В твой гроб или в мой? - Жаклин Хайд
Они и не подозревают, что он просто придурок.
Боже, это так на него похоже. Он облажается, а потом выкинет что-нибудь милое вроде этой херни, и каждый раз я его прощаю. Ну, больше не прощу, Чед.
Я улыбаюсь в камеру и делаю селфи, стараясь запечатлеть на фото большую часть комнаты. В номере есть просто нереальная огромная кровать с балдахином в готическом стиле и эркер27 с видом на просторную территорию. Фотография также кричит о том, что я даже не в стране.
— Какой же ты злой, мистер Гринч28, — напеваю я, добавляя к посту хэштеги: #замки #снежнаястраначудес #путешествия.
И отправляю. Смирись с этим, Чед.
Первый отпуск в одиночестве в моей жизни, и я встречаю самого сварливого и горячего мужчину в мире. Направляясь в ванную, просматриваю фотографии Влада, которые сделала, включая те, о которых он не знал, и ухмыляюсь. Даже на фотографиях он выглядит голодным и откровенно чувственным.
Горячий курортный роман? Да, пожалуйста. Кроме того, у меня не было секса несколько месяцев. Между стрессом от планирования свадьбы и тем, что мне нужно было скрывать ошибки жениха, сложно было настроиться на интим. Мое либидо вполне здоровое, просто, в тот момент, я не хотела Чеда, и это смешно, потому что он обвинял меня в том, что изменял.
Интересно, поможет ли немного секса заставить мистера с палкой в заднице быть менее угрюмым? Что-то вроде волонтерства? Боже, я официально идиотка, если думаю об этом.
Кладу телефон на пол рядом с ванной и снимаю одежду, предвкушая горячую ванну. Я вхожу в воду и визжу — вода ледяная. Да за что мне все это?!
Глава 9
ВЛАД

— Дойл! Иди сюда.
Я мечусь по потертому ковру в своей комнате, пытаясь контролировать тело. Потребность поглотить ее вибрирует прямо под кожей, доводя до крайности. Я не собираюсь падать ниц перед женщиной. Я на целую жизнь старше ее, но, все же, не могу припомнить, чтобы жаждал кого-то сильнее. Ее тело, определенно, не похоже на детское.
Разносятся торопливые шаги по коридору, и слова Дойла, предшествуют его появлению в комнате.
— Что, черт возьми, ты сказал, чтобы разозлить нашу гостью? — его тон полон насмешки и режет как хлыст.
— Забудь. Ты принес то, о чем я просил?
Наши взгляды встречаются, и я вздрагиваю от его оскала. Я отворачиваюсь и смотрю в камин. Эта часть замка не ремонтировалась, за исключением моей ванной, и, обычно, привычная обстановка комнаты приносила умиротворение. Сегодня мне хочется разрушить стены и сбежать, потому что я не могу избавиться от ее запаха, куда бы ни пошел.
Дойл громко вздыхает, прежде чем бросить мне что-то. Я ловко ловлю это и касаюсь экрана. Маленькая странная штуковина.
— Это твой новый телефон. Возможно, теперь ты перестанешь кричать на весь замок, чтобы привлечь мое внимание, и просто отправишь сообщение. Маленький значок Земли — интернет. Уверен, с остальным ты справишься сам.
Я кладу устройство в карман, чтобы изучить позже.
— Зачем мне вообще писать тебе письмо по этой штуке, если у тебя суперслух? Похоже на пустую трату времени.
— Может быть, Влад, ради приличия? И это не письмо. Боже милостивый, у меня нет времени на эту чушь. Вот ее багаж.
Тяжелый розовый чемодан опускается на стол.
Дойл вопросительно поднимает бровь, но я игнорирую его, начиная рыться в ее вещах и хмурясь.
— Спасибо, что забрал его из аэропорта, Дойл, — передразнивает он, как избалованный ребенок. — О, нет проблем, Влад, — говорит он, прежде чем закатить глаза. — Ты можешь, по крайней мере, соблюсти приличия и поблагодарить кого-то, когда он нарушает кучу законов ради тебя, придурок.
Он продолжает дуться, скрестив руки на груди.
— С чего бы мне говорить тебе спасибо?
Кажется, вся ее одежда ничего не прикрывает. Я поднимаю какую-то странную черную бечевку.
— Что это?
— Это бикини. Хотя не понимаю, зачем оно ей понадобилось в Румынии в разгар зимы.
Странно. Зачем ей специально брать с собой что-то такое… откровенное?
— А это?
Я держу розовое устройство между большим и указательным пальцами.
Дойл смеется и качает головой.
— Предлагаю тебе быстро научиться пользоваться Google на новом мобильном и искать по ключевым словам, например, девайсы для женского удовольствия.
Что за чертовщина…? В наши дни женщины используют такую крошечную вещицу для удовольствия?
Мои губы сжимаются в гримасе.
— Почему он такой маленький?
— Это просто мое бредовое предположение, но, сомневаюсь, что Обри с пониманием отнесется к тому, что ты берешь ее… вещи.
Мои ноздри раздуваются.
— Если ты скажешь ей хоть слово об этом, я изобрету новые способы убить тебя.
Я нажимаю на кнопку, и вещица начинает вибрировать в моей руке. Смотрю на Дойла, который ухмыляется моему невежеству.
— Ни единого слова, — говорю ему.
Снова нажимаю, чтобы выключить устройство, но оно начинает вибрировать с пугающей скоростью. Еще раз, и начинается новая вибрация. Оно пульсирует!
— Боже мой, это так быстро.
Я неловко выключаю эту чертову штуковину и кладу ее на стол.
Дойл кивает, подпирая рукой подбородок.
— Знаю. Разве не увлекательно? Я почти все время был рядом, но не погряз в невежестве, как некоторые. Большинство из нас приспособились — Фрэнк, например.
Легкий аромат ягод исходит от ее одежды, когда я захлопываю чемодан. Я жалок.
Кстати о Франкенштейне…
— Один из продавцов магазина Фрэнка был груб с нашей гостьей сегодня. Это плохо отразится на твоем маленьком бизнесе. Дважды убедись, что он немедленно его уволит, не хочу, чтобы к старости он стал мягкосердечным.
Дойл садится напротив стола, у которого я стою, и вопросительно выгибает бровь.
— Итак, теперь мы диктуем Фрэнку, как управлять его бизнес-империей, и ты хочешь, чтобы он уволил одного из своих сотрудников из-за Обри?
— Именно. Я позвонил ему, пока был там. И не забудь сказать ему, что его солнцезащитный крем отвратительно пахнет, — ворчу я.
— Почему бы тебе не попробовать позвонить самостоятельно на новом телефоне? — настаивает Дойл.
Я касаюсь экрана телефона и показываю на маленькую игрушку Обри.
— Эти штуки тоже есть на Etsy? Что, черт возьми, такое Etsy?
— Вот, я скачаю его для тебя. Это место, где люди продают свои товары онлайн. Я долго пытался заставить тебя идти в ногу со временем, а все что для этого понадобилось — одна женщина. Это действительно кажется мне странным.
Я сажусь только для того, чтобы подвинуться на стуле
