Обреченные судьбы - Вероника Дуглас
— Не хочу тебя обидеть, но каждый раз, когда мы обрезаем лозы, они отрастают вдвое гуще, — предупредил Касс с напряженным и обеспокоенным выражением лица. — Вот почему Кейден редко их вырубал. Мы могли бы усугубить ситуацию.
Не говоря уже о том, что Айанна просто пожертвовала бы большим количеством людей, чтобы вырастить их заново. И все же было что-то совершенно неправильное в том, чтобы видеть стену, покрытую ее виноградными лозами. Это было внутренне. Тошнотворно. Я почти чувствовала их на своей коже, высасывающих мою жизнь вместе с магией Луны. Вкус отвращения скис у меня во рту.
— Я не собираюсь стоять без дела, пока эта сука становится сильнее, высасывая энергию из моей стены, — я прищурила глаза, глядя на Касса. — Их сокращение выиграет время и не даст Айанне получить больше энергии, пока мы не найдем постоянное решение.
— Разве что насадить ее голову на пику, — пробормотал он.
— Раньше я накладывала защитные заклинания, чтобы виноградные лозы не разрастались и не проникали дальше на наши земли, — сказала Мел, спешиваясь и начиная рыться в своих седельных сумках. — У меня все еще есть здесь все, что мне нужно. Чары не будут постоянными, но они могут некоторое время сдерживать лозы.
— Хорошо, — Кейден кивнул. — Время — это то, что нам нужно.
Выхватив меч, я шагнула к стене, пытаясь подавить свои опасения. Я едва понимала, как работает Лунный барьер, но интуиция подсказывала мне, что я смогу это сделать. Я остановила Кейдена инстинктивно. На этот раз все было как раз наоборот. Просто проделать дыру.
Магия Луны омыла мою кожу, когда я приблизилась к барьеру, теплая и прохладная одновременно.
Как всегда, неземной шепот поднялся вокруг меня, когда я подошла ближе, навязчиво зовя «Саманта» на ветру. Я вздрогнула.
Были ли они голосом стены? Или самой Страны Грез?
Я закрыла глаза и прижала руку к гладкой поверхности стены. Вспыхнуло электричество, и между нами потекла магия, заставляя меня чувствовать себя частью чего-то бесконечного. Где-то на задворках моего сознания я почти видела сложную сеть заклинаний Луны — магию, удерживаемую в невероятном напряжении и ожидающую выхода на свободу. Сформировав в уме образ того, чего я хотела, я стиснула зубы и вжала свою волю в стену. Пропустите меня.
Сначала ничего не произошло, но когда я усилила свою волю, волна силы захлестнула меня, распространяясь вниз по рукам и через кисти. Внезапно стена исчезла у меня под пальцами. Кейден схватил меня за талию и притянул обратно к своей твердой груди, когда масса лоз упала прямо на то место, где я стояла.
— Черт! — я тяжело вздохнула. — Этого следовало ожидать.
Не имея твердой поверхности, за которую можно было бы уцепиться, лозы вдоль той части барьера, где я проделала отверстие, обвалились.
Кейден поддержал меня, обойдя вокруг, чтобы осмотреть отверстие. Уголок его рта приподнялся, и я могла сказать, что он с трудом сдерживал дерзкую улыбку.
— Возможно, но важно то, что это сработало.
Я подняла глаза. Там, где раньше была кристаллическая поверхность, было просто пятно мягко колеблющегося света — проем шириной тридцать футов во владения королевы. Ранний зимний ветерок дул в щель, принося с собой ароматы леса за окном — гикори, бука и клена, а в воздухе витало обещание снега. Большинство деревьев сбросили осеннюю листву, хотя крошечные пятна желтого и красного все еще цеплялись за несколько ветвей. Моя волчица заинтересованно зашевелилась. Запахи животных и разноцветные всплески были резким напоминанием обо всем, что Айанна забрала из владений Кейдена.
Он отступил на несколько шагов в сторону Веги, и его полуулыбка исчезла. Возможно, другие бы и не заметили, но я могла видеть агонию, скрытую за жесткими чертами его лица. Чувство вины скрутило меня изнутри. Я и забыла, как сильно ему было больно находиться рядом с барьером.
Клык взглянул на Мел.
— Сколько места нам нужно расчистить для твоего заклинания?
Она поджала губы.
— Чем больше, тем лучше. Примерно тридцать футов вперед.
Он тихо присвистнул.
— Без Кейдена это займет целую вечность.
Это была правда. Я была почти бесполезна, когда мы в первый раз атаковали виноградные лозы вдоль границы. Я схватилась за свой меч, но сомневалась, что от него будет гораздо больше пользы, чем от маленького ножа, которым я пользовалась, когда все еще была пленницей Темного Бога Волков.
Целую жизнь назад.
Я взглянула на угольно-черное оружие, свободно висящее в руке Кейдена.
— Дай мне свой топор.
Его брови на долю секунды приподнялись, затем опустились, когда по его лицу пробежала гримаса. Его рука крепче сжала рукоять.
— Ни в коем случае.
— Я уже пользовалась им раньше.
— И я поклялся, что никогда больше не позволю тебе прикасаться к нему. Лезвие отравлено.
Я передернула плечами при воспоминании о том, как топор скрутил мой разум в Колодце Жизни. Я была поглощена его ненавистью, и после того, как я убила Слейна, жажда разрушения только возросла. Тысячи смертей было бы недостаточно.
Но я также пришла к пониманию истины о том, чем был топор — не просто зачарованным оружием, но проявлением темной силы Кейдена. Частичка его души.
Он взглянул на Клыка и протянул оружие.
— Хотя она права. Без этого вы не добьетесь никакого прогресса. Возьми это.
Прежде чем Клык успел ответить, я шагнула вперед и обхватила пальцами рукоять, чуть выше его.
— Почему ты не позволяешь мне владеть им? Ты боишься показать мне эту часть себя? Потому что срочная новость: я видела тебя в худшем проявлении, убивающего фейри и разоряющего мой дом. Я не боюсь. И я все еще здесь.
Его челюсть сжалась.
— Позволь мне сделать это, Кейден, — взмолилась я. — Я могу нести твое бремя некоторое время. Если ты дашь мне топор, это даст мне силу защищать мою стену.
Его железное выражение лица не дрогнуло, но он медленно разжал пальцы. Моя рука опустилась, когда я приняла на себя весь вес оружия — не только вес черного металла, но и силу, которую оно несло.
Кипящая ненависть пульсировала во мне, когда мои эмоции исказились, заглушая все мысли, кроме одной: Где, черт возьми, Айанна?
Она убила мою мать. Она разрушила эту землю. И теперь она думала, что сможет преодолеть мою магию? К черту это. Я бы этого не допустила. Я бы вырубила ее виноградные лозы, а потом отрубила бы ей голову.
Не говоря ни слова,
