Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы - Елена Анатольевна Кондрацкая
– Кто здесь? – Он сделал несколько шагов прочь от меня. А потом закричал.
Я вжалась в угол плотнее, закрывая голову руками. Воздух пронзило слово, а за ним – вспышка молнии, на мгновение осветившая подземелье и выхватившая из темноты две фигуры, прежде чем ослепить меня. Вспорола потолок, и с него посыпались камни. Что-то загремело, и прозвучало новое заклинание, крик боли, удары, новая молния, ещё одна и ещё! И торопливый бег, затихающий вдалеке.
– Кэтрин? – Низкий голос выговорил моё имя с сильным шотландским акцентом. По телу прокатилась горячая волна облегчения.
– Кай! – Я рванулась в темноту, навстречу голосу, но он не отозвался.
По подземелью прокатилось тихое эхо стона, и раздался звук упавшего тела.
– Кай! – Я вскочила на ноги, дрожащими руками призывая свет. Шарик то вспыхивал, то гас, никак не желая слушаться. Наконец совладав с собой, я осветила подземелье. Кая я не увидела – только вспоротый одной из молний пол. Пришлось пройти с десяток шагов, прежде чем зыбкий свет отыскал его тело.
Кай, обнажённый, лежал на боку, лицом вниз. Другой бок его был разорван и обуглен, от раны по спине расходилась чёрная цепь изломов, оставленных молнией. Я бросилась к нему.
– Боги, Кай! – Я попыталась коснуться раны, но тут же отдёрнула руку, не зная, что делать. – Я позову на помощь.
– Я… не дождусь. – Он выплюнул кровь и закашлялся. – Иди к мисс Гримм, пусть она сообщит Надзору… – Он застонал, не в силах договорить, и я, не выдержав, коснулась его плеча. По телу Кая прошла дрожь.
– Я тебя не брошу! Скажи, как тебе помочь.
– Никак, ghealach. Уходи, пока он не вернулся.
– Ты же вампир? Дать тебе моей крови? – Я старалась не смотреть на жуткую рану и выдавила с нервным смешком: – В кино это всегда работает!
– Нет… Мне нельзя… пить человеческую…
Он не договорил, уронил голову на пол, потеряв сознание. А я схватила его за плечи и перевернула на спину. Ничего лучше фильмов у меня не было. А ещё у меня не осталось времени. Я скинула с плеч рюкзак, достала оттуда банку с личинками и разбила об пол. Схватила осколок и, зажмурившись, резанула себя по запястью. Шарик света мигнул и едва не погас, но мне удалось сохранить самообладание. Я быстро приложила кровоточащую рану ко рту Кая.
Сперва ничего не происходило. Его губы, мягкие и сухие, безжизненно касались кожи, и я надавила сильнее, чтобы больше крови попало в горло. Ожидание, утопленное в моём страхе, заняло вечность, а может быть, и ещё чуточку дольше. А потом Кай ожил. Прильнул губами к моей руке, коснулся языком раны, жадно глотая кровь. «Похоже, трюки из фильмов всё же работают», – подумала я, со смесью страха и восторга наблюдая за тем, как оживает Кай, как медленно затягивается рана на его боку.
Но потом что-то изменилось. Кай зарычал, схватил меня за руку, рванулся вперёд и повалил меня на пол так быстро, что я не успела даже вскрикнуть. Его клыки вонзились мне в шею, жадно и глубоко. Острая боль, оглушительная и стремительная, подобно молнии, прошла сквозь тело, но тут же отступила, уступая место другой боли – тягучей и почти приятной. По венам пробежала волна жара, сердце застучало быстрее, услужливо подгоняя кровь к горячим губам Кая, который, тяжело дыша и прижимаясь ко мне всё плотнее, утолял многолетнюю жажду, голод, отголоски которого передавались и мне. Наши Пути пересеклись однажды и теперь стремительно сливались в один. Как и положено. Как и велел Поток. Но по одному Пути не всегда суждено идти двоим. Моя жизнь перетекала в Кая, я слабела, таяла под его губами, исчезала. К рукам и ногам подбирался холод, в мозгу шевельнулась слабая мысль: надо оттолкнуть Кая – или умру, но я не смогла пошевелиться. Страха не было, только лёгкое, необъяснимое возбуждение, которое не давало сердцу остановиться раньше времени, заставляло его продолжать качать и качать кровь, пока Кай не выпьет последнюю каплю.
