотней. Может, это они?

Я подняла голову на зеркальный потолок и посмотрела самой себе в глаза.

— Не хочу менять внешность. Это будто от своей души отказаться. А вот инъекции — это интересно.

— Как скажешь. Тебя ищут кланы, одиночки или МСО?

Я совершенно не разбиралась в этом.

— Кто? Кое-кто упоминал совет оборотней. Знаешь таких? Это опасно?

— Очень. Похоже, у тебя на чашах весов смена внешности или жизнь. Тут не до желаний.

Я пошатнулась.

— Не переживай, я помогу. Моей клинике нужны такие люди, как ты. Смени внешность, запах, а я дам тебе новую работу и документы.

Я растерянно смотрела в стену напротив, не видя леопарда. Менять себя внешне было равносильно тому, что менять свою душу, — будто предать саму себя. Но если вопрос стоит о том, жить ли дальше с другой внешностью или умирать с моей, тут трудно спорить.

— Елы-палы, а что у вас такие серьезные лица? — проскрипела Аленка со стола.

ГЛАВА 9

Никс

— Вот она. — Песец остановился у синей «субару». — Не подходи близко, чтобы не испортить след.

— Другие номера. Наклейки по кузову. — Макс ходил на отдалении, чтобы не спутать оставленные следы. — Ты уверен?

— Уверен. — Не колеблясь, песец ищейкой кружил вокруг припаркованной машины.