Двое для трагедии - Анна Морион

«Чего ты ждешь? Убей меня!» – подумала я, смотря на него и не понимая, почему он мешкал.

– Сегодня замечательный вечер, – спокойным тоном заметил он.

– Да, в такой вечер прекрасно умереть, – ответила я.

– Ты должна умереть?

– Да, ведь ты обещал, что убьешь меня.

– Но ты можешь попросить меня о помиловании, – серьезно сказал Грейсон.

Его слова удивили меня, но я не почувствовала никакой радости.

– Я не буду просить тебя об этом, – твердо сказала я.

Вампир ничего не ответил, и мы продолжали молча смотреть друг на друга.

– Если ты попросишь, я не убью тебя, – наконец, сказал он.

– Я не буду просить тебя, – повторила я.

– Почему?

– Не хочу.

– Это не ответ, Вайпер. Почему?

– Ты сам знаешь ответ.

– Прошу, ответь на мой вопрос.

– Я не хочу жить, – ответила я, решив сказать ему правду.

– Тебе надоело жить? – спросил вампир.

– Нет.

– Тогда почему ты хочешь умереть?

– Потому что ты заставил меня желать смерти, – честно призналась я.

Моя душа словно впилась в этот красивый до слез пейзаж, в красное небо, облака и маковое поле. Мне было радостно оттого, что я умру здесь, среди маков, и что, когда я буду медленно умирать, последним, что я увижу, будет это небо, и его облака заберут меня с собой в мир вечного покоя.

– Ты хочешь, чтобы я убил тебя?

– Если так будет лучше для Седрика.

– Ты готова умереть для него?

– Да.

Мои слова будто задели его за живое: Грейсон отвел от меня свой пристальный взгляд и стал смотреть вдаль.

– Не понимаю: я отнимаю у тебя жизнь и счастье, а ты благодаришь меня за это.

– И не поймешь никогда.

– Твоя смерть будет бессмысленным самопожертвованием. Ты понимаешь это?

– Да.

– Тогда почему ты хочешь, чтобы я убил тебя?

– Я уже ответила на этот вопрос.

– Для него?

– Да.

– Это твое окончательное решение?

– Да.

– Как хочешь.

Я вздохнула с облегчением, без страха протянула вампиру руку, и он взял ее и притянул к своим губам. Его глаза неотрывно смотрели в мои. Он коснулся губами кожи на моем запястье и выпустил клыки.

Его действия интересовали меня. Все происходило так, словно я была не жертвой, а просто зрителем, наблюдающим за этой картиной со стороны: девушка с короткими темными волосами, в белом шифоновом платье, сжимающая в руке два ярко-красных мака – спокойна и безмолвна, – напротив нее, прижимая ее руку к своим губам, стоит ослепительно красивый темноволосый ангел с белоснежной кожей, в строгом черном костюме. Эта сцена могла быть прекрасным завершением фильма про любовь, восхитительным эпилогом для влюбленных. Но эта девушка, то есть я, не была влюблена в него, и он, Грейсон, не был влюблен в меня. Эпилог был только для меня.

Грейсон не торопился пробивать клыками вену на моем запястье: он просто держал его у своих губ и смотрел мне в глаза. Я уже успела сто раз удивиться его медлительности – он будто специально дразнил меня последними минутами жизни.

Но вдруг вместо того, чтобы распороть клыками мое запястье, вампир поцеловал его.

Я широко раскрыла глаза от удивления. Меня охватило волнение: что он делает? Зачем он поцеловал мою руку? Он должен убить, а не целовать меня!

– Что ты делаешь? – тихим, но полным возмущения голосом спросила я, сжав маки так сильно, что их стебли поломались в моей руке.

Мой голос словно вывел вампира из транса. Он резко оттолкнул от себя мою руку и отошел на несколько шагов, давя на своем пути цветы.

– Я не могу, – громко сказал он, не оборачиваясь ко мне.

– Что не можешь? – отчаянно спросила я, испуганная его поступком.

– Не могу убить тебя. Нет, я могу убить тебя, это легко! Это легче, чем сломать этот дурацкий цветок! – Он ударил ботинком по большому красивому маку, и тот, поверженный и потерявший все лепестки, безжизненно склонился к земле, поломанный надвое.

– Тогда почему ты остановился! – воскликнула я, боясь, что Грейсон не убьет меня, и мои страдания продолжатся.

– Я хочу убить тебя, но не сегодня, не сейчас, – бросил он мне. Его голос был холодным и жестким. – Попроси меня помиловать тебя.

– Нет! – мрачно откликнулась на это я.

Грейсон обернулся, и я увидела, что он был ошарашен своим поступком не менее меня. Его глаза горели лихорадочным огнем, и он зашагал передо мной, как маятник, бросая на меня полные ненависти взгляды.

– Я мог убить тебя уже много раз, и много раз собирался это сделать! Но в самый последний момент что-то сдерживало меня. Не понимаю, что в тебе есть такого, что заставляет меня отказываться от своих замыслов! Я собирался убить тебя еще тогда, когда ты проиграла мне, и тогда, когда ты не надела чертовы туфли! И сейчас я тоже не могу покончить с тобой! Я – идиот… Идиот! Нужно убить тебя, пока не поздно. – Он подошел ко мне, резко схватил меня за шею, притянул к себе и наклонился к сонной артерии, но вдруг резко оттолкнул меня. – Нет, не могу. Что со мной происходит? Что ты со мной сделала, чешская ведьма? Будь ты проклята!

– Почему? – этот вопрос вырвался из самого моего сердца. Я не понимала, что происходит! Он не может убить меня?

– Потому, что я смотрю на тебя и думаю о том, как ты прекрасна в своей верности и своем самопожертвовании. Ты готова умереть для того, кого любишь, хотя прекрасно знаешь, что ему на это плевать.

– Седрику не плевать! – вырвался у меня возглас возмущения.

– Его жизнь ты ценишь выше своей, хотя знаешь, что он все равно никогда не умрет. Но ты готова умереть для него, и это прекрасно, Вайпер!

– Какой бред… Брэндон, ведь это бред! Ты не можешь убить меня из-за этого? – Я изумленно рассмеялась. – Надо же! Жестокий лорд Грейсон не может убить какую-то смертную! И это ты столько раз пугал меня смертью и шантажировал Седриком? И что сейчас? Ты болен?

– О, поверь, я явно не в своем уме, – мрачно усмехнулся на это он. – А может, мне завести свою личную смертную? Она любила бы меня и не посмела бы и пискнуть против моей воли!

– У тебя они были! Целые толпы тех, кто любил тебя! А что делал ты? Ты закрывал и заставлял их гнить в подвале! А потом убивал! Вот, что ты делал! И ты говоришь о любви? Да как ты вообще смеешь произносить это слово! – взорвалась я, возмущенная его эгоистическими словами.

Вампир громко рассеялся.

– Глупая девчонка! Это была всего лишь влюбленность! Согласись, любовь и влюбленность – два разных слова, – это, во-первых, а во-вторых, как только они видели мое истинное лицо, то орали так, что у меня лопались перепонки. Они были просто глупышками, бесхребетными созданиями, попавшими в плен к злому охотнику!

– Ты чудовище! Ты недостоин любви! – воскликнула я, решив спровоцировать его и получить желанную смерть.

– Недостоин? – холодно усмехнулся вампир. – А как