Эпоха сияния - Шари Л. Тапскотт
Я прислонилась головой к его мокрому плечу. Тяжёлые веки закрылись от усталости.
— Я в порядке, — сказала ему, хотя сама не была в этом уверена. — Высуши хворост, если сможешь, разведи огонь, и тогда мы оба согреемся. Не трать на меня остатки магии, иначе замёрзнешь. Уже вечереет.
Он передвинулся вместе со мной ближе к поленьям. Как ребёнок с новой игрушкой, он и так, и эдак возился с магией, но я была не в том состоянии, чтобы ему помогать. Я оказалась совершенно бесполезна, пока не отдохну.
Поэтому я закрыла глаза, погружаясь… погружаясь…
— Серафина! — позвал Аэрон над ухом. — Не спи. Проснись.
— Я устала, — пробормотала в ответ.
— Знаю. — Он убрал одну руку от хвороста, чтобы прижать меня сильнее. — Но ты слишком замёрзла.
Кивнула, понимая, что он прав. Это была не обычная усталость от перерасхода магии. Всё моё тело обмякло, все реакции стали заторможены. Оставаться в сознании становилось всё тяжелее, до боли тяжело.
— Огонь! — воскликнул он, и это прозвучало как ругательство. — Почему не загорается?
— Ты слишком дёрганный, — еле ворочая языком, произнесла я. — Успокойся.
Коря себя за неопытность, он чуть ли не рычал.
— Я пытаюсь…
Прижалась губами к его шее, прерывая на полуслове. Его влажная кожа казалась мне обжигающе горячей. Насколько же я замёрзла?
— Ты сможешь, — тихо сказала ему. — Я знаю, что сможешь.
В ответ он вскинул голову и снова сосредоточился на хворосте.
Я почувствовала искру ещё до того, как увидела. Ветки вспыхнули, огонь моментально распространился, и вот уже загорелось большое полено.
— Ты наколдовала нам одежду, — произнёс он, переключившись с костра на меня сразу, как только убедился, что тот продолжает гореть. — Скажи мне, как наколдовать одеяло.
— А ты нетерпеливый… — Я слабо рассмеялась. — Но ты ещё не готов материализовать вещи. Радуйся огню, Аэрон.
Тепло уже ласкало мою кожу, слегка щекоча.
— Тебе нельзя оставаться в мокрой одежде.
— Высохнет.
— Серафина, — рыкнул Аэрон, — я не…
Уже слегка согревшись от костра и жара его объятий, я повернула к нему голову. Аэрон раздражённо откидывал мокрые пряди с лица, пока пытался разжечь костёр, и теперь они были взлохмачены. А его тёмные глаза не отрывались от меня. Я очень ярко ощущала его раздражение и беспокойство.
Он был так красив, что у меня в груди всё сжималось. Как он отреагирует, если я его поцелую?
Аэрон тихо фыркнул, словно прочитал мои мысли, но я знаю, что он улавливает только эмоции.
— Как ты можешь сейчас думать о таком?
— Я могла бы оказаться на этом безлюдном пляже с кем-то намного хуже, — тихо произнесла я. — Ты сказал, что я замёрзла. Так согрей же меня.
В его взгляде отражалась внутренняя борьба. Но затем он медленно, словно предоставляя нам обоим время одуматься, наклонился ко мне. Моё сердце, казалось, перестало биться. Я задержала дыхание в ожидании, в предвкушении, в нетерпении. Мне это было безумно нужно.
Я закрыла глаза, когда он оказался близко, взволнованная ощущением его горячего дыхания на моих губах. Когда я уже была уверена, что сейчас он меня поцелует, он внезапно повернул голову и мазнул губами по моему уху. Дрожь вновь пробежала по моей спине, только теперь уже приятная. Мне хотелось большего.
Почему он не поцеловал меня?
— У меня есть чувства к тебе, — тихо произнёс Аэрон. Его слова щекотали мою холодную, чувствительную кожу. — Но ты ведь уже об этом знаешь, не так ли?
Я кивнула, не найдясь с ответом.
— Я не хотел этого. — Его нижняя губа коснулась моей ушной раковины, и затем зубы прикусили нежную кожу. Я удивлённо ахнула; Аэрон едва слышно усмехнулся. — Меня пугала ты и всё, что ты собой представляешь. Меня пугала мысль, что меня влечёт к фее.
— Аэрон, — с трудом произнесла я, почти не дыша.
Это изумительная пытка. Благодаря ей я забыла про бурю и холод. Сейчас нет ничего, кроме Аэрона, костра и понимания того, что мы здесь совсем одни.
— Ты хоть представляешь, как меня разрывало на части? — спросил он.
— Да.
Он чуть отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза.
— А теперь всё изменилось. Я больше не боюсь тебя. И не ненавижу. Я безумно тебя хочу. Из-за тебя у меня в голове поселились мысли, которые я десять лет туда не впускал.
— Аэрон…
— Я хочу ухаживать за тобой, Серафина.
Обескураженная, я резко отпрянула.
— Что?
— Мне надоели эти игры. Я не из таких парней. Мне нужно точно знать, перед тем как ступать на эту территорию, что твои намерения так же серьёзны, как мои. Что ты думаешь о будущем… со мной.
Я внимательно смотрела на него, не зная, что сказать.
— Я чувствую твои сомнения, — продолжил он со слабой, кривой ухмылкой. — Так что вполне можешь размышлять вслух.
— Что, если я соглашусь, мы со временем поженимся, а вскоре после этого меня не станет? Я ведь понятия не имею, сколько мне отмерено. Ты уже достаточно настрадался в этой жизни, Аэрон.
Он ещё больше нахмурился, но я чувствовала, что его уверенность не пошатнулась.
— Разве мало того, что у нас есть? — тихо спросила я. — Это всё, что я могу обещать.
Улыбка озарила его лицо. Он положил ладонь на мою щеку и покачал головой.
— Только не с тобой. Я не могу… не могу пойти по этому пути, если у нас нет надежды на будущее. Это куда больнее, чем потерять тебя раньше времени.
Я замотала головой, но Аэрон улыбнулся, словно считал что-то, что я сама ещё не до конца осознала.
— Я не сказала да, — прошептала я.
— Но ты хочешь, — возразил он, и от его самодовольного тона у меня затрепетало в груди.
Что же в нём такого, что я совершенно не могу устоять?
Я задавила свой страх.
— Я подумаю об этом.
Кивнув, Аэрон развернул меня в своих объятьях и прижал головой к своему плечу.
— Постарайся отдохнуть. Наверняка остальные скоро будут здесь.
Но несмотря на дикую усталость, я не была уверена, что смогу теперь заснуть.
11
КИР
Бутылёк выглядел как обычное лекарство — просто склянка с полупрозрачной янтарной жидкостью. Я долго смотрел на него. Теперь, когда зелье оказалось у меня в руках, я внезапно засомневался.
— Он должен выпить всё до последней капли, — разъяснял Мейлор. — Слышишь меня?
Мы были в моих покоях. Уже стемнело, ужин давно прошёл. Как правило, отец проводит вечера с мамой в гостиной. Если бы Бритон был жив и Амалия сейчас была
