Перворожденный - Татьяна Владимировна Солодкова
Нэйтан был в камере, решетка стояла на месте.
— Привет, — поздоровался первым и встал.
Волновался ли он так же, как и она? На вид не определишь. Впрочем, сколько уже заговоров раскрыл Придворный маг за десять лет службы королю?
— Волнуешься? — поинтересовался Нэйтан, прищурившись и нагло ее рассматривая.
Прочел ее мысли или понял по лицу?
— Волнуюсь, — не стала отпираться. Любой бы нервничал на ее месте.
— Не волнуйся, — сказал серьезно. — Заметят.
Катрина поджала губы и кивнула. Он был прав, тысячу раз прав. Да что там, Нэйт собаку съел на таких делах, и сейчас не время спорить и показывать характер — это его игра.
— Какие мои действия? — спросила.
Нэйт пожал плечами.
— Никаких. А каких действий тебе хочется? — и усмехнулся.
— Активных, — огрызнулась Катрина.
Его брови взлетели вверх.
— Я же говорил, ты темпераментная женщина, просто умело это скрываешь, — выдал сквозь смех.
Катрина нахмурилась — сейчас она слишком четко осознавала, что он пытается шутить, чтобы отвлечь.
— Я серьезно. Что мне делать? Чего ждать? В какой момент ты появишься?
— В нужный.
— Нэйт! — Вот теперь она по-настоящему разозлилась.
— Что? — переспросил, будто правда не понимал. Встретился с ее пристальным взглядом, после чего сдался и заговорил серьезно: — Тебе не нужно ничего делать. В прошлый раз я ясно выразился: мне нужен проводник для трансляции. Я не собираюсь впутывать тебя во что-то еще. Я сам займусь заговорщиками. Держись неподалеку от короля, чтобы мне не пришлось потом разыскивать тебя по всему залу. Это все, что требуется.
Оберегает или не доверяет?
Катрина постаралась усмирить гордыню и спросила спокойно:
— Может быть, я смогу чем-нибудь помочь?
— Похвальный энтузиазм, леди Морено…
— Нэйт!
— Ладно, — поднял руки ладонями от себя, — понял, ты не в настроении. Разумеется, ты можешь помочь: наблюдай, слушай. Всегда находится неучтенный фактор, есть вероятность, что ты заметишь что-то подозрительное и план придется резко пересматривать.
И что ей делать, если она заметит это «что-то»? Кричать во все горло?
— И как же я дам тебе знать? — поинтересовалась недоверчиво.
Катрина понимала, что он способен считать всех и каждого, кто будет находиться не только в бальном зале, но и в замке. А еще она понимала принцип работы дара менталиста: шум чужих мыслей и чувств сыпется на тебя со всех сторон, и нужно не только услышать, но и вычленить нужный тебе. Нэйтан не сможет быть настроен на нее весь вечер, иначе пропустит замыслы предателей.
— Хороший вопрос, — признал Нэйт и исчез.
Катрина растерянно моргнула, смотря в опустевшую камеру.
Переместиться из закрытого подземелья в антимагических браслетах на запястьях — немыслимо. Она прислонилась лбом к холодным прутьям, беззвучно смеясь. Такое даже внукам не расскажешь — не поверят.
Нэйтан вернулся так же неожиданно, как и появился. Еще бы — это его замок, и он может делать здесь все, что угодно, так, что никто не заметит.
— Держи, — достал что-то из кармана и протянул ей, нахмурился, наткнувшись взглядом на решетку, убрал ее взмахом свободной руки и, наконец, вручил Катрине то, что принес.
— Это то, что я думаю? — Она рассматривала кулон с небольшим прозрачным камнем, лежащий на ее ладони.
— Усовершенствованная версия — передает голос, — прозвучало самодовольно. — Касаешься — и можешь говорить. Слышимость отличная, различим даже шепот. Какого цвета у тебя платье?
Катрина так засмотрелась на диковинку, что не сразу поняла вопрос.
— Что?
— Платье у тебя какого цвета?
— Слоновая кость.
Нэйт очень необычно для себя беспомощно улыбнулся.
— Это то есть белое?
Вот он, мужской взгляд на моду.
Катрина рассмеялась.
— Очень грубо говоря.
— Вышивка? Что-то цветное?
— Нет, — покачала головой, все еще не понимая, к чему он ведет.
Нэйтан прищурился, смотря то на нее, то на кулон, а потом накрыл ее ладонь своею, а когда убрал руку, Катрина увидела, что искусственный прозрачный камень превратился в голубой сапфир.
— Ну знаешь, — пробормотала она, — тебе можно зарабатывать неплохие деньги на подделке драгоценностей.
Нэйт посмотрел на нее снисходительно.
— У меня и так денег больше, чем я когда-либо смогу потратить.
Действительно, с чего Катрина вдруг решила, что их у него нет?
— А у тебя? — поинтересовалась она. — Снова кольцо?
Нэйт поморщился, и ей захотелось прикусить себе язык: надо же было так опрометчиво напомнить о Лиссане.
— Никаких колец, — отрезал он и продемонстрировал булавку, прикрепленную к капюшону плаща возле лица, — этого хватит.
— Просто дотронуться? — уточнила Катрина.
— Да, женщины любят трогать свои украшения.
— Разве?
— Поверь мне, я посетил столько балов в своей жизни, что могу утверждать это с уверенностью: столичные аристократки только и делают, что привлекают внимание к дорогим обновкам. — Нэйт скривился. — А то вдруг подруги не заметят и не позавидуют.
— Невысокого ты мнения об аристократках.
Нэйтан пожал плечами.
— Это взаимно.
Катрина предпочла не напоминать, что и сама была представительницей аристократии, а ее семейство имело весомую родословную.
— Хорошо. — Она убрала кулон в карман своего плаща. — Тогда я, пожалуй, пойду. Мне еще готовиться к балу. Скоро привезут то самое платье.
С живыми цветами, черт бы их побрал вместе с упрямой госпожой Флорессой.
— Тебе не нравится твое платье? — усмехнулся Нэйт и пояснил: — От тебя пахнуло волной отвращения.
Катрина вздохнула.
— Оно с розами.
Он смотрел на нее так, что было очевидно, ему это ни о чем не говорит.
— Ну так убери их, если не нравятся.
— Я думала об этом, — призналась Катрина, — но Лаура говорит, что это будет скандал — платья госпожи Флорессы нельзя переделывать.
Нэйтан фыркнул.
— По-моему, тебе нужно избавляться от слова «нельзя», — высказался он, — в твоей жизни его слишком много.
— Что бы ты понимал в столичной моде, — проворчала
