Академия для наследников - Анастасия Ольховикова
– Мама…умерла за несколько месяцев до того, как на свет должен был появиться мой брат, – тихо начала я. Это никак не связало бы меня с правителями королевства Жизни, поскольку беременность Селены Биорийской была известная лишь небольшому кругу лиц. – Папа…через три года после того, как отправил меня в школу.
– Простите следующий мой вопрос, но я должен его задать, – предупредил меня синеглазый некромант. – Они…ушли из мира собственной смертью?
Его слова заставили меня оторвать взгляд от стиснутых на коленях пальцев. Только сейчас я поняла, насколько судорожно их сжимала. Об этом я не говорила ни с кем, кроме Сойнера…
– Маг, делавший заключение о смерти мамы, сказал, что она не вынесла слишком сильного плода. Не справилась. Папу…убили.
– Соболезную, милая, – теплая рука нашего декана тут же опустилась на мое плечо. Слабо улыбнувшись, я поблагодарила его взглядом:
– Я уже нормально на это реагирую. Просто…не привыкла делиться настолько личными подробностями.
Некромант, и это меня совершенно не удивило, в отличие от стора Хонгрема промолчал. Но неподвижным не остался: отодвинул стул декана и пристроился на его рабочем месте, спрятав в ладонях лицо. Проследив за его действиями, я отметила, что теперь в кабинете повисло неловкое молчание. И мне стало страшно. А потому я, наверное, поторопилась нарушить давящую на уши тишину:
– Стор Эвангелион?
– Неинициированная… – словно не замечая меня, прошептал некромант, вызывая дрожь на коже. – Именно этого я и боялся, Бруол…
– Ты уверен? – подобрался декан, убирая руку с моего плеча и сразу как–то напрягаясь.
– Мне нужно проверить, – брюнет наконец убрал ладони от лица, являя миру озабоченное выражение, и перевел взгляд на меня. – Суола Морин, – официальное обращение меня покоробило, – стор Хонгрем недавно сказал вам, что транс не характерен для мага Жизни. Видите ли… – он на минуту замолчал, собираясь с мыслями и, кажется, пытаясь подобрать подходящее выражение, – судя по тому, что я видел, судя по тому, что вами могут овладевать чужие сущности, а вы начинаете вести себя так, как ведут себя они…в общем, я пытаюсь сказать, что это умение – целиком и полностью относящийся к одной из отраслей некромантии дар. Маги такого направления у нас называются медиумами. Они способны быть проводниками заблудших и умерших душ в нашем мире. С помощью них мы стараемся решить проблемы не ушедших и окончательно их упокоить. Незавершенные дела, мученическая смерть – да мало ли причин может держать душу в этом мире…
– Я не понимаю, – в отчаянии я подалась вперед, и, казалось, сейчас от того, чтобы быть вплотную к некроманту, меня отделял лишь стол – так сильно мне хотелось быть ближе и узнать, что же он хочет сказать. – Я ведь маг Жизни! Я просто не могу быть некромантом!
– Поэтому мне необходимо окончательно удостовериться в наличии у вас способностей к магии медиумов. Но то, что вы поведали нам уже сейчас, почти развеяло все мои сомнения.
Я постаралась сохранить хладнокровие, пусть спокойный взгляд некроманта и будил холод в душе.
– О чем вы?
– Вы знаете, что, так или иначе, некромантия черпает себя из союзов магов наших королевств с демонами? – он дождался утвердительного кивка и лишь потом продолжил. – Демоны, вопреки сложившемуся мнению, не настолько дезорганизованы, как о них привыкли думать. И главным правилом их существования является контроль вверенной каждому стихии. Я пытаюсь сказать, что, лишь родившись и поняв суть своего дара, молодой демон начинает его подчинять, пока не овладевает в совершенстве. Если по какой–то причине – живой ли, абстрактной, неважно – между демоном и даром возникает препятствие, его попросту устраняют.
Смутное подозрение начало зарождаться в глубине души, и, кажется, стор Эвангелион это понял, поскольку зашел с другой стороны:
– Если в вас есть дар медиума, то…вас не обучали, Морин, общению с потусторонним миром, тем самым нарушая главнейшее правило демонов. Я боюсь, что родители были посвящены в специфику доставшейся вам магии. И, скорее всего, пытались оградить, как могли. Только понимаете… демоны даже за магической границей способны чувствовать себе подобных. Они не потерпят дикости, способной возникнуть от незнания способностей, которыми наделен маг. Они обязаны его обучить, пусть в нашем обществе это и не афишируется. Вас же скрыли. И я боюсь, что родители за это поплатились, Морин.
Нарастающий с каждым словом стора звон в ушах достиг своего пика, и я, зажмурившись, уронила голову на руки, не желая верить в только что сказанное. Нет! Не слушать! И не плакать! Мои родители были магами Жизни!
Лишь почувствовав эту мысль, я тут же вскинула голову, желая оспорить справедливость заключений некроманта:
– Неправда! Мои родители были чистокровными магами Жизни!
– Есть много разновидностей демонов, – грустно улыбнулся преподаватель. – Некроманты, как никто другой, с этим знакомы. Именно нам принадлежит исключительное право обучения магов с долей дикой крови в жилах. Никому другому жители диких земель развивать свое наследие не позволяют. Глядя на вас, Морин, я с уверенностью могу утверждать, что в вашей родословной отметились демоны света – не удивляйтесь, и такие существуют. Они ведь названы так не за свои вероломные поступки, а за чудовищную силу, которой не могут овладеть человеческие маги. И обличие они принимают вполне привычное, людское – иначе не случилось бы в древности столько полукровок, поверьте. То, что ваш дар от демонов скрыли, заставило их активизироваться. Второму необученному магу просто не позволили появиться на свет. Это их кодекс, Морин, они так живут с древнейших времен, – будто пытаясь оправдать действия дикарей, добавил стор Эвангелион. – Затем, возможно, устранили и основную причину, по которой до вас не могли добраться. То есть отца.
Меня прошиб холодный пот. Последние слова преподавателя в модель убийства папы как нельзя лучше вписывались. Причина, по которой демоны с ним расправились, до сих пор была неизвестна. Ну а отправляться на дикие земли, чтобы вежливо ее узнать, было бы смерти подобно. Но если Эвангелион прав…
– Как можно узнать, правы вы или нет? – я поразилась спокойствию, зазвучавшему в голосе, и мне показалось, как в синих глазах мелькнуло одобрение. Ожидал истерики? Напрасно – слезы по родителям я уже давно выплакала…
– Завтра у вас день, полностью занятый целительством. Я переговорил со стори Минрани – от первой пары вы освобождены. Буду ждать вас у деканата
