Молчара (СИ) - Володина Таня
Саша грязно выматерился и схватил его за плечи. Попробовал оттолкнуть, но Егора уже ничто не могло остановить. Он лихорадочно трахал своего друга, член скользил туда и обратно, как неутомимый поршень, из горла вырывались хрипы и рычание.
— Хватит! Прекрати, мне неприятно!
— Я люблю тебя, Саша… Если бы ты знал, как я тебя люблю…
— Ты делаешь мне больно! Остановись!
— Я уже всё, всё, всё…
18. Его зовут Павел Шерман!
Живучка
Прошёл месяц, а ответа на апелляцию всё не поступало. Чоно не надеялся, что его дело пересмотрят так быстро, но ждал хотя бы извещения, что пересмотр состоится. Внутри него происходило что-то нехорошее. Казалось, испарения Юшорского моря разъедали его внутренности — желудок, печень, мозг. Он жевал после побудки солёный рис, натягивал жёлтый вонючий комбинезон и до отбоя паковал гребневиков в контейнеры. Их завораживающая красота всё ещё волновала Чоно и заставляла сердце стучать чаще, но к этим чувствам примешивался страх. Это был необычный страх — своеобразный, неизведанный ранее. Чоно мог бы его назвать страх-восторг или страх-предвкушение, или страх-возбуждение. Трепет, упоение, смятение и леденящий ужас. Сладкий саспенс. Ничего подобного он раньше не испытывал. У него покалывало пальцы, когда он откладывал черпак и ловил живучку руками в перчатках. Она шла к нему в ладонь и кружилась там, как доверчивый котенок в поисках удобного положения. Она не боялась человеческих рук. Да и вообще не способна была на проявление чувств: у живучек отсутствовал мозг.
Сутулый охранник, с которым Чоно успел подружиться, отработал свой срок и улетел на Землю. «Месяц на Юшоре, полгода на Земле». Охранников берегли. Видимо, месяц считался безопасным сроком для пребывания на Юшоре. А Чоно уже отсчитывал второй месяц заключения — и это его совсем не радовало.
Деминг, миниатюрный китаец, который в первые дни расспрашивал о готовящейся войне, потерял к ней всякий интерес. Он похудел, ослаб и ел рис, беспрестанно стуча ложкой о миску, — так сильно дрожали руки. А негр Фердинанд уже не мог спокойно сидеть или лежать: его тело словно пронизывали разряды электричества. По ночам он стонал и скрипел зубами, иногда в темноте блестели белки выпученных глаз. Чоно быстро понял, что Фердинанд не опасен, и отворачивался к железной стене. Прикладывался к ней горячим лбом, ощущая вибрации океана и сглатывая вязкую солёную слюну.
Однажды, когда немногочисленная рабочая группа стояла у открытого люка в ожидании подъёма чаши с водой, Фердинанд начал раздеваться. Он сорвал шлем и в мгновение ока избавился от скафандра. Чоно не слышал никаких звуков, кроме тихого «твою ж мать…» в наушниках. Он смотрел немой фильм ужасов, в котором негр стащил трусы и голышом бросился в Розовое Юшорское море. За ним спрыгнули ещё несколько человек — почти синхронно, словно сговорившись. Чоно заорал в переговорное устройство:
— Помогите им! Что вы стоите! Их ещё можно спасти!
Мастер глухо ответил:
— Они уже мертвы.
Чоно перегнулся через перила. Внизу колыхалась густая маслянистая жидкость. Тела несчастных прыгунов облепили сиреневые, фуксиевые и нежно-лиловые гребневики. Их неоновые прожилки бешено пульсировали, как будто процесс пожирания людей доставлял живучкам неземное удовольствие. Через несколько секунд светящиеся энергетические коконы ослепительно вспыхнули и потухли, распадаясь на тысячи отдельных существ. Каждая маленькая, прелестная и безобидная живучка уносила в себе кусочек человеческой плоти. От Фердинанда и остальных заключённых не осталось и следа.
— С меня хватит, я увольняюсь, — сказал мастер. — Грёбаный Юшор! Грёбаные твари!
Чоно ощутил во всём теле противную неконтролируемую дрожь.
* * *Дверной звонок заливался трелями, к нему присоединился телефон. Звонили одновременно и по очереди, а спустя пять минут в дверь заколотили ногами:
— Егор, открой, пожалуйста! — крикнула Кэт.
— Мы знаем, что ты дома, засранец, — поддержал её Боря Остроухов. — Мы не уйдём, пока не убедимся, что ты жив и здоров.
