Китти Френч - Мелоди Биттерсвит и агентство охотниц на призраков
с нервной улыбкой на губах, пока крутил головой, словно разминал шею, чтобы убедиться,
что никого не упустил.
- Я - начинающий охотник на призраков, - сказал он и получил тычок локтем от
Марины. - Рад встрече, мистер Скарборо, мистер Скарборо и… - он сверился с блокнотом.
- Мистер Скарборо.
Его слова атмосферу в комнате не улучшили.
- Охотник на призраков? - Ллойд свысока посмотрел на меня, Дуглас расхохотался.
- Опять. Помнишь священника, Исаак? От его причитаний у меня потом разболелась
голова.
- Ладно, - я решила, что пора все вернуть на места. - Теперь вы знаете, кто мы и
зачем здесь. Может, расскажете, почему вы все еще здесь?
- О, это интересно, - улыбнулся Дуглас, скрестив длинные ноги. - Вы первые,
мальчишки. Я настаиваю.
Он не выказывал уважения старшим братьям, да и они так относились друг к другу.
Я посмотрела на Исаака, потому что с Ллойдом у меня не задалось.
- Я старший, - сказал, наконец, Исаак.
- А я малыш, - не мог уняться Дуглас. - Навеки двадцать один, благодаря одному из
них.
Я от потрясения нахмурилась.
- Хочешь сказать, что один из братьев довел тебя до смерти, когда тебе было двадцать
один?
- Я его не трогал, - вдруг разозлился Исаак.
Я посмотрела на Ллойда.
- Я не вонзал в его спину нож. Он был моим братом-близнецом, в конце концов.
Я не могла скрыть удивление. Я посмотрел на Дугласа и Ллойда снова. Они были не
так похожи, ведь Ллойд был намного старше, но я не могла представить, как они были
похожими в юношестве.
- Вы были близнецами?
- Не идентичными, - фыркнул Ллойд, и по его тону было ясно, что этот вопрос
надоел ему еще при жизни.
- Тут-то и проблема, - сказал Дуглас, вернувшись к своей истории. - Не знаю, кто из
них это сделал, и никто из них не признается. Так я и завис здесь.
- В каком году это произошло?
- 1910.
Дуглас Скарборо завис тут на век.
- Было ясно записано, что это дело рук Исаака, - вздохнул Ллойд.
- Не настолько ясно, чтобы я попал за это в тюрьму, да? - парировал Исаак. - Я не
тронул этого мальца пальцем, но всю жизнь платил за его смерть. Родителям нужно было
выбрать виноватого из нас, и им стал я, потому что мысль о близнеце, убившем брата,
была кошмарной. Эта особая связь близнецов вдруг стала такой важной, да, Ллойд? И все
сработало, о нем даже говорить не хотели. Мама попалась на эту уловку. И меня хоть и не
отправили в тюрьму, но наказали все равно. Отрезали от семьи, как больную ветвь.
- О, прошу, - вздохнул театрально Ллойд. - Опять про ветвь, Исаак. Смени чертову
пластинку!
Старшие братья смотрели друг на друга свысока, и Дуглас поднял руки, словно
сдавался.
- Теперь вы видите, что я терпел столько лет, мисс Биттерсвит.
- Прошу, зови меня Мелоди.
- И ты можешь называть нас по нашим христианским именам, - он посмотрел на
Арти уничижительно, и я обрадовалась, что он этого не видит. - Мистеры Скарборо - это
смешной бред.
- Спасибо, Дуглас, - вдруг я смутилась, назвав его по имени. - Это поможет.
Исаак провел рукой по седым волосам, пригладив их.
- Что именно ты хочешь?
- Как я и сказала, Донован планирует продать дом, но он говорил, что все, кто сюда
приходит… как бы сказать деликатнее? Перепуганы вами?
- Я не перепуган, - отметил Арти.
Дуглас схватил со столика книгу и бросил в Арти, тот вжался в диван и закрылся
руками, а Марина поймала книгу в воздухе.
Она, щурясь, посмотрела в сторону, откуда прилетела книга.
- Не шалите, призраки, или я принесу из машины пылесос для призраков и поймаю
вас всех.
Арти сел ровнее и забрал книгу у Марины, взглянул на обложку.
- Я читал это в школе. Не понравилось, - он опустил книгу на столик. - Теперь
нравится еще меньше.
Я скрыла улыбку, а он вооружился блокнотом и ручкой и выжидающе посмотрел на
меня. Было что-то в его бодром поведении, что мне очень нравилось, он был остроумным
и естественным, зря его недооценивали.
- Вернемся к делу, - сказала я. - Донован Скарборо встревожен, что потеряет
покупателей, если мы не поймем, что вас здесь держит.
- Я был убит здесь, - сообщил Дуглас. - Имею право.
- Не мной, - заявил Исаак. - И я не уйду, пока это не докажут.
Медленно становилось понятно, что происходит. Незаконченных дел тут было
много. Я посмотрела на Ллойда, догадываясь, что держит здесь его.
- А вы, Ллойд? Почему вы так привязаны к дому?
- Бог знает, - его губы изогнулись. - Это место мне никогда не нравилось, оно -
камень на моей шее. Очень не повезло, что у меня случился здесь сердечный приступ,
когда я смотрел в окно. Я умер, и никто это не заметил. Я сразу понял, что умер, ведь эти
двое устроили мне худший прием.
Исаак скрестил руки на груди и фыркнул:
- Ты не уйдешь, пока не станет известна правда.
- И когда вы умерли? - спросила я, отметив, что слова Исаака надо обдумать позже.
- В августе 1971-го.
Я передала дату Арти, а сама считала. Ого. Ллойд умер сорок четыре года назад, и он
погиб последним из братьев. Они долго тут торчали вместе. Конечно, они себя так вели.
- И вы все это время были тут втроем?
- Я же сказал - три мушкетера.
Я прикусила губу после слов Дугласа.
- Но только тут явно не «один за всех, и все за одного», раз один из них убил тебя?
Он улыбнулся и, казалось, хотел ответить так же хитро, но застыл, глядя на дверь.
Через пару секунд призраки исчезли, и мы остались одни в гостиной.
- Это частный сеанс, или все могут приходить?
Марина и Арти отреагировали на голос в комнате, и это убедило меня, что это
человек, а не очередной призрак дома Скарборо. Я застонала, и если бы в моем характере
было топать ногой, я бы это сейчас сделала, потому что вошел не просто человек. Это был,
черт возьми, Флетчер Ганн.
Глава седьмая:
- Что ты здесь делаешь? Это частная собственность, - сказала я, уперев руки в бока.
Он беспечно махнул рукой за спину.
- Калитка была открыта.
Я мысленно ругалась на себя за такой промах. Но урок выучен: нужно прикрывать
следы. Флетчер Ганн, или Флетч, как его всюду знали, - это нахальный подражатель, якобы
энергичный репортер из «Шропшир Экспресс», постоянно пытающийся опозорить мою
семью. Мы несколько лет двигались по кругу, кусая друг друга, но придерживаясь своих
половин круга. Честно сказать, его проблемой были не сами Биттерсвиты, его влекло ко
всему сверхъестественному. Ему нравилось, когда его факты были черно-белыми, как
свежеотпечатанная газета, и потому он совал нос, куда не следовало, чтобы показать себя.
