Средь бала лжи (СИ) - Сафонова Евгения

Таша помотала головой.

Довольно-таки угрюмо — но на душе стало чуточку легче.

«Пойми: у нас не было и нет иного пути. Ставки слишком высоки. Отныне на кону стоит всё, что ты знала, всё, что ты любишь. — Алексас легонько коснулся её пальцев. — Если мы не рискнём сейчас — мир, каким мы его знали, мир, в котором можно жить и который можно любить, уничтожат».

«И ради этого, мне кажется, стоит умереть», — просто закончил Найдж.

Таша запустила пальцы в волосы.

Зло, которое кажется таким не злым; невинные, которые могут умереть; друзья, которые могут погибнуть за тебя…

Твоя жизнь, с которой ты можешь расстаться.

Забавно. Даже если у них всё получится, они обрекут на смерть сотню невинных и сотню подневольных — чтобы тысячи невинных продолжили жить там, по ту сторону гор, в ничего не подозревающей Долине. Чтобы тысячи невинных никогда не смогли бы стать подневольными.

Ведь госпожа Ингран была права: когда в этот замок придёт король, он вряд ли будет разбираться, кто из сотен членов «Рассвет» подчинялся Зельде из любви к ней, а кто из любви к тем, кого она пленила. Но ради того, чтобы Врата навсегда остались закрытыми…

Наверное, ради этого действительно стоит потратить не только свои жизни, но и чужие.

Перед глазами отчего-то всплыло лицо Лиара, полускрытое капюшоном. То, которое она видела во сне, когда у озера он говорил ей, что тьма и свет — стороны одной медали. Теперь и ей, Таше, предстоит бросить монетку на каждую чашу весов. Смириться с меньшим злом, дабы предотвратить большее. Добавить в этот мир капельку тьмы, чтобы в нём сохранился свет.

Демоны.

Ненавижу тебя, подумала Таша устало. Ненавижу тебя, враг мой. За всю боль, что причинил мне и другим. За то, что я надеюсь на тебя. А больше всего — за то, что ты был прав.

Бывают моменты, когда твою правду жизни действительно невозможно осуждать.

«Пообещайте мне одно, — в мыслях произнесла она негромко. — Вы постараетесь выжить. Во что бы то ни стало».

«Обязательно», — хором пообещали оба.

«Не печальтесь, принцесса, — добавил Найдж. — Считанные часы — и янтарные безделушки вернут нас в «Венец», хотим мы того или не хотим. А чуть больше суток в живых продержаться несложно».

Это и правда успокоило. Таша откинулась на подушку; глубоко выдохнула, чувствуя, как немножко распускается тревожный комок внутри.

Тоскливо пошевелила озябшими пальцами на ногах.

«И что у эйрдалей за магия такая? — печально вопросила она. — Даже обувь твою тебе призвать не могут».

«Их магия предназначена исключительно для выживания и охоты. — Кажется, в своей комнате Найдж пожал плечами. — Превратиться во что-нибудь, перенестись куда-то, очаровать, прочесть мысли… Они даже иллюзии из собственной тени творят, не иначе. Использовать стихийные силы силёнок не хватает».

«И как же Андукар перенёс меня к себе, если он не владеет подобными силами?»

«Куда делась записка, которую он тебе прислал?» — вмешавшись в разговор, напомнил Алексас.

Таша честно напрягла память — но удовлетворительного ответа та ей не подкинула.

«Я… не помню. Когда переносилась, ещё была. Когда встала в библиотеке, уже нет».

«В том-то и дело. Наверняка это была не простая бумажка, а та самая иллюзия из частички его тени. Как и симпатичная летучая мышка».

Таша изумлённо вскинула брови:

«Тени?..»

«Тени у эйрдалей… особенные. При большом желании они даже могут её оживить. Очень полезное умение, когда нужно загнать кого-то в угол. А мгновенно призвать свою тень обратно может любой эйрдаль. Те же, кто посильнее, в силах вместе с ней призвать то, с чем тень соприкасается».

Как интересно, отстранённо подумала Таша. А ведь об этом в книжках не писали.

«Если позволите, я бы предпочёл закончить разговор, — резюмировал Найдж. — Нужно поскорее связаться с Герландом, чтобы в случае чего он смог объяснить Основателям причины нашей безвременной кончины».

«Найдж», — протянул Алексас со смесью угрозы и укоризны.

«Уже и пошутить нельзя, — откликнулся тот с самым искренним смехом. — Подумайте пока лучше над костюмами для завтрашнего бала. Нехорошо будет посрамить честь «Венца» перед Зельдой, верно? И не грустите, Ваше Высочество. Всё будет хорошо!»

Ощущение некоей пустоты оповестило Ташу о том, что сеанс связи окончен.

— Только и мечтала, что блеснуть красотой на балу злобных эйрдалей, — проворчала она, плотнее закутываясь в одеяло.

— Мечтам свойственно сбываются, — со смешком заметил Алексас. Спокойный и улыбчивый.

Совсем не спешащий возобновлять разговор, прерванный явлением летучей мыши.

Таша поёрзала в постели, время от времени передёргиваясь от холодной дрожи. Покосилась на своего рыцаря, отстранённо перебиравшего четки: янтарь в его пальцах отблескивал солнечными бликами — словно привет из такого далёкого лета.

Может, события получасовой давности ей просто приснились?

…с другом, заметь…

Нет, его поведение решительно не походило на поведение влюблённого мальчишки. Как там в книжках благородные рыцари страдали по прекрасным дамам? Жадно ловили каждый их взгляд, дожидались под балконом, пожирали страстными глазами… И пусть любой расценил бы их отношения с Алексасом как прекрасное и светлое чувство — Таша-то прекрасно знала, что это не так. Ещё полгода тому назад знала.

Да, конечно, недавно они явно немножко изменились. Но с окончанием Двоедушия в Алексасе изменилось всё.

И всё же…

— Алексас, — очень тихонько позвала она.

— Да?

Таша в нерешительности натянула одеяло до самого носа.

…а если прогулка в облаках ей и не приснилась, что с того? Он её рыцарь. И очень хороший друг. Он не раз выручал её из беды, они так много вместе прошли. Конечно, он её любит, как и она его… по-дружески. Он уже говорил ей «я тебя люблю»: не раз, как и Джеми. И сейчас он просто хотел утешить её после гибели Тальрин — что успешно и сделал.

А Найдж со своими намёками вполне мог ошибаться.

Да, конечно, он самый привлекательный молодой человеком из всех, что Таша видела в жизни. И он умён, силён, благороден и знатен. И он готов умереть, только чтобы не дать её в обиду. И полчаса назад четыре его слова заставили её перестать дышать, и вообще в последнее время он занимает подозрительно большую часть её мыслей; и что-то искристое и светлое, захлестнувшее душу в мгновение танца между небом и землёй, до сих пор там теплится…