Шарик света замигал и погас, погрузив подземелье в полную темноту. Остались лишь стук моего сердца и дыхание Кая.
А потом и они исчезли.
6
Комната была не моя. Я огляделась, с трудом фокусируя зрение. Безвкусные бордовые портьеры с золотыми кисточками, камин – единственный источник света – скрашивал пространство: рыжий, пыльный ковёр, потрёпанное кресло и письменный стол у окна, за которым стояла глубокая ночь. Я лежала на двуспальной кровати под тяжёлым, расшитым цветами покрывалом. Спальня в гостевом крыле. Вот где я оказалась. В этих комнатах останавливались родители студентов и другие гости академии. Я заглядывала сюда однажды почти четыре года назад, когда Мэй сильно заболела и миссис Чанг приехала, чтобы забрать её домой до конца семестра. Мы с Джиа тогда уговаривали её позволить Мэй остаться в замке, но миссис Чанг была непреклонна, и остаток учебного года кровать Мэй пустовала.
Я села и тут же поморщилась от приступа слабости и наступившего вслед за ней головокружения. Память неохотно, обрывками подкидывала мне картинки из подземелья. Не картинки, нет, ощущения, погружённые в полную темноту. Кай… Я коснулась шеи, пальцы нащупали шероховатость пластыря, но боли я не почувствовала. Соскочила с кровати, тут же пошатнулась – ноги были ватные, непослушные, будто чужие – и осторожно подошла к большому напольному зеркалу у стены. Я была одета, на воротнике свитера темнели два крохотных пятнышка крови. Значит, мне не приснилось? Внутри всё похолодело от осознания произошедшего – и о чём я только думала? Была настолько напугана, что позволила ему укусить себя! А я теперь… Я теперь стану вампиром? Или я уже… Я поймала свой испуганный взгляд. Под глазами залегли тени, щёки были белыми, губы отливали синевой. Я больше походила не на вампира, а на мертвеца. Я оторвала от шеи пластырь, но следов укуса не увидела. А ещё заметила, что не осталось ни пореза на запястье, ни ссадин на ладони. Кожа – целёхонькая, будто никаких ран никогда не было. Я что… я правда во что-то превратилась? Словно в подтверждение моих мыслей желудок свело, и меня затошнило от жуткого голода. Пришлось даже опереться на стену и сделать несколько медленных вдохов и выдохов, чтобы прийти в себя.
– Ладно. – Я вытерла вспотевшие ладони о юбку и оглянулась. – По одной проблеме зараз.
В комнате никого не было. В камине трещали поленья, на столе лежали бумаги, на спинке кресла висела толстовка. Та самая, которую я таскала с собой в рюкзаке. Я понадеялась, что Кай, напившись моей крови, не бегал по академии голышом. Рюкзак тоже был здесь – лежал у двери. А куда запропастился Кай? Я обошла комнату кругом, размышляя, что делать. С одной стороны, я хотела сбежать как можно дальше отсюда, запереться в комнате и больше никогда не видеть Кая, с другой – понимала, что нам придётся поговорить. О многом.
Я остановилась у письменного стола, разглядывая папки и бумаги. Те, в которые я заглянула, оказались личными делами студентов и преподавателей из картотеки академии. Рядом лежал блокнот. Я открыла его на первой попавшейся странице, но тут же захлопнула и развернулась на сто восемьдесят градусов, услышав, как скрипнула входная дверь.
– Ты очнулась, это хорошо. – На лице Кая не отразилось ни одной эмоции, но в голосе мне почудилось облегчение. В руках он держал поднос с едой: суп, чай и огромный кусок торта. Заметив мой озадаченный взгляд, он отсалютовал мне подносом. – После потери крови надо есть сладкое и много пить. Как ты себя чувствуешь?
– Я стану вампиром? – Сейчас это волновало меня больше остального.
Губы Кая тронула тень улыбки и тут же исчезла.
– Нет, ghealach.
– А мои раны? – Я показала целую ладонь.
– Моя слюна помогает им заживать быстрее, – ответил он так просто, будто речь шла о бытовых заботах.
– Ты что, облизал мою ладонь? – Я скривилась, глядя на руку.
– Это тебя беспокоит?
– Меня много что в этой ситуации беспокоит. – Я зачем-то вытерла ладонь о юбку.
– Я как раз хотел поговорить о… сложившейся ситуации.
Он поставил поднос с едой на столик у кресла и жестом
