Ртуть - Калли Харт
Мы не достигли абсолютно никакого прогресса, когда двери библиотеки распахнулись и в нее ворвался Рен, отрывисто ругаясь себе под нос. Его русые волосы были растрепаны, кожаные доспехи исчезли. Он был весь в грязи и выглядел так, словно собирался вонзить куда-то свой кулак.
— Что, черт возьми, с тобой случилось? — спросил Лоррет.
— Гребаная Дания, — выплюнул он. — Мы нашли их. Мы объяснили, что случилось с Эверлейн и зачем пришли. Им это не понравилось, но они собирались помочь. А потом Дания отпустила какой-то дерьмовый комментарий о том, что это меньшее, что они могут сделать, раз уж ведьмы оставили фей разгребать их проблемы, и что они отвернулись от Ивелии, и все. Начался настоящий ад.
— Эта женщина совсем свихнулась, — прорычал Лоррет. — В следующий раз, когда она попытается меня ударить, я перекину ее через колено и отшлепаю. И не в шутку. Фишер ведь не притащит ее сюда, правда?
— Нет. — Рен опустился на стул, но тут же снова поднялся, закусив губу. — Он отвезет ее в Иррин, а потом сам вернется в Фолтонскую щель, чтобы попытаться уладить отношения с ведьмами.
— Там был кто-то достаточно сильный, чтобы помочь Эверлейн? — спросила я.
— Одна ведьма, да. — Рен разочарованно выдохнул. — И, возможно, она была самым раздражающим, несносным существом, которое я когда-либо встречал. Она едва ли достаточно взрослая, чтобы ругаться, но ей было что сказать о нас. Сказала, что мы еретики, разжигающие вражду. Она использовала какое-то энергетическое заклятие, чтобы повалить меня, и я оказался в яме, полной грязи, и барахтался там как свинья.
Лоррет был на грани того, чтобы ухмыльнуться. Я отчаянно замотала головой, широко раскрыв глаза, и он промолчал. Прочистив горло, он спросил:
— Но Фишер думает, что сможет ее убедить?
— Да. Но это будет настоящим чудом, учитывая настроение в их стане, когда мы уходили.
Фишер вернулся через три часа. Женщина, которая была с ним, выглядела примерно на мой возраст, но в Ивелии это ничего не значило. Ей было, наверное, лет девятьсот. Ее волосы были огненно-рыжими и волнистыми, а глаза — живыми, ярко-голубыми. Веснушки покрывали все ее лицо, даже лоб. Ее одежда была практичной — свободная кремовая рубашка с широкими рукавами, бархатный жилет зеленого цвета с золотыми пуговицами спереди и облегающие черные брюки.
— Знакомьтесь, это Изабель. — Фишер произнес его как И-за-бел, и ее имя так легко слетело с его языка, словно он знал еще двадцать женщин с таким же. — Она внучка Малины, Верховной ведьмы Балкхиддера. Изабель любезно согласилась помочь нам снять чары с Лейн, как только мы доставим ее сюда завтра вечером.
Наследница клана Балкхиддер оглядела всех нас, собравшихся за столом и склонившихся над книгами, и сморщила свой слегка вздернутый носик.
— И это все? — сказала она с певучим акцентом. — Ты планируешь выступить против Малкольма и похитить его новую рабыню, всего с тремя феями и двумя людьми?
Фишер обошел ее и приблизился к камину, протянув руки, чтобы погреть их о пламя.
— Нет, конечно, нет. Люди останутся здесь, — сказал он.
Неужели он специально повернулся ко мне спиной, чтобы не видеть моей реакции? Я была уверена, что да. Наверное, он думал, что я не стану спорить с ним на глазах у всех, если он не будет смотреть мне в глаза, но он ошибался.
— Конечно, мы тоже пойдем, — сказала я. — Эверлейн — наш друг.
— Вообще-то я никогда не встречал Эверлейн, — вклинился Кэррион. — Но я все равно пойду. Солидарность и все такое.
Фишер повернулся спиной к огню, и на его лице появилось выражение покорности.
— Ты уверена, что готова?
— Я прекрасно сражалась у реки, разве не так?
— Да. Но это были вампиры. Безмозглые и глупые. В Гиллетри, Саэрис, мы встретимся не с ними. Мы столкнемся с Малкольмом и его лордами. Все они чудовища. Ни один из них не знает, что такое милосердие. Они накачают тебя ядом просто для развлечения и будут смотреть, как ты кричишь в предсмертных муках. Если ты собираешься идти с нами, готова ли ты смириться с такой возможностью?
Он пытался напугать меня. Дрожь пробежала по моей спине, но он должен был знать меня лучше, если думал, что я позволю своему страху остановить меня от спасения друга.
— Да, я готова, — ответила я ему.
По лицу Фишера ничего нельзя было прочесть.
— А ты? — обратился он к Кэрриону. — Ты готов к этому?
— Конечно. Почему бы и нет. Я слишком красив, чтобы умереть старым.
Фишер опустил голову, сложив руки на груди так, что рубашка натянулась, подчеркивая почти каждый мускул его тела. Когда он снова поднял голову, то пожал плечами и сказал:
— Хорошо. Ладно. Кто я такой, чтобы останавливать тебя?
ГЛАВА 37.
ГОРАЗДО ОСТРЕЕ
Я была напряжена до предела, когда в тот вечер снова стелила себе постель на диване. Голые ветви деревьев за окном стучали и царапали стекло, снег валил сильнее, чем когда-либо. Казалось, он хотел похоронить Калиш под своей мантией, замуровав нас в стенах дома, чтобы ничто не могло причинить нам вреда. К несчастью для нас, мы не могли долго оставаться в этом теплом и уютном убежище, защищенные от ужасных вещей, которые таятся в темноте. Завтра ночью нам предстояло выйти в мир и встретиться с ними лицом к лицу.
Я все еще пыталась заснуть, когда за мной пришел Фишер. Он вошел в гостиную босиком и без
