Даша и Медведь (СИ) - Владимирова Анна

— Глеб Сергеевич, простите, пришлось трогать руками, — доложил Черныш без вступлений.

— Проигнорировала, значит, приказ?

— Да, вытащил из аптеки…

— Ну вези ко мне.

— Хорошо.

Стас недоуменно хмурился на меня, хотя не имел привычки лезть без спроса. Что-то со мной сегодня было определенно не так.

— Глеб, что случилось?

— Очередная проблема, подозреваю, что подосланная конкурентами.

— Подожди, — выпрямился он. — Это… личное — эта проблема?

— У меня не могло быть личного по-другому…

— И кто она?

— Ведовка… или ведьма… или как их еще…

Даже количество кофе не спонсировало таких круглых глаз у заместителя:

— Ни черта себе. И что будешь делать?

Я промолчал. Наказывать буду. Жестко. С ней по-другому не получится. Я уже видел, как она взбрыкнет, начнет орать и требовать свободы, которую не мог ей дать, и от этого по телу расползалось противное изматывающее напряжение. Передышка не дала ничего — стоило подумать о Даше, весь ком эмоций вернулся… да так, что Стас охнул от отдачи:

— Ого, — потряс головой.

— Прости, — поднялся тяжело и в мрачном молчании подошел к нему, кладя руку на плечо. Такие как я — альфы — могли устроить головную боль подчиненным в моменты особенного недовольства, но раньше я мог контролировать это. Теперь — терял контроль. А это всего второй день «медового» месяца. — Я на связи.

— Глеб Сергеевич, все заказанное у вас в багажнике, — протянула мне ключи секретарь.

— Спасибо, — бросил не глядя.

Ждал у машины минут пять. Как раз хватило надышаться свежим вечерним воздухом и х немного успокоиться. Только когда увидел ведьму на заднем сиденье тонированного джипа, в солнечное сплетение будто бензина плеснули и бросили спичку. Сердце набрало обороты, в груди завибрировало — дурочка ослушалась моего приказа. И как ее не убить теперь?

— Сергеич, — протянул мне блистер с таблеткой Каштан — рыжий молодой парень, Черныш вылез из-за руля:

— Получила временную карту, заявила об утере паспорта, восстановила банковский доступ…

— Вылезай, — холодно приказал Даше, пока зачитывался ее послужной. К счастью для нас обоих, она не уперлась. Вышла из машины и уставилась на меня с вызовом. — Садись, — кивнул на свой джип, принимая у Каштана ее увесистую сумку. — Спасибо.

Ребята не спешили, готовые среагировать на любой выпад, но ведьма вела себя на удивление пришибленно. Обошла меня и уселась на пассажирское.

— Удачи, босс, — подал голос Черныш. — Звони, если что…

Я сел в машину, закрыл дверь и завел двигатель — все в гробовой тишине. Но то, что не слышал ее голоса, ничего не облегчало. Я слышал запах, стук сердца, тяжелое дыхание и понимал, что сегодня ночью все будет так, как хочу я. И ничего она не изменит ни своими воплями, ни несогласием. Я возьму ее против всех ее желаний…

— Молчи, — приказал хрипло и выкрутил руль.

19

Глеб летел, как на пожар, но не создавал аварийных ситуаций на дороге. Сжимал руль до скрипа, щурился зло на дорогу и хмурил брови. Никогда не встречала такую реакцию и расчет. Я даже на какие-то минуты забыла, что привело меня в его машину. Сидела, вцепившись в ручку двери, и чувствовала себя как на смертельно опасном аттракционе.

Когда машина свернула на грунтовку, уже стемнело. От чего у меня зуб на зуб не попадал — от тряски или от нервов, сказать было сложно. Дом встретил такой пронзительной тишиной, что стало жутко, стоило выйти из машины. Моя собственная так и стояла раскуроченная, а в лунном свете чудилось, будто ее сожрали и обглодали подчистую. Когда где-то в лесу завыл волк, я вжалась в машину.

Глеб что-то забирал из багажника.

— Медведи ночью не ходят, — бросил мне. — Сумку свою забери из салона.

— Мне уже можно говорить? — дернула ручку задней двери.

— Нежелательно, — прошел мимо.

Я быстро сцапала сумку и поспешила за ним.

— Тебя устроит, если я вообще буду молчать?

