Щепотка пороха на горсть земли - Дарья Андреевна Кузнецова

— И как это переводится?

— Вы не поверите, но — "маленькая река", — весело отозвалась девушка. — Чжуры не дают названий местам в том понимании, какое вкладываем в них мы. Они считают, что у каждой горы, каждой речки и долины есть свои духи, притом многочисленные, и им будет неприятно получить какое-то собирательное название. Считают, что это звучит пренебрежительно.

— Справедливо, — рассеянно согласился он. — Это примерно как западные соседи нас всех "Иванами" называют, уважительность в этом сложно найти.

Городское управление прииска "Южный" занимало первый этаж двухэтажного каменного здания, последнего в ряду похожих. Следом, через улицу, уже начинался другой город, из деревянных домов на каменных основаниях, а за ними все чаще попадались обыкновенные срубы.

Внутри здание состояло, по ощущением, из одних сплошных коридоров со множеством запертых одинаковых дверей с номерами, в расположении которых не виделось никакой системы. Здесь Анна ориентировалась плохо, поэтому не стала рваться вперед и уступила возможность дергать все подряд ручки спутнику, сама же молча двигалась следом, чувствуя себя при этом лишней. Понятно, что от нее требовалось только поручительство и это правильно, но все равно ощущение было странным.

За годы, прошедшие со смерти отца, она быстро привыкла самостоятельно решать все вопросы, разговаривать и договариваться, и все это — в одиночку. Была, конечно, Татьяна, добрая дородная женщина, которая приходила помогать по хозяйству, а вернее — вела его сама. Было четверо работников управы, помимо Анны, но все свои места занимали давно, службу знали прекрасно и справлялись с ней без понуканий.

Ей никто не пытался навязаться в компанию и в помощники, один только Старицкий, но и тот не слишком настаивал. Отношение горожан было понятно: она — Набель, а что у города теперь хозяйка, а не хозяин, для них не играло особой роли. Она и в детстве всегда была заводилой и очень редко следовала за кем-то. Одиночество порой тяготило Анну, но привычка быстро справлялась с давящим чувством, а отсутствие других вариантов и вовсе делало размышления об этом пустыми и бессмысленными.

Оказаться вдруг не одной, и притом — ведомой, было очень непривычно. Вроде бы мелочь, ну что такое одно посещение приисковой конторы? А все равно — странно. И любопытно. Особенно любопытно со стороны наблюдать за Косоруковым, таким серьезным, спокойным, уверенным, знающим…

Это любопытство, граничащее с любованием, удерживало рядом с охотником гораздо крепче необходимости и желания узнать разгадку смерти Шалюкова. И Анне оставалось только радоваться, что она не любила откладывать дела на потом и предпочитала решать проблемы сразу: они не успевали накапливаться и при необходимости давали возможность взять перерыв и потратить его на что-то… вот такое. Тот же объезд города вполне можно было отложить на завтра, а сегодня — понаблюдать за охотником.

Милохин оказался прав, в охрану прииска Дмитрия никто с распростертыми объятьями не принял. Присутствия градоначальницы хватило на то, чтобы его выслушали, вполне убедительно посетовали на отсутствие мест, предложили попробовать себя в качестве старателя… В общем, то ли рекомендация не помогла, то ли им правда никто не требовался.

На Анну рядом с приезжим пожилая делопроизводительница поглядывала с интересом и порывалась что-то спросить, но так и не решилась, а та предпочла сделать вид, что не заметила интереса. Тем более интерес был простым и понятным: прежде Анна с незнакомыми молодыми мужчинами по инстанциям не ходила. Но слухи градоначальницу не беспокоили.

Зато, как неожиданно выяснилось, беспокоили охотника.

— Думаю, сегодня уже поздно кого-то расспрашивать, вам стоит отдохнуть с дороги, а завтра я покажу место убийства и провожу на прииск, — предложила Анна, когда они вновь вышли на улицу. — Мне тоже нелишне туда прогуляться.

— Удобно ли? — с сомнением глянул на нее Дмитрий. — Нас и так уже заподозрили в нехорошем, — он кивнул на дверь конторы, — стоит ли усугублять совместными поездками? Хм. Вас это забавляет?

— Спасибо за заботу о моей репутации, но беспокоиться о ней не стоит, — действительно развеселилась она. — Я хозяйка города, мне позволено несколько больше, чем обычной незамужней девушке моего возраста.

— Вам виднее, — нехотя согласился он, не желая вступать в спор. Для дела ее компания была кстати, а личное… На то оно и личное, чтобы позволить ей решать самостоятельно.

— Как вы стали охотником за головами? Мне кажется, вам не очень подходит это ремесло, — заметила Анна, меняя тему разговора.

— Зато за него хорошо платят, — невозмутимо отозвался Косоруков. — И оно не противоречит моим принципам, потому что охотиться на бандитов — вполне достойное и полезное занятие.

— А как вы доказываете, что действительно убили этого преступника? На самом деле приносите голову?

— Иногда удается привезти его живьем, — усмехнулся Дмитрий. — Но всякое бывало, да, у меня для этого специальный зачарованный мешок есть. Не всегда голову, иногда довольствуются рукой, если на ней есть особая примета, или каким-то предметом. Обычно еще и документы прихватываю, если они есть. Они не все обременены паспортами.

— Значит, у вас и топорик при себе имеется? Голову отделять.

— Топор в любом путешествии полезная вещь.

— Хотела бы я на это посмотреть, — рассеянно проговорила она и задумчиво склонила голову набок, глядя перед собой.

— На что?

— На то, как вы готовите этакий отчет, — пояснила девушка, неопределенно взмахнув рукой — не то охватила пространство перед собой, не то примерилась воображаемым топором к воображаемой шее. — Мне кажется, вы слишком щепетильны для такого.

— Вам кажется, — пробормотал Дмитрий, в который раз пытаясь убедить себя, что это не его дело и не стоит лезть в чужие странности. Но госпожа Набель с подобными рассуждениями впечатляла его гораздо сильнее, чем мамонты, поэтому он не выдержал: — А вы, мне кажется, уж слишком спокойно относитесь к подобным вещам.

Анна искоса бросила на него непонятный, пробирающий взгляд и ответила:

— Мне было семнадцать, когда началась война. Через два года заболел и умер отец, и я заняла его место. Так что — вам тоже кажется, — она смягчила слова улыбкой, но на это Косоруков не обратил внимания.

Продолжать разговор Дмитрий не стал, но решил попытать счастья и расспросить вечером Милохина. Не о госпоже Набель, не очень-то это