Вельмата. Длинные тени - Алёна Моденская
— Кстати, это неправильно, — вдруг заявила Яна. — Это ты должна была угощать мужчину яблоком. Такой обычай.
Настя закатила глаза и чуть не швырнула подаренное Игорем яблоко ему же в лицо.
— Вы знаете мазычские обычаи? — спросил Игорь, чуть наклонив голову и улыбаясь.
— Ну да. — Яна обеими руками провела по волосам, так что они плавно заструились рыжим потоком. — А ты разве нет?
Настя только по двум вопросительным взглядам поняла, что обращались к ней.
— Понятия не имею. Мазычские? Это какие?
— Мазычи — это местная нижегородская народность, — тоном учительницы проговорила Яна. — Смесь мордвы, марийцев и бог знает кого ещё. Родословную надо знать.
— Я-то тут при чём? — вяло проговорила Настя.
— Как бабушка? — вдруг спросила Яна.
— Я тебе ещё вчера сказала, что она давно умерла! — рявкнула Настя.
— А, ну да. — Яна ни капли не смутилась. — Точно.
— Что ты тут вообще делаешь? — пошла в атаку Настя. — Туалет ищешь?
За этот вопрос мысленно дала себе в челюсть.
— Вообще-то это церковь, — сухо произнесла Яна, глядя на развалины.
— А я думал, что здесь была баня, — сказал Игорь, тоже осматривая заросшие остатки стен.
— Когда-то была церковь, потом её превратили в баню, — согласилась Яна. — При церкви, кстати, было и кладбище. Там, где теперь дачи, раньше хоронили людей.
— Серьёзно? — удивлённо переспросил Игорь.
— Ещё и с божедомкой, — закивала Яна. — Это яма, куда сбрасывали невостребованных покойников. Ну, ещё каторжников, погибших путешественников, жертв эпидемий.
Это Яна для Насти ликбез устроила. Так вот чем она в посёлке занималась — подыскивала места для экскурсий. Только туристов тут не хватало.
— Дачи стоят на костях? — слабо спросила Настя.
— Ну да. В советское время на этом не так чтобы очень заморачивались. А вы меня подвезёте? — Яна улыбнулась Игорю, слегка склонив голову на бок.
— Ну разумеется. Пойдёмте? — Игорь снова проявил галантность, сделав приглашающий жест.
Настя брела впереди, готовая провалиться со стыда за свой потрёпанный вид. Когда они дошли до машины Игоря, им навстречу выскочила мелкая лупоглазая собачонка, оглушительно лающая. Но, увидев Яну, зверушка, жалобно заскулив, поджала хвост и рванула прочь. Зато соседки, разговаривающие поодаль, хором повернулись в сторону вышедшей из-за кустов компании. Даже перестали собачиться между собой.
— Держите свою слободянку. — Настя протянула Игорю подаренное им яблоко. — Оно, оказывается, из костей выросло.
— А ты его в палисаднике посади, — влезла Яна. — Это хорошая примета, если яблоко прорастает.
— У меня там яблоня уже есть, а вот костей нет.
— Откуда ты знаешь? — буднично спросила Яна.
Игорь красивым движением открыл для Яны заднюю дверь машины. Она уже села в салон, когда Настя отправила ей вслед:
— Передавай привет Бороде!
— Обязательно! — весело донеслось из авто.
— Какой бороде? — тихо спросил Игорь через плечо.
— Не какой, а какому. Это её друг. Всего хорошего.
И Настя потопала к своему дому. Через несколько секунд мимо мягко проехала машина Игоря, которую все местные тётушки проводили жадными взглядами.
Под их свистящие шепотки Настя дошагала до своего дома, зашвырнула яблоко в палисадник и вошла в подъезд.
Глава 6. Фамильное проклятие
К вечеру следующего дня Настя снова собралась на скетчинг. Сидеть в одиночестве поднадоело, всё-таки хоть иногда нужно же выбираться в город. К тому же, днём в соцсети ей попался сюжет по местному телевидению о прошлом пленере. Все такие серьёзные, с вдохновенными лицами. Правда, организаторши там было раз в десять больше, чем остальных художников вместе взятых. Зато она как раз и назвала дату следующего собрания по рисованию Нижнего. Насте никакого приглашения, правда, не приходило. Ну и ладно. Нас не ждали, мы пришкандыбали.
Количество участников, кажется, будет куда больше, чем в прошлый раз. Чтобы не пугать народ, Настя ещё с вечера старательно постирала джинсы. Для включения стиральной машины пришлось выключить холодильник и все остальные приборы. А то пробки выбьет, и кто их потом менять будет.
Поразмыслив, Настя вымыла голову (сушить волосы пришлось как есть, без фена), а потом даже соорудила что-то вроде укладки. Не так уж это просто с её-то стрижкой. Просила модное русое ассиметричное каре, а ей сделали «стог сена после урагана». Ещё и мелировали неровно, так что она уже три месяца своими руками состригала отрастающее безобразие, чтобы не походить на полуседую городскую сумасшедшую.
В общем, в зеркале отразилась этакая неоготика с высокими ботинками, заклёпками и макияжем смоки айз (то бишь «я с разбегу вмазалась в сажу от покрышек»).
Перед выходом Настя, как обычно, перепроверила, всё ли выключено. Всё оказалось перекрыто, заперто и накрепко завинчено. Только вот лампадка на кухне, как загорелась вчера ночью, так и мерцала перед иконами до сих пор.
— Ты мне квартиру не спалишь? — привычно спросила у огонька Настя. Тот в ответ лишь слега дрогнул. — Смотри, остаёшься за старшего. За порядком тут следи.
То же самое она пару минут назад сказала крысу Герцогу. Тот, правда, дрых в домике и даже мордочку на её голос не высунул.
Нижний потихоньку погружался в турмалиновые октябрьские сумерки. Ветер гонял по асфальту сухие листья, деревья помахивали тонкими ветками на фоне темнеющего неба. Сумрачные дома светились жёлтыми квадратиками окон.
Настя добежала до остановки и запрыгнула в автобус. Как-то людно для вечера. И все галдят наперебой. Может, что случилось?
Но нет — большинство пассажиров автобуса глазели по сторонам или занимались прокручиванием лент в телефонах. Кто-то слушал музыку в наушниках, подростки переписывались. А откуда тогда голоса?
Присмотревшись к соседям по автобусу, Настя вжалась в спинку кресла. Потому что сквозь женщину в сером плаще увидела других пассажиров и окна на противоположной стороне салона. Пальцы свело от холода, а за ухом будто женщина на ребёнка орала.
Настя обернулась. Пенсионерка, приподняв очки, смотрит в экран смартфона. А рядом с ней бордовый подросток с провалами вместо глаз. Орёт что есть мочи, только челюсти не двигаются и слов не разобрать. Кажется, Настю
