Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда - Анна Сергеевна Платунова

Тайлер ушел, не оглянувшись на Ярса, а тот потер шею и покрутил головой, приходя в себя. Наклонился и принялся подбирать учебники и карандаши, гневно кидал их на стол, отчего те снова скатывались на пол.

— Оставь их уже в покое! — не выдержала я. — И меня тоже! Ты ведь искал Тайлера, я тебе не нужна. Уходи.

Ярс, не обращая внимания на мои слова, поднял с пола все листки до одного, сложил стопкой — измятые и истоптанные. Пока занимался делом, сумел обуздать чувства. Когда он снова поглядел на меня, это был уже привычный Ярс — со следами крови на подбородке, с разливающимся синяком, но спокойный и собранный.

— С тобой я тоже хотел поговорить. Дай руку.

— Зачем?

На всякий случай я спрятала обе руки за спину.

— Дейрон, не валяй дурака! — устало сказал Ярс.

Он вынул из внутреннего кармана куртки что-то продолговатое, почти не различимое в неярком комнатном освещении. Похожее на длинную сосульку или кусок стекла. С одной стороны вещицы свисали тонкие прозрачные ремешки.

— Это зачарованный лед, острый как нож. Его можно незаметно пронести завтра в пространственный карман, хотя оружие на полосу препятствий брать строго запрещено. Дай руку, я покажу, как он крепится на предплечье.

Изумленная, я позволила взять себя за запястье. Ярс быстро, аккуратно и довольно туго перехватил ремешками руку.

— Согни кисть на себя, — попросил он.

Я послушалась, и прозрачное холодное острие послушно скользнуло в ладонь.

— Не позволь завтра себя убить, Дейрон, — грубовато подбодрил Ярс.

Я, не находя слов, смотрела на его склоненную макушку, на край побагровевшей щеки.

— Хватит с него уже смертей, — буркнул он.

— Ты хороший друг, — прошептала я.

От переполнявшего меня тепла и благодарности щемило сердце, но я не знала, что еще добавить к этим трем банальным словам.

— Да херовый я друг, — отмахнулся Ярс. — Тайлер теперь на месяц на меня окрысится.

Похоже на Ледышку. Ему прекрасно удается изображать каменного истукана. Если нужно, он прикроет спину и подставит плечо, но все это с непроницаемой физиономией. Эх, Тайлер… Как сложно с тобой.

Глава 15

Сейчас странно было думать о том, что я хотела провести вечер в компании книги. Еще пару часов назад я не верила, что меня всерьез замышляют погубить. Покушения выглядели чередой случайностей, записки — неудачными розыгрышами, поведение князя Лэггера легко объяснялось дурным характером и вседозволенностью власти, но после разговора с Тайлером события предстали в ином свете.

Я до сих пор не понимала, зачем птице высокого полета понадобилось тратить время на девчонку-первокурсницу. Хотя, если мы с Таем рассуждали верно и ректор с преподавателями скрыто, но противодействуют попыткам князя меня уничтожить, становится ясно, что это деликатное дело князь Лэггер не мог поручить помощникам, должен был удостовериться, что все пройдет гладко.

Меня потряхивало от волнения. Вот уж не предполагала, что окажусь в эпицентре интриг. С одной стороны — его сиятельство, с другой — ректор Кронт. Я представляла себя крошечной букашкой, вокруг которой закручивается смерч, его силы настолько велики, что сомнут меня и раздавят в один миг.

— Ладно, — бормотала я, натягивая форму. — Будем решать проблемы по мере поступления. Сначала поговорю с Веелой.

Я постучала в дверь комнаты Фиалки — ответа не дождалась. Прижалась ухом к щели косяка, прислушалась: тишина. Или Веела крепко спала после всех переживаний сегодняшнего дня, или до сих пор не вернулась от Ронана: его тоже не оказалось в комнате, значит, Рона оставили под наблюдением до утра.

Я решила прогуляться в крыло целителей: подхвачу там Веелу, провожу домой, по дороге и поговорим. Заодно и Рона навещу, узнаю, как он себя чувствует.

Дежурный парнишка-второкурсник проводил меня в палату к Ронану. Тот, как король, сидел на широкой постели, обложенный подушками, и, позевывая, листал книгу.

— О, Аля! — обрадовался он при виде меня и пожаловался: — Я тут от скуки умираю. Так мечтал выспаться и отдохнуть, и что теперь — намял бока, выдрыхся на год вперед и не прочь отправиться на практикум.

Я подтянула стул и села напротив, разглядывая Рона: плечо крепко перебинтовано, рука покоится на перевязи, но на щеки вернулся румянец, а голос звучит бодро.

— Веела уже ушла?

— Да, — помявшись, сказал Ронан и, понизив голос, добавил: — Целительница заставила ее выпить успокоительных капель. Вель была сама не своя…

Понятно теперь, почему она не слышит стука в дверь: после успокоительных капель Веела беспробудно проспит до утра.

— Она уговаривала мейстери Иллару не отпускать меня завтра на полосу препятствий, — доверительно сказал Рон. — Плакала, кричала и даже топала ногами.

Ого! Вот это скромница Веела. Иногда она проявляет невиданное упрямство и характер. Хотя слезы и крики в палате скорее напоминали истерику от усталости и страха за Рона.

— Но как я могу подвести команду и отлеживаться в кровати, когда вы будете сдавать зачет? — Рон смущенно взъерошил волосы. — Без меня вы не подниметесь по желобу, Лесли не вытянет. Да и мейстери Иллара подтвердила, что к утру я стану как новенький. Нет причин отстранять меня. Не понимаю, чего Вель сходит с ума. Мы проходим испытания на раз-два, я только рад буду размяться.

— Она переволновалась за тебя, Рон. Ты ей дорог.

Ронан довольно улыбнулся и не стал это отрицать.

— А ты как, Аля? Веела рассказала мне о происшествии с отравленным лезвием. Миромир облажался, конечно, но кто эти стики проверяет вообще? Все надеются на второкурсников. Хотя нам урок… И ты — что? — Он подмигнул. — Одолела командира?

Совесть не позволяла мне хвалиться незаслуженной победой: никогда бы мне не одолеть Тайлера, если бы он не подставился.

— Просто случайность, — проворчала я. — Говорят же, что раз в год и палка превращается в стик.

— Ха, могу себе вообразить лицо эфора Эйсхарда, когда с ним приключился такой казус. Он сильно зол?

Я вспомнила жаркие сухие губы на моих губах, переплетенные пальцы… Сглотнула и сказала:

— О, ты даже не представляешь насколько!

Мы поговорили еще пару минут, я пожелала Ронану оставить книгу в покое — тем более что в палате завалялся забытый кем-то томик стихов, а кадет Толт никогда не являлся поклонником поэзии — и как следует выспаться перед завтрашним зачетом.

— Слушай, как