Сильнее смерти - Салма Кальк

На охватывающей башню галерее накрыли ужин, принесли гитару… и Марсель отправился за своей любимой кружкой. По лестнице. Наверх.

И даже почти дошёл.

* * *

— Я только лишь увидела вас в гардеробной её величества, так сразу и пропала.

— Я тоже… пропал. Но… я помню, кто вы и кто я.

— Вы маг из хорошего рода, и могли бы владеть землёй — если бы хотели.

— Все документы сгорели.

— Всё уничтоженное можно восстановить, вам ли не знать? Даже несмотря на то, что прошло время. Вы ведь понимаете, о чём я?

Он понимал. Он в самом деле понимал, и не понимал только одно — как так вышло, что не задумался об этом раньше. Да, уничтоженные в огне документы можно восстановить, он знает, как. Можно даже здесь, хотя на пепелище — вернее. Наверное, раньше просто это не имело для него никакого значения.

— Скажите, что я могу сделать, чтобы видеть вас хоть изредка? Я не говорю — не расставаться, это невозможно, но — вдруг?

— Вы правы, мой прекрасный, мой невероятный друг. Это невозможно. Никак невозможно. И дело даже не в том, что вы не герцог и не маршал. Я просватана. И дала магическую клятву в том, что исполню это обещание — тем силам, которым служу. И ещё в том, что не убью своего жениха, а впоследствии супруга — ни сейчас, ни после свадьбы.

8. Влюблённый

— На самом деле я не дочь графу Нериньяку, он второй муж моей матери и мой опекун, — рассказывала она. — Мой родной отец погиб, когда я ещё не родилась, но от него мне досталось хорошее наследство. И оно как раз сыграло не последнюю роль в сватовстве графа Нериньяка к моей матери. Продать он ничего не мог, но пользоваться доходами — вполне. И рассчитывал, что мать родит ему ещё детей — но она потом даже ни разу не забеременела.

Вообще моим опекуном должен был стать дед. Но он, как назло, в тот момент рассорился с его величеством, а Нериньяк напел что-то в уши королевской любовнице госпоже Диане. Дед оказался не у дел, а Нериньяк женился на матери, да ещё и получил разрешение дать мне свою фамилию. Правда, когда из меня полезла наружу сила, деда всё же позвали — потому что никакая служанка не могла зайти в мою комнату, а могла только мать — именно потому, что мать, на неё всё это не действовало.

Я думаю, мне просто повезло с силой. Потому что будь я кем попроще — водницей или воздушницей, например, то меня и учить бы не стали. А так — пришлось. Особенно после того, как слуги начали помирать. И не только слуги, но ещё и охрана, и кое-кто из ближних, и чьи-то малые дети. Не знаю, может, он и пожалел в тот момент, что связался с нами, но — куда уже теперь деваться? Пришлось приглашать деда, а потом и вовсе отправлять меня к нему.

Дед научил меня обращаться с силой и сделал приглушающий амулет. И своей волей представил ко двору, когда мне исполнилось тринадцать — и определил в свиту к принцессе Маргарите. Нериньяк злился, но — уже ничего не мог с этим поделать.

Я не знаю, куда он девает деньги — может быть, проигрывает, может быть — копит. Но они нужны ему постоянно. Поэтому и возник проект моего замужества. Мой жених — человек не только знатный, но ещё и не бедный, и он явно обещал Нериньяку какую-то сумму наличными в обмен на то, что он получит в своё распоряжение меня и моё приданое. Он не знает, что я маг, и мне велено молчать — чтобы не отказался.

— Кто он, госпожа?

— Не скажу, — вздохнула она. — Обещания нужно сдерживать. Тем более, обещания, данные… вы понимаете, чему.

— Но… как он заставил вас обещать?

— Угрозами моим близким, конечно. Я получила несколько дополнительных лет жизни для матери и спокойную смерть деда. Он угрожал отравить мать и обвинить деда в ереси и чернокнижии. Вы ведь понимаете, что все мы ходим по лезвию, потому что некромантия официально запрещена и светскими властями, и церковными. Вопрос, конечно, в том, что под ней понимать, и то, что именно запрещено, обычно никто и не практикует, зачем? Другое дело, что и разбираться бы никто не стал. Но сейчас уже нет в живых ни деда моего, ни матери, а я сама получила отсрочку до замужества её величества. Но вы видели, чем оно закончилось, то замужество, и пока у меня есть немного времени, чтобы перевести дух и понять, что дальше. И я благодарна господу за то, что встретила вас — потому что теперь я как раз понимаю, что мне делать.

— Чем я могу вам помочь, скажите? Может, я его просто убью?

— Кого? — улыбнулась она.

Но ей определённо было приятно это услышать.

— Вашего… опекуна.

— Сама справлюсь, — буркнула она. — Не нужно вам в это вмешиваться. Но — спасибо за предложение, — обхватила его, уткнулась в плечо.

— Вашего жениха — тоже могу. Или когда уже станет мужем — будете молодой прекрасной вдовой. Могу не только магической силой, могу и просто вызвать. Или напасть. Только скажите.

Скольких он убил по меньшим поводам?

— Скажу — берегите себя. Мне будет проще жить и выполнить то, что должно, если я буду знать, что с вами всё хорошо, что вы живёте на свете.

Это было неправильно, это было невозможно. Как так-то? Как это — отпустить её куда-то, навстречу чему-то, что ей, похоже, и не нужно вовсе? О нет, он ни мгновения не думал, что она согласится быть его — кем? Что он может ей предложить? У него и имени-то толком нет…

Но как теперь без неё?

— А мне как? — вырвалось у него.

— Верить, что всё к лучшему. Иначе — никак, — строго сказала она. — Но… благодаря вам я хоть знаю теперь,