Даша и Медведь (СИ) - Владимирова Анна

22

Никогда еще не было так пусто внутри и страшно от этого. Хотя Глеб бросил двери нараспашку, дышать было нечем. Я сползла по стенке на ступеньку и скрутилась на ней, мечтая провалиться сквозь пол, чтобы только не думать ни о чем и не видеть больше этого мужчину. Но когда с улицы вдруг долетел сдавленный рык, меня подкинуло на месте. Я рванулась к дверям и выскочила на крыльцо…

…и тут же увидела медведя.

В свете окон хорошо было видно, что он с яростью набрасывался на уцелевшее переднее сиденье, рычал и рвал его на мелкие куски. Да так, что первая встреча показалась почти дружественной. Ноги приросли к земле. От ужаса я даже вздохнуть не могла, не то что пошевелиться. А он обернулся на меня и грозно заревел. Только вместо того чтобы кинуться наутёк, я заорала:

— Глеб! Глеб, где ты?!

При этом искренне надеялась, что мужчина мне ответит. Я даже готова была рвануться ему на помощь, если медведь куда-нибудь его загнал. А зверь вылупился на меня, поблёскивая черными глазами, и будто оторопел от моей тупости. Только как бы я ни ненавидела своего тюремщика, такой страшной смерти ему не желала, а остаться тут одной…

— Куда ты дел Глеба? — сама не ожидая от себя, топнула ногой.

На этом мой протест снова и закончился. Медведь встал на задние лапы и взревел, а я позорно кинулась в дом, защёлкивая двери на все замки. Впрочем, долго он перед домом не задержался. Когда я набралась смелости выглянуть в окно, у машин уже никого не было.

— Вот, гад, — всхлипнула я дрожащим голосом. — Лучше бы джип этого погрыз, мою-то за что?

Я протерла влажные глаза и осмотрелась. Что делать — понятия не имела. Все, на что меня хватило — это снова выйти на крыльцо и тихо позвать Глеба. А что если он попал медведю прямо в лапы, когда вышел из дома? А у того снова какой-то приступ агрессии, и он его сожрал на лету, тот даже вскрикнуть не успел?

— Боже… — сползла я по дверному косяку до пола и обняла колени. В лесу, как назло, было тихо, даже ветра почти не было. Где-то ухнула сова, треснула ветка, вторая… — Глеб! — заорала я снова, но ответом мне была лишь тишина.

Пришла мысль, что надо бы обойти двор, вдруг он где-то без сознания? Выглянув с крыльца и прислушавшись, я на дрожащих ногах спустилась по ступенькам и осмотрелась. Что буду делать, если обнаружу где-то останки, даже думать не хотела. Но двор был чист. Если зверь и прибил Глеба, следы убийства замел качественно. Назад по ступенькам я бежала, будто за мной гнались оба — и медведь, и Глеб. Закрывшись на замки, прошла к кухонному столу, где стояла брошенная бутылка вина, пакеты с продуктами… хотелось чем-то занять руки и отключить голову.

Но она не отключалась. В машине Глеб, кажется, бросил мобильный. Нужно осмелеть и при свете утра добежать до нее.

— Я сопьюсь из-за тебя, Горский, — полезла за бокалом в раковину.

Тело все еще мелко подрагивало, а внизу живота будто стояло настороженное напряжение после… того, что он со мной сделал. Я не могла назвать это сексом — слишком просто. Как там говорят более грубо? Трах? Пожалуй. Животный, голодный, дикий, бессовестный трах — вот что это было.

Не знаю, что меня потянуло, но я бросила вызов камину. Пришлось попотеть, выматериться, выплакаться хорошенько, но через полчаса у меня было пламя. Огонь набросился на бревно, что утром принес Глеб, я — на бокал теплого вина. Сидела на полу, сжавшись в комок, и вздрагивала на каждый треск камина. И снова поразило, как быстро успокоилась… Душа будто стянулась в плотный комок, стало тепло, тихо… Я даже не поняла, когда начала наслаждаться местом и временем. К спокойствию вернулся и голод. Я поднялась и принялась разбирать пакеты. Похоже, Глеб пересмотрел свои принципы кардинально — в коробке, которую он достал первой, я обнаружила комплект посуды — чашку, тарелки, столовые приборы. А когда из пакета высыпалась гора пачек со всякими сладостями, мне стало не по себе. Конечно, это не было поводом таять, но в исполнении Глеба такая забота уже казалась значимой.

