Судья королевского отбора - Олеля Баянъ
Вопрос с подвохом. Кажется, он догадался, почему я подавилась. И теперь смеётся надо мной. Вон, даже левый уголок губ приподнялся в снисходительной полуулыбке.
Я выпрямляюсь. Он повторяет за мной движение. Пусть его высокопревосходительство и выше меня, но его рост на меня совсем не давит. Видимо, страх перед ним уже прошёл. Делаю шаг к нему и задираю подбородок, чтобы пусть и смотреть снизу вверх, но с той же надменностью, с которой князь взирает на меня.
– Продолжите в том же духе, – отвечаю ему вкрадчивым голосом. – И он потребуется уже вам.
Его высокопревосходительство придвигается ко мне ещё ближе. Наклоняет ко мне голову, низко, не отрывая пристального взгляда от моих глаз.
– Угрожаете? – от того, как прозвучал вопрос, мурашки рассыпаются по телу, и предательская дрожь охватывает внутренности.
Но я выдерживаю пламенеющий синим взор. Даже не моргнула. Чуть приподнимаюсь на носочки и твёрдо отвечаю, почти касаясь его губ:
– Предупреждаю.
На миг синее пламя разгорается сильнее, превращаясь в огненный смерч. Всего лишь одно мгновение, и одно моргание гасит неукротимую стихию. До того, как великий князь отводит взгляд, я успеваю заметить тень одобрения в его глазах. Всего лишь тень. Или мне показалось.
– Пойдёмте, Полина Андреевна, – он протягивает мне руку, а другой указывает на приоткрытую дверь в столовую. – Нас уже заждались.
И только сейчас я понимаю, что мы находимся в соседней комнате, где нас дожидались министры. Оказывается, его высокопревосходительство вынес меня сюда.
Я с неохотой кладу руку в протянутую ладонь.
Вместе мы заходим в столовую и оказываемся в центре внимания. Я чувствую, как заливаюсь краской. Звезда. Сегодня я звезда ужина.
– Полина Андреевна, как ваше самочувствие? – интересуется первым делом его величество.
Остальные же осматривают меня и князя.
– Благодаря его высокопревосходительству, хорошо, – отвечаю и собираюсь поблагодарить за беспокойство, но фельтмаршалок тянет меня к моему месту, где отодвигает стул, чтобы я села.
– Да, мясо в этот раз суховато, – это снова высказывается тот самый дедушка, который учил моего спутника.
– Непременно передам поварам ваше замечание, ваше сиятельство, граф Мазилеску, – замечает король.
Хорошо, что старый граф перевёл тему, которую все могут поддержать. Чем, собственно говоря, присутствующие и воспользовались. Судьи расспрашивают о названиях блюд, из чего те приготовлены, а министры любезно просвещают нас в этом.
– И всё-таки, давайте вернёмся к теме отбора и обязательному осмотру девушек целителями, – снова поднимается щекотливый вопрос, причём всё тем же мужчиной, когда принесли десерт.
Я только взяла в руки нужную ложечку, чтобы попробовать сладкий шедевр, как пришлось её отложить.
– А вы, уважаемый, когда женились, тоже были девственником? – мой вопрос повергает столовую в полную тишину.
«Уважаемому» требуется пара секунд, чтобы осмыслить мой вопрос, как он становится багровым и начинает трястись от праведного гнева.
– Да как вы смеете! – брызжет он слюной. – Ваш вопрос переходит все грани допустимого!
– Ну, почему же? – наигранно удивляюсь я. – Вы позволяете себе говорить об интимных подробностях жизни незнакомых девушек, при этом, скорее всего, вы сами не страдаете излишним целомудрием.
– Ах ты ж ином…, – начинает этот шовинист.
– Граф Арделин, – негромкий, но твёрдый голос князя с предостерегающими нотками останавливает готовое сорваться с губ графа оскорбление.
– Целомудрие, как вы выразились, Полина Андреевна, высоко ценится в наших женщинах, – к разговору присоединяется другой мужчина среднего возраста. – И является залогом успешного брака.
– Истинно так, – поддакивает бледная иль Лалибет.
Видимо, у неё на родине схожие ценности в отношении девушек и брака.
– Залогом успешного брака являются взаимопонимание и умение общаться, – не соглашаюсь я с ним. – А не наличие девственной плевы у невесты.
– Да это атавизм! – заявляет Ай Семь. – Его давно уже убрали из генов. Но временами он появляется при сбое в коде.
– Это позор! – грубый возмущённый голос Рены отвлекает всеобщее внимание от меня. – Иметь целую плеву – позор для женщины. Если её мать не позаботилась об этом своевременно, то надо самой пройти кровавое вогнание клинка.
А грудь себе не отрезают? Да нет, по Рене не скажешь. Обе на месте, как и положено. Но если судить по высказываниям, то в каждом мире своё понимание «нормального».
– Мне кажется, что этот вопрос находится в компетенции его величества, – мягко замечает Клеопра.
Стоит признаться, что я с ней согласна по данному вопросу. Не только я, но и Штэван Второй кивком выражает благодарность судье. И лучше бы ей было не продолжать. Но Остапа понесло:
– Ведь дефлорация – это самый важный день в жизни девушки. И от того, кто введёт её в мир страсти и наслаждения, зависит то, какой будет сексуальная жизнь женщины.
Это она только что предложила правителю «попробовать» всех невест?
Не только у меня возникла эта мысль. С каждым произнесённым словом король меняется в лице. И вот уже не благодарность, а неподдельный страх просматривается в его глазах. Министры и судьи сидят в шоке.
– Для меня важнее честность в невестах, – его величество вступает в разговор, чтобы внести ясность в отношении своих намерений. – Поэтому осмотру быть, но за закрытыми дверями и в присутствии судий.
– Я отказываюсь присутствовать при унижении девушек, – в данном вопросе я категорична и уступать не буду.
– Целителю достаточно коснуться девушки, чтобы всё узнать о её физическом состоянии, Полина Андреевна, – поясняет фельтмаршалок.
Впервые он снизошёл до объяснений.
Я поворачиваюсь к нему и вижу кривую усмешку. Думаешь, что сделал меня? Получи, фашист, гранату!
– А, то есть, ощупывать голеньких иномирянок – это ваш фетиш?
Если бы взглядом можно было убивать, я бы уже не дышала. Взор великого князя мечет злые молнии. От них меня спасают сдавленные смешки.
Оглядываюсь и вижу, что почти все присутствующие смеются, стараясь делать это как можно тише. Одна лишь Монашка бледнеет и испуганно озирается.
Смех бывает разным. И сейчас, здесь, за столом, можно было с лёгкостью понять, с кем фельтмаршалок не дружит. Одна треть министров посмеивается со злорадным огоньком в глазах. Среди всех был в том числе были и тот министр, который предложил провести осмотр участниц, и тот, который поддержал его. Дедушка, точнее, граф Мазилеску смеётся скорее, потому, что все смеялись. Как и ещё пара человек. А вот мой сосед, король и остальные хохотали вполне искренне. Зато судьи с любопытством поглядывали на князя в ожидании ответа от него.
– Я уже сомневаюсь в ваших … – сухо начал фельтмаршалок, но его перебивает сердитый голос правителя:
– Левент, – медленно, но твёрдо произносит его величество и приподнимает правую бровь, пристально смотря в глаза своему родственнику.
Великий князь зеркалит жест правителя и
