Зверь-из-Ущелья - Соня Марей
Он с бесстрастным выражением лица повернул голову в мою сторону, скользнул взглядом так, будто не вспомнил… А потом наши взгляды пересеклись.
Сразу стало душно, и меня бросило в жар. Узнал всё-таки! Глаза расширились в изумлении, а я, наконец, разглядела их цвет.
Как вода в горном ручье.
Прохладно-синие – таких я ни у кого ещё не встречала. А на контрасте с тёмными волосами и загорелой обветренной кожей – и вовсе невероятные.
– Верховная! – раздался зычный голос отца, вырывая меня из оцепенения. – Ты тоже решила почтить нас своим присутствием? Неужели в святилище закончились дела?
Жрица не обратила внимания на колкость, лишь выше вздёрнула подбородок.
– Мои дела закончатся тогда, когда горы заберут себе моё тело.
Пока они обменивались любезностями, я огляделась. Все девять старейшин были здесь, восседали в креслах, и лорд Брейгар занимал среди них почётное место. Сейчас, когда я смогла разглядеть его ближе, в глаза бросились уже знакомые черты: нос, губы, подбородок.
– Это моя дочь. Её целительский дар не знает себе равных, – гордо произнёс отец, бросив кивок в мою сторону.
Он нечасто меня хвалил и сейчас просто хвастался одарённой дочерью – смотрите, я владею сокровищем! Завистливые или восхищённые взгляды ему что мёд, а я – вещь.
Я ведь не Орм.
– Помощь Каменной жрицы будет для нас честью, – я чувствовала изучающий взгляд лестрийского правителя и старалась не смотреть на человека за его спиной. Опасно это. Незачем показывать интерес к Реннейру, это может плохо кончиться для нас обоих.
Другой старейшина взял слово:
– Сын нашего дорогого гостя повредил ногу. Матушка Этера, позволите ли вашей воспитаннице провести ритуал?
Я физически чувствовала недовольство Верховной, потому что разрешение у неё спрашивали лишь формально.
– Не вижу причин отказывать, – сухо кивнула жрица и отошла в сторону.
Только сейчас я заметила сидящего на скамье у стены юношу примерно моего возраста. Того самого, с «жёлтыми» волосами. Он был бледен, по лбу горошинами катился пот, губа подрагивала. Пострадавшую ногу парень вытянул вперёд – боль терзала его, но лестриец пытался храбриться.
Да уж, бедолага. В горах с непривычки можно не только ногу сломать, но и шею. Представляю, как ему, наверное, стыдно – показать слабость на глазах у всех. Наверняка и лорд наедине потом всыплет за то, что опозорил и заставил помощи просить.
Я поймала взгляд отца – тот сделал знак бровями, мол, поторапливайся.
Не говоря ни слова, приблизилась и опустилась на низкий табурет у ног сына лорда. Чувство, что все взгляды сейчас устремлены на меня, как и чужая нежеланная близость, нервировали.
Я часто оказывала помощь искателям и успела в этом поднатореть: лечила, помогала в родах, заживляла раны, полученные в штольнях и в мастерских. То невнимательный юнец палец молотком пришибёт, то обожжётся, то о режущий диск поранится. Дар целительства, как и дар врат, считался редким у искателей. Иногда я недоумевала – за какие заслуги или провинности матерь Гор наградила меня ими.
– Моё имя Демейрар Инглинг, – сообщил сын Брейгара вполголоса. – Я награжу тебя за услугу, жрица. Щедро награжу.
– Мне не нужна награда.
Мой ответ ему не понравился – сын лорда недовольно дёрнул краем рта и нахмурился. Матушка Этера говорила, что мужчинам нравится притворяться великодушными, посылать щедрые дары и сулить помощь, но стараются они не ради тебя, а ради удовлетворения собственного тщеславия. Им нравится возводить себя на пьедестал и видеть полный восхищения женский взгляд. Ведь так приятно быть героем в глазах слабой и глупой женщины.
После нравоучений Верховной хотелось спрятаться в дальний угол и носа оттуда не показывать, чтобы не дай Матерь не наткнуться на сильного представителя рода человеческого.
Но на размышления не было времени. Я сняла с пояса мешочек – внутри хранились самые нужные и полезные артефакты, я почти не расставалась со своими сокровищами и верными помощниками. Здесь не всё, но самое главное – и кровь остановить, и заразу уничтожить, и боль унять.
Оказалось, что Демейрар оступился и порвал связку на лодыжке. Нога в этом месте распухла и налилась синевой. Выудив из мешочка амулет – золотую спираль с дымчатым кварцем в середине, я приступила к лечению.
Камень мягко светился, когда я читала молитву Матери Гор, прося исцелить этого человека. Держала артефакт за цепочку, и спираль вращалась, забирая боль, собирая из моих жил целительную магию и вливая её конечность Демейрара.
Я не отрывалась от процесса, но чувствовала, что юноша безотрывно на меня глазеет. Это было неприятно. Все наши знали, что жрица – не женщина, не объект для вожделения, не украшение дома. Не жена никому, но сестра для всех. Хотя, повзрослев, я украдкой ловила на себе заинтересованные мужские взгляды. Если бы не моё предназначение, давно была бы замужем – так говорили подруги, вздыхая украдкой.
Эта мысль кольнула сердце тонкой иглой. Как и то, что за спиной, в паре десятков шагов, стоял Зверь-из-Ущелья и делал вид, что не знает меня. Интересно, как бы отреагировали собравшиеся, узнай они о нашей ночной встрече? О, был бы скандал, определённо.
Даже захотелось посмотреть на вытянувшиеся лица матушки Этеры и отца.
«Не принимай близко к сердцу…»
И снова эти слова вышибли воздух и спустили на землю с небес. Память была немилосердна к пустым девичьим мечтам.
Увязнув в своих мыслях, я не сразу поняла, что плеснула слишком много сил, и магия едва не опалила Демейрару ногу. Но отёк уже сошёл, а кожа вернула здоровый розовый цвет – теперь он обязательно поправится. Юноша подвигал ногой, показывая, что всё в порядке.
– Я закончила. Ещё немного поболит, но заживёт быстро, – убрав артефакт в мешочек и стараясь лишний раз не смотреть на сына лорда, сцепила руки на животе и отошла.
Слова одобрения и восхищения пронеслись мимо меня, мне попросту не было до них дела, потому что я, ища поддержку в лице Верховной, обнаружила кое-что интересное. Матушка Этера, не мигая, глядела в сторону лестрийцев. На первый взгляд её нельзя было ни в чём заподозрить, но я давно научилась читать эмоции жрицы, даже те, что она пыталась скрыть от всех.
Она смотрела на кого-то из чужаков. Смотрела так, будто пыталась что-то понять или
