Ольга Резниченко - Погоня за мечтой
Мама, мама…
Как ты мне нужна. Нужна, хотя бы для того, что бы все это рассказать кому-то…
Да что я вру. Даже рядом с тобой я боялась раскрыться. Я боялась упреков, боялась насмешек…
Боялась, что ты раскроешь мне правду, прежде чем я смогу хоть на мгновение ощутить сладость прекрасного, хоть и лживого… Но прекрасного.
Сказочного…
Ты всегда хотела для меня, для Дэвида всего самого лучшего. И давала все это по мере возможности.
А мы не ценили.
Не ценили.
Пока не потеряли.
И теперь уже поздно. Слишком поздно, даже для того, чтобы сказать спасибо. Чтобы попросить прощение.
Слишком поздно.
Даже для того, чтобы простить себя за такую недалекость…
За такую глупость…
Жестокость.
* * *Щелкнул замок. Входная дверь отворилась.
Шатаясь на ходу, с трудом ввалился в квартиру Дэвид.
Я торопливо сгребла фотографии и тут же уложила их на законное место, да и еще нарочно прикрыла сверху старыми журналами.
Быстро поднялась, поспешно нажала на фиксатор и тут же опустила приподнятую половинку дивана, жадно пряча свои сокровища от чужих глаз.
Пряча сокровенное…
— О, явилась, — с отвращением прорычал Дэв. Ступил пару невнятных шагов ближе. — Что, приоделась, поднялась? Забыла свой собственный дом? Бросила на меня это старого ублюдка, и укатила куда глаза глядят. Да?
Я молчала, утопив взгляд в пол.
— Что молчишь, — раздраженно фыркнул в мою сторону. Подошел еще ближе. Взгляд скользнул по мне, меряя с головы до ног. Скривился, словно увидел какое-то гадкое существо, — Шикуем? Четкие дорогие шмотки покупаем? А на какие шиши?
— Не твое дело, — едва слышно прошипела я и отступила шаг назад. Отвернулась.
Ублюдок.
Перед кем-кем, а перед наркоманами никогда отчитываться не буду.
— А чье еще дело? Кто тебе ума вставит? — жадно заревел, зарычал, задетый моей дерзостью. — Сомневаюсь, что тебя с твоим ужасным образованием взяли на хорошую работу. Да и на работу вообще. Бестолочью была, ей и останешься. Что молчишь? Что?
Ступив шаг ближе, он грубо отдернул мою руку в бок, дерзко схватился за кофту. Приподняв немного вверх, он нервно затряс, тыча мне в лицо.
— Откуда все это? Откуда? Шлюхой стала? Тягают кто не лень? Нашла дурные бабки? НЕ МОЛЧИ! СУКА! ОТВЕЧАЙ! ОТКУДА ВСЕ ЭТО?!
— Отвали, — вывернулась в сторону и попыталась уйти вбок, но он вдруг резко ухватил меня за локоть и отдернул назад. Я не удержалась и тут же завалилась на край дивана. Жалобно сползла на пол.
— ОТВЕЧАЙ, ИНАЧЕ УБЬЮ! — дико заревел и пнул со всей дури с ноги мне в бок. Я невольно сжалась, скрючилась от боли и испуганно подалась назад.
— Подарили мне, подарили, — жалобно запищала я, поспешно пытаясь оправдаться.
Но Дэвид уже не слушал.
Он схватил меня за волосы и резко рванул на себя. Я дико завизжала от боли.
— Ты чего творишь? — недоуменно закричал отец.
Но едва попытался отстранить Дэвида от меня, как брат умело выкрутился и разъяренно оттолкнул его от себя. Тот невольно попятился, и если бы не сложенная софа, если бы не уперся об ее спинку, то, наверняка, упал.
— ТВОЯ ДОЧЬ — ПРОСТИТУТКА! ВОТ ДО ЧЕГО МЫ ДОЖИЛИ. Шлюха конченая. Красивой жизни захотела. Обработала вонючих стариков, получила бабки — и гуляй смело? ДА? — разгоряченный собственными переживаниями, предположениями, собственной "правдой", Дэв снова подлетел ко мне и злобно пнул с ноги в скрючившееся мое тело. — СУКА, НЕ МОЛЧИ!
Отец выжидающе притих, застыв на месте.
— Это не так, не так! НЕ ТАК! Мне просто отдали старую свою одежду. Богачи! ЧЕСТНО! — обреченно тарахтела я, пытаясь скорее высказаться… высказаться, прежде чем новый удар получу в итак искалеченное тело.
Почки предательски заныли недавними ранами.
Во рту я чувствовала знакомый привкус обреченности.
Нервно прожевав мои слова, Дэвид тут же прильнул ко мне, схватил за шиворот, тем самым приподняв мое лицо. Глаза в глаза.
— ПОКЛЯНИСЬ!
— Клянусь, — сквозь слезы поспешно прохрипела я.
— Смотри мне, — уже более сдержано ответил Дэв, — если узнаю, что соврала — УБЬЮ! УБЬЮ! Не будешь ты позорить ни меня, ни нашу мать! НЕ БУДЕШЬ!
Выпустив воротник, он пренебрежительно меня оттолкнул от себя.
Выровнялся во весь рост. Прощальный взгляд и, довольный своей победой, своим "отцовским" воспитанием бездарной младшей сестры, не торопясь, побрел на кухню.
Отец все еще удивленно смотрел на меня. Смотрел и молчал.
Я жадно скрутилась на полу в калачик, обреченно уложив голову на диван.
Вот и вернулась я домой.
И зачем?
Кайл думал, что тут будет мне лучше? Безопаснее?
Теперь все, как раньше…
Или даже еще хуже.
Хуже. Но я обещала, что его буду ждать. Здесь ждать.
И если он будет меня искать, то только в этом, моем личном аду… Только здесь.
Теперь я на крючке у собственной надежды. У собственной мечты.
Мне придется все это терпеть ради… глупой мечты…
Я жадно залезла на диван, скрутилась калачиком.
Слезы все еще текли по щекам, смывали мои прежние устои, смывали мое "я", оставляя по себе пустоту и боль.
Сон, сон, забери меня к себе и больше никогда не отпускай.
Не хочу я жить в таком мире.
Мире, где только ложь сладкая. Где только мечты прекрасны.
Где только во сне ты счастлив.
Я хочу туда…
Где любят… искренне и без условий, придирок и желаний в тебе слепить что-то иное, совсем не такое, кем ты есть на самом деле…
Глава Восьмая
— Майя, проснись! — очередной удар с ноги в диван — и тот снова жалобно запищал, нервно содрогаясь своими продавленными пружинами и дряхлой, давно уже сломанной во многих местах, фанерой.
Я испуганно открыла глаза и уставилась на Дэвида.
— Ты не видела мои бабки? Я в энциклопедию клал. А теперь их там нет.
— Нет, не видела и не брала, — едва слышно прохрипела я, сдавливая в себе ненависть. Снова закрыла глаза, пытаясь собрать остатки сна и вновь нырнуть в небытие.
— Ага, они сами исчезли, — злобно крикнул брат, нарочно повысив тон, чтобы не дать мне уснуть.
Нехотя вновь разжмурилась. Скомкав злость, я пыталась изобразить на своем лице равнодушие.
— Я не брала, — отчетливо проговаривая каждый слог, с таком и расстановкой, прошипела я.
