Пылающая для Древнего. Пепел - Лаура Тит
— Не говори того, о чем потом будешь жалеть, не для того я тебя сюда вез.
Поднимаюсь на ноги. Не так я представлял себе это.
— Ты могла бы стать отличной парой моему брату, — ее глаза горят ненавистью ко мне и становится противно. — Он тоже любит много болтать, — разочарованно смотрю на сидящую передо мной девушку.
— Смогла бы, — сглатывая слезы, отвечает мне.
Я раздраженно сжал челюсти, но пропустил это мимо ушей.
Свистнул коню, подзывая к себе. Засыпал костер песком, спрятав за камень железный лист, закинул все в сумку. Усадил ее на коня, а затем, запрыгнув сам, пришпорил его, рванув в сторону дома, после прогулки было ощущение, что наглотался горькой отравы.
Рашит уже ждал нас, кивнул ему, чтобы помог ей слезть.
— Тория беременна, — холодно произношу я, поворачиваясь к ней.
Она замерла на месте, поднимая на меня полные слез глаза, не стесняясь их даже показывать мне.
Усмехнулся.
Чего я ожидал? Отвез на излюбленное место ту, что открыто плевала мне сейчас в душу, а теперь удивляюсь ее слезам по моему брату. Глаза будто наполнились песком, а грудную клетку разрывало на части.
— Ему сейчас будет не до тебя, он не отойдет от нее ни на шаг, так что займись собой. А если хочешь вернуться к нему или свести счеты с жизнью, можешь это сделать прямо сейчас, держать я тебя не стану и отговаривать не буду.
Безразлично посмотрел на ту, что растоптала последнее во мне к ней.
— Рашит, если, что-то удумает, не мешай ей, а если захочет к нему вернуться, отвези.
Он покорно кивнул, косясь на девушку.
— Иш, наших повалили, засада была, — рыкнул здоровяк, вышибая двери.
— Собери отряд, — рявкнул я.
— Уже. Все ждут только тебя.
— Подготовь коня, — рыкнул Рашиту, направляясь к дверям.
— Ты остаешься, — серьезно взглянул на Шрама.
— Не понял! — озадаченно спросил здоровяк, переводя взгляд за мою спину, а потом на меня. — Я чё…
— Я сказал — не едешь. И сглаз с неё не спускать.
Глава 13
Все эти три недели я мечтала, чтобы он не вернулся из этого похода, но в то же время испытывала гнетущий меня страх, что будет, если он не вернется? День за днем меня изводила необъяснимая тревога, мучила непривычная нервозность, заставляя ходить из угла в угол, как загнанный зверь, а еще эта тоскливая бессонница… Она выводила меня из себя, казалось, что все эти чувства чужие, не мои, будто кто-то другой их мне навязал.
Рашит приносил мне успокаивающие отвары, зажигал необычные сладковатые благовонии, которые помогали заснуть, но я тушила их сразу, как только он уходил, мне и так не хватало здесь воздуха. Я не хотела гулять по их саду, даже вид из окна мне претил. Мне ничего не хотелось, я чрезмерно уставала из-за жуткого волнения и от того, как оно меня переполняло до самых краев, я просто не знала, что с этим делать. Складывалось ощущение, что я могу взорваться в любой момент или впасть в апатию и пролежать так в кровати весь день, смотря в потолок.
Последние несколько дней меня изрядно истощили, я перестала выходить из своей комнаты и не могла заставить себя что-то сделать. Я будто утратила что-то очень важное. Служанка продолжала носить еду на подносе, а я послушно ее поглощать, не чувствуя ее вкуса и аромата, лишь бы жить, ведь умирать я больше не собиралась. Садира же, напротив, перестала заходить следом за служанкой и презрительно наблюдать за тем, как я ем, чтобы снова кинуть колкость в мою сторону и скрыться за дверью. Она благополучно забыла о моем существовании, как и Шрам, которого приставил ко мне Иштар. Он следил за каждым моим шагом, но в последние дни тоже оставил эту затею, только иногда заглядывая в мои покои.
В обеденном зале становилось нестерпимо шумно, слуги готовились к какому-то празднику, но мне было уже настолько всё равно, пусть хоть весь мир сгорит дотла. Я так сильно хотела спать, что не обращала внимания на недовольное бурчание Рашита над моей головой, который вскользь упомянул о готовящемся свадебном обряде, и о том, что скоро вернется господин.
— Уйди, я тебя умоляю. Я так хочу спать, — зевая, сказала ему, прикрывая глаза.
Я впервые за долго время захотела спать сама, без горьких отваров и удушливых благовоний.
Проснулась оттого, что меня сильно знобило, бросало сначала в холод, потом в жар. Низ живота горел адским пламенем. Слабый стон вырвался из моей груди от случайного прикосновения к своей коже. Я покрылась бисеринами пота, а ночная рубашка стала неприятно прилипать к телу. Через несколько минут зверьское возбуждение накрыло меня с головой. Мои мысли снова вернулись к этому мужчине, что мучил меня по ночам своими волнующими образами. С тех самых пор, как Иштар покинул этот дом, я испытывала непреодолимое влечение к нему.
Перед глазами его бронзовое, обнаженное тело. Как обладал мной, ласкал мое тело, изучая его изгибы. Протяжно выдохнула, опуская ладонь между ног. Я бесстыдно представляла прикосновение его горячих губ там внизу, мечтала снова оказаться под тяжестью его тела.
Дьявольская похоть к Иштару сжигала меня своим жаром, живым ненасытным вожделением, агрессивной жадностью сейчас обладать этим мужчиной.
Разум возражал, паниковал, пытаясь заставить меня прекратить это, но тело говорило обратное. Мои пальцы пытались снять постыдную горячку, я представляла его сильные грубые пальцы на своей голой груди, как они оставляют после себя красные отметины на моем теле, его вздутые вены на мускулистых руках и упругий обнаженный рельефный торс с капельками манящей влаги.
Сдавленно всхлипнула.
Я никогда не ласкала себя сама, но интуитивно знала, что мне нужно делать, чтобы унять этот голод и не сгореть от животного желания. Пальцы сами опустились на пульсирующий от возбуждения узелок, а воображение воплощало мои самые сокровенные желания: его руки на моих бедрах, горячий рот на моей груди, язык, дразнящий вытянувшиеся соски. Закусила губу от вырывающегося стона, пальцы быстро увлажнились, а перед глазами заплясали черные точки. Я сжала рукой горячую грудь, приоткрывая рот, давая вырваться громкому стону наружу, не волнуясь о том, что кто-то может услышать.
Я сходила с ума по рукам того, кого ненавидела всей своей душой, но словно в сумасшедшем бреду не могла прекратить свое помешательство.
Дверь с силой распахнулась в мои покои. Сон и явь смешались в моей голове, но глубоко внутри я желала, чтобы это было реальностью, и он смог унять этот жар внизу