— Меня не устроит истерика, которую ты собираешься закатить.

Он прошел внутрь и зажег свет. Все здесь осталось, как бросили — мясо на доске, чайник на полу, брошенная настежь дверь в кабинет… Глеб поставил пакеты на стол и направился к раковине, а я опустила сумку в довесок к чемодану и обняла себя руками:

— Что дальше?

— Не знаю, — ответил вроде бы спокойно, только вдруг схватил чайник и запустил его в стенку.

Тот разлетелся на части с грохотом, и я от неожиданности отпрыгнула к двери, влетев в нее спиной. Вспомнилось, что Глеб оставил ключи в машине, но стоило повернуться и схватиться за ручку, за спиной послышались стремительные шаги, и меня тут же дернули от двери.

— Я обещал тебя убить, если примешь таблетку, — зарычал Глеб в лицо. От страха подкосились ноги, и я зажмурилась, но его это не устроило. Он тряхнул меня больно за руку и снова впечатал в двери: — Смотри на меня!

— Не ори на меня! — дернулась резко, но он схватил за шею и притянул к себе. Когти уже не испугали, даже обрадовали, и я обхватила его запястье обеими руками, царапаясь. Только поздно сообразила, что всего лишь довожу его до точки невозврата. Он терпел несколько шумных вдохов, потом резко присел, закинул меня на плечо и направился наверх. — Глеб!

Но он не слушал. Бросил меня в центр кровати и пригвоздил к ней взглядом. Я чувствовала себя под ним голой, хотя меня еще никто не трогал. Глеб рывком расстегивал пуговицы рубашки, и каждая дергала нерв за нервом. Когда он отбросил ее на стул, я забилась спиной в изголовье. Джинсы он снимать не стал, только ослабил несколько верхних пуговиц, но и этого было достаточно, чтобы пустить меня в бега по комнате. Он перехватил за руку уже у выхода и вжал грудью в стенку:

— Мне все интересно, куда ты собираешься бежать?

Дернул с меня кофту так, что она чуть не разорвалась пополам на спине, потом обхватил за горло и притянул к себе, вынуждая встать на носочки. Его кожа показалась обжигающей для моей влажной от страха, а длинный шумный вдох над ухом будто разделил жизнь на «до» и «после».

— Глеб, ты пугаешь, — прошептала, часто моргая.

Мне казалось, я перестаю видеть, да и не стоила темная стенка перед глазами внимания. Меня будто утаскивало куда-то с каждым его вдохом, и там я уже не могла и не хотела сопротивляться, думать, вспоминать обстоятельства… Не было никаких обстоятельств. Были только он — пугающий, дикий, голодный — и я.

— Отрастила коготки, — повел носом по шее, дыша все тяжелее.

— Глеб… давай… поговорим…

— Говори, — ткнулся в ухо его горячий шепот, и я задохнулась, мотнув головой.

А он переместился к затылку, втянул воздух и… задрожал, будто внутри у него завелся мощный двигатель. Или… рык?

— Глеб, — выдохнула испуганно, а его рука скользнула по ребрам и коротко сжалась на груди.

Потом он толкнул меня к стенке, выпуская, но тут же дернул за края футболки и содрал ее через голову. Воспользовавшись короткой свободой, я вжалась лопатками в стенку и сразу пожалела об этом. Вид умопомрачительного напряженного мужского тела по мое тщедушное выбил все надежды хоть на какое-то сопротивление, а гипнотический злой взгляд надежно парализовал.

— Наговорилась? — уперся руками с обеих сторон и, будто не удержавшись, сорвался взглядом к шее.

— Я боюсь, — прошептала.

— Ничем не могу помочь, — выдохнул в губы и вцепился в них своими так жадно, жестко и возбуждающе, что у меня все же подогнулись колени, и я выпала осадком в его руки.

Какие правила и разговоры? Как можно противостоять такому, как Глеб? Он подхватил меня под бедра, куснул за губу и швырнул в центр кровати, оставив одурело хватать ртом воздух.

Я даже не дернулась, когда он содрал с меня штаны и, растолкав ноги, встал на колени между ними. Смотрел так, будто не мог определиться — достаточно я дрожу от его вида или еще нет. Это и подстегнуло откуда-то выдавить силы на еще один глупый рывок. Я приподнялась на локтях, оттолкнулась от его ноги и перевернулась на живот…