Двое для трагедии - Анна Морион
Мои голова и тело были покрыты ранами и царапинами, и я даже удивилась тому, как смогла выжить после того, как Грейсон вытолкнул меня из машины, мчащейся на сумасшедшей скорости. Но я была безумна рада тому, что он не увез меня. Я горячо поблагодарила Бога за то, что он помог мне избежать участи, которую уготовил мне этот садист. Я плакала от радости того, что вновь вернулась в свою каменную сырую тюрьму. Вампир сказал, что хотел освободить меня от нее. Но жить с ним, продавать ему свое тело, лишь бы сбежать отсюда? Нет: моя тюрьма была мне намного дороже, чем свобода рядом с ним. Да и какая бы это была свобода? Это было бы насилие, бесконечное насилие над моим бедным телом.
После того дня я стала бояться, что вампир приедет снова и в следующий раз уже точно заберет меня. Каждый день я проживала в тревоге и не могла обрести покой.
***
Меня преследовал кошмар. Резко открыв глаза, я с изумлением увидела надо мной высокий белый потолок с красивым орнаментом. Я уже где-то видела подобный. Мой мозг пронзили смутные воспоминания того, что когда-то я видела этот потолок очень часто. Да, точно: я видела его в замке Грейсона.
Я чувствовала ладонями простыни. Холодный шелк. В моей келье не было простыней и никакого шелка, а лишь грубое домотканое шерстяное одеяло.
– Проснулась? Прекрасно. А я уже подумал, что переборщил с эфиром.
Моя кожа покрылась мурашками. Я смотрела в потолок и слышала этот голос. Голос Грейсона. Медленно и робко, боясь увидеть вампира, я заставила себя взглянуть туда, откуда доносился ненавистный мне голос.
Вампир лежал рядом со мной на кровати, в белой рубашке с закатанными до локтей рукавами. Грейсон вольготно лежал на спине, закинув руки за голову, и с усмешкой смотрел на меня.
Мой мозг вдруг пронзило понимание того, что на мне было одето голубое платье, в котором я рассказывала вампиру о жуках и розах. Я окинула взглядом комнату, и мое сердце екнуло – это была та самая комната, в которой я жила в заточении у Грейсона.
«Нет, это невозможно! Я не могу быть в его замке! Я в монастыре!» – лихорадочно подумала я, с ужасом смотря на вампира, лежащего рядом со мной.
– Как я здесь оказалась? Нет, это какой-то бред! – воскликнула я, пытаясь вскочить с кровати, но Грейсон схватил меня, притянул к себе, уложил на спину и навис надо мной.
– Куда это ты собралась? – усмехнулся он и провел указательным пальцем по моим губам. Я попыталась отвернуть от него лицо, но он вцепился в мой подбородок своей мертвой хваткой. – Не нравится? Привыкай!
Нет, это бред! Самый настоящий кошмар моего воспаленного разума! Но, если я находилась в замке Грейсона, значит, мое возвращение в монастырь было всего лишь сладким сном? Ведь сейчас я не чувствовала боли от того, что он выбросил меня из машины. На мне не было ни одной царапины.
– Но я помню, что ты кричал на меня, а потом… – Мой голос дрожал от волнения и страха. Я не понимала, что происходит. Как я оказалась здесь, в этой комнате?
– Когда ты начала нести чушь, я усыпил тебя, – со смехом перебил меня вампир, гладя в мое лицо и заставляя мое тело покрываться мурашками ужаса.
– Как? Нет… Разве ты не выкинул меня из машины? – пролепетала я.
Я лежала под ним. Он придавил меня к кровати.
– Смирись с этим. А теперь пришло время поиграть. – Грейсон впился в мои губы настойчивым требовательным поцелуем, а затем стал покрывать быстрыми грубыми поцелуями мою шею.
– Нет, не надо, Брэндон! Нет! – в ужасе прошептала я, отчетливо осознавая, что он целовал меня, как тогда, на маковом поле. – Что происходит? Почему я здесь? Почему ты здесь? – Я задыхалась от волнения. – Ты выбросил меня из машины! Ты не забрал меня! Я не должна быть здесь!
– Выбросил? Из машины? – Он перестал целовать меня и посмотрел в мое лицо. Грейсон насмешливо усмехался. Я почувствовала, как его ледяная ладонь легла на мою талию, поползла вверх и легла на мою грудь. – Искать тебя два года, чтобы сразу выбросить? Нет, Вайпер, я слишком долго ждал этого момента! – Он приподнял подол моего платья и стал гладить мои бедра. Я вздрогнула от его ледяного прикосновения к моей теплой коже. Его пальцы перебрались на внутреннюю сторону моих бедер.
– Перестань! Оставь меня! – Я уперлась руками в его грудь, чтобы оттолкнуть вампира от себя. – Ты мне омерзителен!
– Я ведь говорил, что твои желания не имеют ни малейшего значения? – Его ладонь оставила мои бедра, и я тут же услышала треск разрывающейся ткани. Он разорвал мое платье.
Мне хотелось кричать от ужаса, но от осознания того, что сейчас Грейсон изнасилует меня, мое горло сжалось, и я издавала лишь еле слышные: «Нет! Не надо! Я не хочу!».
Я была уже полностью обнажена, а Грейсон лежал между моих бедер, одной рукой удерживая мои руки, а второй снимая с себя брюки. Словно в ступоре я неотрывно смотрела в лицо вампира – оно было полным похоти и злости, и вдруг из его рта полилась кровь. Она закапала на мое лицо…
Из моего горла вырвался истошный крик, и я открыла глаза: я была в монастыре, в своей холодной темной келье, и лежала на своей маленькой кровати. Грейсон исчез. Он не насиловал меня. Его не было. Не было!
Это был сон, самый ужасный кошмар, который я видела за всю свою жизнь: он был так реалистичен, что я даже физически чувствовала на себе холод ладоней вампира и то, как он прикасался ко мне и гладил меня.
Я была в своей келье, в своей монастырской робе, и мое лицо было мокрым, но не от того, что на него падала кровь с губ вампира: на улице начался дождь, и его капли пробирались в мою обитель через вырубленное в камне окно.
Обхватив себя руками, я попыталась унять дрожь и освободиться от ужаса, охватившего все мое существо, но страх не отпустил меня, и в эту ночь я больше не уснула. С этого дня по ночам мне часто снились сцены, о которых рассказывал мне Грейсон, и я просыпалась в холодном поту и дрожала от отвращения.
***
Я вышла на маленький каменный балкон и смотрела вдаль: облака уже покрылись прощальным розовым цветом, и природа будто засыпала от усталости и жары. Тихий ветер принес мне запах моря, которое я видела с высоты своего дозорного места – пленившего меня монастыря.
Уже пять лет
