Судья королевского отбора - Олеля Баянъ
На протяжении всей моей отповеди за столом царила тишина. Даже когда я закончила, никто не посмел её нарушить. С каждым моим словом взгляд великого князя становился тяжелым. В его глазах разгоралось синее, под стать цвету радужки, пламя. Наверное, магическое.
– Для меня и моих ведомств, знаете ли, королевский отбор – это не выход в отставку. Не раз были совершены покушения на предыдущих судий. Некоторые из них погибли. Ваш досмотр также унизителен и для меня. Но это мой долг, моя обязанность – охранять покой и благоденствие в Лиавуэре. Насчёт вашей необоснованной претензии о курсе по нашему этикету, я предоставил вам лучших специалистов, к которым вы можете обращаться по любому вопросу.
– Странно, что ваш специалист не смогла ответить на простой вопрос, – неожиданно к разговору присоединилась Клеопра.
Её грудной, глубокий голос плавно разлился по столовой.
Стамийской удалось привлечь внимание к себе. Все теперь смотрели только на неё.
– И на какой вопрос она не ответила? – обманчиво вежливо поинтересовался его высокопревосходительство.
– Как долго будет длиться отбор? – она с завидным спокойствием выдержала пристальные взоры присутствующих.
Ни жестом, ни взглядом, даже щёки у неё не зарумянились. Видимо, привыкла быть в центре внимания.
– Полгода.
– Шесть месяцев.
Мы с королём ответили одновременно. Снова источником любопытства стала я.
– А вы откуда знаете? – чуть наклонилась к столу Клеопра.
Отчего её декольте стало глубже и начало притягивать не только мужские взоры. Размерчик у неё то, что надо. Эх!
– Храмовая библиотека.
– Прочитала в храме.
И снова я ответила одновременно, но на этот раз с великим князем. Я встретилась с ним взглядом и уже приготовилась отчитать его, как один из министров обратился ко мне, перегнувшись через своего собеседника:
– А вы умеете читать на лиавуэрском? – и столько неподдельного изумления послышалось в его голосе.
Я только рот открыла, а фельтмаршалок уже ответил:
– После воздействия Плюмуса все могут.
Пришлось захлопнуть рот и сжать губы, чтобы не нагрубить ему.
Тут на меня поднял взгляд старичок, который уже высказывался в поддержку взглядов великого князя.
– Ох, бедняжка!
Вот чего-чего, а слов сочувствия я услышать точно не ожидала. Реакция министра повергла меня в ступор.
– Единственное, что всегда давалось с трудом его высокопревосходительству, так это ментальная магия, – он смотрел на меня с теплотой и состраданием. – Уж я-то знаю. Лично его обучал этому виду магии.
Все остальные министры подхватили эту тему и начали интересоваться моим самочувствием. Ответила всем одной фразой:
– Благодарю за беспокойство, всё уже хорошо.
Под этот шумок произошла смена блюд по знаку короля, который безмолвно обменивается взглядами с князем, словно они ведут мысленную беседу. Первый веселится, что заметно по озорному блеску в голубых глазах и поддёргивающимися уголками губ. Второй же едва сдерживается. Только желваки на скулах его высокопревосходительства ходят да пламя во взоре, разгоревшееся от моей отповеди, никуда не делось.
На этот раз нам подают мясо, чем-то напоминающем говядину. Слуги предлагают различные гарниры, салаты и соусы к нему. Гарниры накладывают сразу к мясу. Салаты ставят слева или справа по диагонали от тарелок в небольших пиалах-салатницах. Некоторые соусы подают на совсем маленьких чашечках или в невысоких бутылочках, другими сразу же поливают либо мясо, либо гарнир.
На этот раз я благополучно справилась с блюдом и столовыми приборами. И это благодаря соседу справа. Он любезно напомнил своё имя – граф Милош Фанара, министр внутренних дел, по внешнему виду немногим был старше короля. Граф Фанара помог мне с выбором гарнира и салата. Также он поинтересовался о моём предпочтении в соусах – кисло-сладкий, и попросил слугу поставить соусницу передо мной.
Мой взгляд то и дело вращается вокруг других судий. Ведь любопытно, с кем придётся работать следующие полгода.
Рена, увидев мясо, открыто радуется и выбирает самый большой нож и мастерски им орудует. Даже ест с лезвия. От гарниров и овощей отказывается.
– Нечего перебивать вкус мяса всякими добавками, – отвечает она, когда слуга в очередной раз предлагает ей что-то из соусов.
Иль Лалибет ест украдкой. Она на протяжении всего ужина практически не поднимает взгляд от своей тарелки. Иногда даже прикрывает рот, если взяла слишком большой кусок.
Зато Клеопра продемонстрировала мастер-класс по соблазнению мужчин за едой. Всякий раз, когда она открывает рот, непременно чуть-чуть высовывает кончик языка, подхватывает им еду и засовывает его обратно. Жуёт эта огнегривая женщина с неподдельным наслаждением, смакуя каждый кусочек, прикрывая от удовольствия глаза.
В этот раз в борьбу за внимание с Клеопрой вступила Ай Семь. Случайно. Судя по тому, как девушка с любопытством берёт все предлагаемые гарниры, рассматривает и обнюхивает салаты, макает в каждый соус пальцы и облизывает их, такую еду она видит впервые. Присутствующие то и дело пытаются скрыть улыбки то за бокалами, то за салфетками, якобы вытирая губы.
Я же стараюсь больше жевать и более не отсвечивать во время застольной беседы, когда нам рассказывают, что все желающие девушки брачного возраста могут пройти сквозь Арку помыслов. Не отсвечивать получается у меня, откровенно говоря, плохо. Точнее, не получается от слова «совсем». Особенно когда один из министров, худой, в возрасте, с тёмными волосами с проседью, собранными в косичку, достаточно громко заявляет:
– Разумеется, сразу же после прохождения Арки, девушек должны осмотреть королевские целители на предмет невинности. Желательно прямо там, на дворцовой площади, дабы неповадно было всяким бесстыдницам навязываться в невесты его величества.
Я даже не сразу поняла, что подавилась. Просто не могу ни вздохнуть, ни выдохнуть. Горло раздирает от дикой разрастающейся боли. От недостатка воздуха начинается паника, за которой я пропускаю момент, когда стул, на котором я сижу, отодвигают, а меня поднимают, прижимают к себе спиной и нагибают.
Резкое надавливание на живот, и словно наждачкой проходятся по моему горлу, но дыхательные пути освободились, вызвав дорожки слёз. Я кашляю, но дышу. Одной рукой поглаживаю саднящее горло, а другой опираюсь о колено, так и не выпрямившись.
Благодарю не глядя. И это моя ошибка. Большая ошибка.
– Это моя обязанность – защищать и оберегать судий королевского отбора, – кто бы сомневался, что великий князь так ответит. Сухо и с презрением.
Видимо, мой взгляд снизу вверх не скрыл моих мыслей, потому что фельтмаршалок наклоняется ко мне и с издёвкой интересуется:
– Вам