Он с трудом слез с дивана и деревянной походкой прошкандыбал в прихожую. Открыл дверь:
— Я жив и здоров. Убедились? Уходите.
— А почему трубку не берёшь?
— У меня творческий запой.
Он хотел закрыть дверь, но Боря всунул ногу в проём. За ним прощемилась Кэт.
— Мы же волнуемся, Егор, — зашипела она, как кошка Муза. — Пропал неделю назад, на звонки не реагируешь, на письма не отвечаешь! Это, по-твоему, нормально?
— У меня всё в порядке.
— Я вижу, — хмыкнул Боря, скидывая ботинки и проходя в гостиную. — Ты что, бухаешь? Спишь на диване, не раздеваясь, как бомж? Творческий запой у него… Вынужден тебя огорчить, твой диагноз — банальное бытовое пьянство!
Егор подтянул мятые пижамные брюки. Он не мог спать на той кровати, где изнасиловал Сашу. Вообще в спальню заходить не мог. Там до сих пор воняло свечами.
— Что случилось, Егор? Расскажи мне, — попросила Кэт.
Без макияжа и туфлей на чудовищных каблуках она была похожа на белобрысого испуганного мальчика. Её стриженая макушка едва доставала ему до ключиц.
— Да-да, расскажи нам! — поддержал её Боря. — Я всё-таки твой лучший друг и издатель, а Катя — твоя жена. У тебя нет никого ближе нас.
— Да пошли вы, — буркнул Егор, лег на диван и укрылся с головой.
Рассказать о чём? О том, как воспользовался доверием фаната и всунул ему в задницу дымящийся член? О том, как Саша сбежал из квартиры-аквариума, словно за ним гналась стая голодных барракуд? О том, что он внёс любимого писателя в чёрные списки во всех социальных сетях? Егор даже не мог позвонить и извиниться — Саша не отвечал на звонки.
— Ты переживаешь из-за Инны, да? — тихо спросил Боря, присаживаясь у Егора в ногах.
— Эта та длинная нескладная девица, которая разгуливала тут в одной футболке?
— Слушай, забей на неё, — прошептал Боря, наваливаясь на Егора. — Я разговаривал с Ксюшей — помнишь ту рыженькую красотку? Мы с ней встречаемся. Так вот, она сказала, что Инна из Купчино — весьма странная особа. Трахается с разными мужиками, компостирует мозги, постоянно динамит. Ведёт себя как королева, хотя — уж прости меня! — ни кожи ни рожи. Не знаю, на что ты повёлся. Холодная селёдка, бр-р-р!
— Так ты с ней спал? — спросила Кэт. — Ты же сказал, что у вас ничего не было.
— Катя, не лезь в наши мужские дела. Конечно, он с ней спал! Он же мужчина, ему нужен секс.
— Он мне другое говорил.
— Что?
— Что его не возбуждают женщины…
— Бред какой-то! И ты поверила? Он просто не хотел причинять тебе боль. Вы хоть и разъехались по разным квартирам, но он тебя любит. По-своему… Егор, что ты молчишь? — Боря хлопнул Егора по заду.
— Он всё время молчит, — сказала Катя. — Он же Молчара.
Егор скинул одеяло и сел на диване.
— Хорошо! Если вы хотите знать правду, я скажу! Да, я спал с Инной, но проблема не в ней. Проблема в том, что я трахнул Сашу Лукина.
— Кого?! — удивился Боря.
— Того мальчика из группы «Семь шагов к бестселлеру»? — уточнила Кэт.
— Да.
— В смысле трахнул? — ещё сильнее удивился Боря. — Как?
— Блядь, так! Как ты трахаешь свою Ксюшу? Как трахаются обычные люди? Что за дурацкие вопросы?!
— Ладно, не психуй, — примирительным тоном сказал Боря, а Кэт так и застыла с приоткрытым ртом. — Просто я никогда не слышал, чтобы мужчины трахались, вот и спросил. Как это вообще технически… — он поймал зверский взгляд Егора и заткнулся. — Ладно, подробности позже. Так что случилось с Сашей Лукиным? Он… жив?
Егор застонал от бессилия и ненависти к самому себе.
— Я люблю его, — сказал он, — буквально жить без него не могу, а он порвал со мной отношения.
Кэт прикрыла рот ладонью и выпучила глаза. Наверное, его слова прозвучали дико, но Егор не мог подобрать других выражений. Всё именно так и произошло: они встречались, дружили, влюбились друг в друга, а после секса Саша его бросил.
