Пес бездны, назад! (СИ) - Анастасия Разумовская
Ну а теперь, Герман Павлович, давай, расскажи мне о том, какая я плохая. А я послушаю. Ведь так легко сочинять, когда человек ничего не помнит! Мужчина задумчиво посмотрел на меня, словно пытался понять, лгу ли я. Глубоко вдохнул, резко выдохнул.
— Два средних латте, — изрёк лавочник.
Мой собеседник встал, подошёл, забрал две кружки на блюдцах, вернулся и поставил одну передо мной.
— Вы к врачу обращались?
— Это слишком дорого, — покачала головой я.
— По ОМС, я имею ввиду.
Я рассмеялась.
— Я даже не знаю, кто такой этот ваш «омээс», — сообщила доверительно, поднесла чашку к губам и сделала глоток.
— Это полис медицинского страхования, дающий право любому гражданину на бесплатное лечение, — машинально ответил мужчина и поставил чашку на стол. В серых глазах светилось недоверие.
— Бесплатное лечение? — изумилась я.
Тролли зелёные! Этот Первомир нравится мне всё больше и больше. Наверное и та женщина-врач, которая приходила, тоже пришла… бесплатно? То есть, Артём ей не платил? Гора с плеч… И тут же я подумала: женщина-врач! Женщина! Это же так гениально: женщина врач для женщин-больных!
— М-да, — пробормотал Герман Павлович. — Ну хорошо, а про Артёма что-нибудь помните?
Я замотала головой.
— Про Руслана?
— Нет. Я даже имя своей собственной сестры не помню!
— Осения.
— А вам откуда известно?
— Когда на втором курсе университета вы сошлись с моим братом, Артём мне все уши прожужжал о том, какая вы необыкновенная, прекрасная девушка, про вашу семью, тяжёлое материальное положение, мать-одиночку, младшую сестру. Признаться, не помню, как зовут вашу мать, но имя сестры уж слишком необычное.
— Как вы меня нашли?
— У меня сегодня день рождения. Артём позвонил вам при мне, а затем сорвался с праздника и поехал. Я просто последовал за ним.
Ну ничего себе расклад!
— То есть, вы следили за собственным братом?
— Да. Это не было сложно.
Я задумалась.
— Вы не логичны, — заметила хмуро.
— Это почему ещё? — Герман наклонил голову набок.
— Вы считаете меня скверной женщиной, готовой на любую подлость ради корысти, но при этом пытаетесь о чём-то со мной договориться. На что вы надеетесь? На подкуп? Ну хорошо, вы мне заплатите, я возьму деньги с вас, а затем ещё и с Артёма. Если я вот такая… продажная, то кто мне помешает так поступить?
Герман взъерошил волосы жестом Артёма, нахмурился. Стиснул зубы и вдруг усмехнулся:
— Вы правы, — заметил как-то потерянно. — Но вот это всё… Год назад мы с трудом привели Артёма в себя. После того, что случилось… Чёрт. Я действительно потерял самоконтроль. И мозги.
Я рассмеялась:
— Будем откровенны, мозгов я у вас ещё вчера не заметила.
Кофе был вкусным. Горьким, почти как пиво, но несколько иначе, однако молоко смягчало вкус. Мне было зябко, и я чувствовала себя простуженной.
— Откуда вы узнали про то, что я изменила Артёму? — задала я самый главный на этот момент вопрос. — Или видели сами?
— Нет. Не видел. Скажем так, узнал из надёжного источника, — мужчина нахмурился.
— Но сами не видели?
— Нет. Если вы ничего не помните, не помните даже таких вещей, как ОМС, гугл, бетон, как вы будете преподавать математику школьникам?
Я пожала плечами:
— Никак. Я больше не учительница. Мне утром позвонила директор и…
— Вас уволили?
— Да. Насколько я поняла.
— И что теперь? — насторожился Герман.
— Теперь я перееду в замок вашего брата, стану его содержанкой и… Расслабьтесь. Я шучу. Давайте договоримся: я не буду искать с Артёмом встреч, а вы как-то убедите его не искать встреч со мной.
— Вот так просто?
— А почему нет? Я его не помню. Он для меня совершенно чужой человек. Если учесть то, что я для него — нет, то… Это очень сильно меня напрягает. Я словно должна ему чего-то, что не смогу отдать.
— И что вы будете делать дальше? Искать новую работу?
А так можно? То есть… Уже неплохо.
— Конечно.
— И как вы будете преподавать математику, если ничего не помните? Систему Декарта, функции?
— Что такое система Декарта? — заинтересовалась я.
Герман вынул небольшую книжечку, развернул. Страницы её были пусты. Взял палочку и стал ей чертить.
— Вот это — ось ординат, а вот это — ось абсцисс…
Нет! Нет! А с другой стороны… Бензиновая машина… Было бы странно, если бы они этого ещё не изобрели. Я приуныла. Какой-то там Декарт, мать его женщина, украл у меня идею! Такую новую, такую передовую!
— Ну, параболы и гиперболы я помню, — сухо процедила я. — И умножить четыреста двадцать шесть на тысячу сто восемьдесят четыре смогу. Я вообще всё как-то выборочно не помню…
— И сколько же? Если умножить?
— Пятьсот четыре тысячи триста восемьдесят четыре. Но, боюсь, это мне не поможет…
Герман потыкал пальцем в телефон. Потом посмотрел на меня.
— А шестьсот сорок четыре на семьсот двадцать шесть?
— Четыреста шестьдесят семь тысяч пятьсот сорок четыре, а что?
— Да нет, ничего, — произнёс он задумчиво и откинулся на спинку. — А сможете вот такую задачу решить…
Начертил трапецию, накидал углы… Я отхлебнула кофе. Не так уж этот ненормальный мужик и плох.
Телефонный звонок прервал нас на третьей задачке. Первых две я решила с лёгкостью, а вот третья никак не давалась.
— Да. Ну пусть расходятся. Пусть поставят. Куда-нибудь… Вер, прими ты эти подарки сама. Скажи, что у меня проект. Да, в выходной. Нет, не жди. Что? В каком смысле? Что⁈
Герман вскочил, лицо его полыхнуло краской. Ну совсем как тогда, на трассе.
— Сейчас приеду. Нет, я спокоен. Всё. До встречи.
Он засунул телефон в карман и мрачно посмотрел на меня, словно забыл, кто перед ним. На щеках его дёргались желваки, брови едва ли не сошлись на переносице.
— Я буду кричать, — предупредила я, осторожно отодвигаясь.
— Что? А… Нет. Но мы договорились, верно? Вы не пересекаетесь с Артёмом, а я постараюсь убедить брата не пересекаться с вами.
— Да, только…
— Всего доброго. Извините, я тороплюсь.
Он кивнул мне и пулей вылетел на улицу. Я пожала плечами и вернулась к задачке. Как же найти этот дурацкий, вредный угол? Гм.
* * *
Осения открыла новый чатик и с удовольствием уставилась на кучу ржущих стикеров. Приятно, когда смеются не над тобой. Пролистнула наверх и ещё раз полюбовалась на бабу Пашу в тайландском голубом платьице.
— Зачот, — высветилось ниже. — Ей идёт. Надеюсь, старушке понравилось?
— Неа, — безжалостно ответила Осения. — Сказала, что даже как
