Диэр Кусуриури - Край Ветров: некроманс

— Женщины… — протянул некромант. Перевел взгляд на Лунь, тыкающуюся ему в колено. — Вот и что мне с тобой делать?..

Ромка стоял на камне цвета павлиньего хвоста и смотрел на россыпь других разноцветных камней причудливой формы. Волны янтарного моря разбивались об скалистый берег и во вздымающейся в воздух пене угадывались силуэты крыльев и лошадей. Солнце пронизывало медовые волны насквозь, как тела медуз. Ближе к горизонту янтарно-рыжее море становилось пунцово-розовым, встречаясь с фиолетоватым небесным краем. Над всем этим великолепием плыли облака — золотые, курчавые и такие огромные, что казалось, будто бы им в этом небе тесно.

Но Ромка знал это место. Оно на самом деле таким не было. Настоящий здешний берег был холоден и сер, и цвет моря не слишком-то от него отличался. К камням тогда ластились темно-зеленые водоросли, прибитые штормом. А под камнями росли, щетинясь острой гребенкой, мидии — большие, с палец, и маленькие, похожие на подсолнечные семечки.

И Ромка с Николой рвали их со скал руками, и это было смешно, интересно и да, тяжело. «Я могу поджарить их прямо на камне! — сказала тогда Никс. — Они откроются и мы их выковыряем!» Ромка не согласился: «А в чем мы их понесем? Если в моей футболке, как и придумали сначала, то она замажется… а если их целыми нести, то она просто намокнет. Ну, и в костре их будет намного веселее жарить, если всем вместе!» «Если только всем вместе», — Никс сменила гнев на милость и снова принялась помогать Ромке отрывать мидии от щербатых, мокрых камней.

А потом у них совсем замерзли ноги (еще бы, стоять все это время по колено в воде!), и они сидели на каком-то большом камне, грелись, и Никс рассказывала, как ей не хочется уезжать из дома Эль-Марко в город. Мол, иначе никак, гильдия задолбает повестками и визитами, могут и штраф наложить. Мол, у пирокинетиков особые обязанности, ведь будь ты хоть трижды злой маньяк-некромант, одним прикосновением руки ты амбар не подожжешь.

И тот серый суровый берег у маяка предстал в мороке яркой теплой сказкой, или даже песней, пожалуй. В прошлом самым ярким акцентом тут были волосы Никс и огонек в ее руках, живой, пляшущий, очевидно волшебный и совершенно невероятный. Обманчиво безопасный. В мороке берег расцвел и засверкал, как будто бы перенял себе тепло того огонька.

— Когда придет паром? — спросил Ромка у Варамиры.

«Бабка» сидела рядом на одном из камней. Старик по имени Зорея тоже был неподалеку. Он протирал тряпочкой губную гармошку, стучал ею по колену и что-то в ней чистил вот уже полчаса как.

— Скоро, — ответила Варамира.

— Вот уж странное место, — протянул Ромка, — и время какое-то резиновое, и вокруг творится что-то непонятное.

— Это морок. Я жила здесь тридцать лет и уже привыкла. Не могу понять тебя и не вижу уже ничего странного. То есть, разумом-то понимаю, конечно. Но — только им.

Ромка попробовал посмотреть на морок через изнанку. Изнанка ничем не отличалась от изнанки реальности, или же нагло врала, что не отличается. Варамира сказала, что морок — это не просто «мир снов». То есть, как… Сюда попадают души спящих и души умерших. Душам спящих здесь пребывать слишком долго нельзя. Через некоторое время они… развоплощаются. Именно поэтому люди, впавшие в летаргический сон или кому, просыпаются очень редко. Для умерших морок — лишь мимолетное видение, то последнее, что они видят перед тем, как отправиться в небытие.

А Варамира, Ромка и Зорея, выходит, проникли в «мир снов» наяву. Варамира сказала, мол, да, она знает здешние правила и как что делается, но почему так происходит и каков механизм всего этого, она объяснить не может.

— Камням всегда снится одно и то же, — внезапно произнесла «бабка», швыряя в янтарные волны мелкий камушек, похожий на ограненный топаз. — В этом выражается их природа — постоянство. Пускай в своих снах камни другого цвета, пронизаны золотой рудой или кружевным узором метеоритного стекла, а может, даже умеют летать — особенность снов неживого в том, что они неизменны.

— Что-то я пока летающих камней не видел, — усомнился Ромка.

Варамира хмыкнула. Продолжила:

— Так же почти неизменны сны деревьев и трав, грибов и папоротников, — она поправила волосы, заправив вьющуюся прядку за ухо. Вздохнула: — Это люди мечутся, пропадают, возвращаются, снова исчезают, изменяют форму, цвет, размер. Неживое куда спокойней.

— А животные? — спросил Ромка. Он решил, что, раз уж Варамира сама заговорила о мороке, надо своего шанса не упускать и выудить из нее побольше информации. Вдруг пригодится!

— О, это — еще одна опасность морока, — кивнула «бабка». — Человекоподобные тигры и все такое. Животным часто снится, что они — другие животные. Или что они — люди. Потому ты можешь нарваться здесь на обворожительную барышню с разумом кролика, ха-ха. Некоторым нравится. А можешь встретиться и с тигром, внутри которого живет маленький мальчик, мечтающий убивать. Но если просто спящему это его желание не грозит особо (подумаешь, кошмар!) то вот нам, вошедшим в морок наяву, стоит опасаться.

— То есть, спящий, умирая в мороке, просыпается, а бодрствующий?.. — уточнил Ромка.

— Бодрствующий умирает. Но обычно сначала он сходит с ума, а потом умирает.

— А умерший?

— Исчезает навсегда из всех миров и мороков.

— А как же обещанный Потерянным Сияющий Мир? Разве не его он ушел искать для всех людей…

Сам Ромка особо религиозным не был, как и вся его семья. Но кое-что о вере в Потерянного знал. Обещанные грешникам наказания его не особо страшили, но сам факт их возможности ему не нравился. Что это за бог такой, который, как бы, всё для людей, и, в то же время, неугодным прочит всякие ужасы? Нелогично это. Может, и справедливо, но ведь Потерянный описывается священниками как добряк, а не как судья, и даже не как строгий учитель… И, согласно легенде, ушел Потерянный на поиски Сияющего Мира, — нового дома для хороших и добрых людей, мира, в который они отправятся после смерти.

— Ну, а чем тебе морок — не Сияющий Мир? — Варамира обвела рукой разноцветные камни и янтарное море. — Я не верю в Потерянного, если хочешь знать. Думаю, это был просто достаточно сильный маг, харизматичный, вероятно, как сотня шлюх, и могущественный, как, например, Дух Огня из тех же легенд. И сгинул он как раз таки в мороке.

— А может, он все-таки нашел именно тот, Сияющий? — спросил Ромка. — Ты же говоришь, что через морок можно попасть в другие миры.

— Можно, — кивнула Варамира. — Я знаю, есть пути. Не простые, странные, еще более странные, чем сам морок… но есть. Слушай, — она обернулась к мальчику, — а может, ты и прав. Мало ли, вдруг одна из неведомых дорог привела того чародея в мир, показавшийся ему весьма сияющим. Как знать.