Второй бокал в первые минуты вызвал во мне азарт, и я даже попыталась призвать мужчину обратно уже испробованным способом — направилась в душ. Но ничего не вышло — Глеб не вернулся, а я протрезвела и уныло поплелась в кухню.

Обсохнув на пару с пачкой печенья у камина, я сделала еще одну вылазку на крыльцо.

23

Невероятно тихая теплая ночь казалась сказочной. Звезды здесь были так близко, что в небо хотелось провалиться. Сами собой на кромке чувств проступили воспоминания, и сердце болезненно сжалось. Густой запах ночного леса хотелось вдыхать бесконечно, пропитаться им, снять кроссовки и пройтись по траве босиком, упасть в листья и зарыться в них с головой…

Я укоризненно глянула на пустой бокал и усмехнулась. Ну да, по пьяни только и осталось, что упасть в листья…

— Глеб, ну где ты… — прошептала, чтобы хоть чем-то наполнить тишину.

Опустилась на верхнюю ступень и оперлась спиной о перила, кутаясь в кофту. Позволить себе стать частью этой ночи вдруг стало так легко. Я дышала все спокойней, медленно осматриваясь и прислушиваясь.

Странным образом запахи становились ярче, я различала их так же, как и предметы, что видела. За первоначальным общим фоном скрывались частные — машинное масло (наверняка медведь повредил что-то в моей разодранной колымаге), нагретое солнцем дерево, краска, гнилая ель и что-то сдохшее совсем недавно. Последнее вдруг наполнило рот слюной, а мысли вылетели напрочь!

Я подалась вперед, принюхалась, переставила большие когтистые лапы и поковыляла со ступенек в нужную сторону. Мир взорвался запахами и какими-то странными эмоциями, без мыслей, горечи, обид. Я забыла обо всем и лениво плелась странной непривычной походкой в обход машин, брезгуя аккуратным газоном, к открытым воротам. За ними, залитая лунным светом, хорошо виднелась грунтовка, уходящая плавным изгибом за поворот. Постояв, я решила свернуть влево. Лапы заплетались — нечего было напиваться, в голове плескался странный алкогольный туман, а вкусный запах тухлятины становился ярче. Я вальяжно углубилась в лес, исследуя все, что попадалось под ноги — ветки, камни, с восторгом зарывалась носом в какие-то дупла, норки, пока не нашла источник интереса — остатки какой-то птицы, почти разобранной на части. Только слишком уж я отвлеклась. Потому что запах, который вдруг донес оживший у земли ветерок, встопорщил каждую волосинку и напугал до дрожи. Знакомый и одновременной чужой, он прошёлся острыми когтями по нервам, сдавил солнечное сплетение и… вызвал приступ тихой ярости. Сама не ожидая, я напыжилась и осторожно двинулась в его сторону. Вроде бы надо было бежать, но что-то внутри бунтовало все сильнее — а лапы мне такие на что? Из горла вырвался странный смешной звук, в ответ на который за ближайшим деревом кто-то утробно и очень впечатляюще ответил. Но я даже не притормозила, преисполненная самоуверенности и любопытства. Откуда весь этот набор взялся — понятия не имела. Только в следующий удар сердца вскочила на поваленное бревно и ощерилась — в одном прыжке от меня стоял тот самый медведь. На моё фееричное появление он скептически фыркнул и удивлённо повёл носом. А я — нет бы задать стрекоча — тявкнула как-то позорно и зарычала уже более впечатляюще. Зубов полна пасть — и все они предстали на обозрение моему врагу. Удивление последнего стремительно нарастало — я видела это даже на его лишённой мимики морде. Медведь шумно выдохнул и вдруг встал на задние лапы, протяжно рыкнув.

А в следующий вдох кинулся…

24

…Я вскинулась на крыльце с таким адреналиновым пожаром в груди, что, казалось, сердце выскочит. Уснула на ступеньках! Дура! А если бы медведь пришёл?! Подскочив на ноги, я даже не осмотрелась — кинулась в дом и захлопнула с грохотом двери.