Спящее пламя Ферверна - Марина Эльденберт
Роа многообещающе на нее посмотрел, но Риа только фыркнула. В отличие от Ятты, которая, кажется, даже душ принимала на стиле, сестра спокойно ходила в уютных оверсайз пижамках, больших пушистых тапочках и с такими же пушистыми огромными розовыми наушниками, которые сейчас висели у нее на шее.
— Ладно, давай думать, что мы можем сделать, — сказала она.
— Мы?
— Не бросать же тебя на растерзание драконам.
Сестра подвернула ногу под себя и толкнула его в грудь.
— Давай, подвинься. Что Ятта любит, но чего у нее никогда не было?
Роа задумался. У Ятты с самого детства было все и даже больше. Все, что она хотела, она получала незамедлительно. Торнгер Ландерстерг не считал, что подарки день в день могут избаловать его Льдинку, поэтому она никогда ни в чем не нуждалась. Поэтому и стала фигуристкой: в планы ее отца не входила спортивная карьера для любимой дочки, но не без влияния жены он согласился на такую возможность. С условием, что к моменту вступления в Дипломатический корпус Ятта ее завершит.
— Завис? — хмыкнула Риа.
— Не представляю. Не знаю я. У нее есть все…
— Кроме пламени, — снова тычок локтем в ребро. — Это бесит, знаешь ли.
Роа обернулся к сестре.
— Кого?
— Меня так точно. — Пожала плечами та, погладила свои наушники и подмигнула ему. — Когда все вокруг такие пламенные, а ты одна ходишь без возможности его ощутить, это по меньшей мере раздражает. Особенно Ятту. Она привыкла быть идеальной во всем, а отсутствие пламени делает ее неидеальной. В ее собственных глазах. Сделай так, чтобы она его почувствовала. Чтобы ощутила. Впервые в жизни.
«Потому что больше всего на свете эта девчонка боится показаться неидеальной», — всплыли в памяти слова Гранхарсена.
— Технически не впервые, — ответил Роа.
— Что-то душно стало, — хмыкнула Риа. — Может, окно откроем?
— Я прав, и ты прекрасно об этом знаешь.
Сестра закатила глаза.
В раннем детстве у Ятты пламя было, но потом угасло. Такова участь любой девочки, рожденной с черным пламенем глубоководных фервернских. Правда, вряд ли она сейчас помнит, каково это, и если дать ей впервые прочувствовать этот огонь… ощутить его движение в венах… его ярость и жар…
— Ты гений! — он обнял сестру и вскочил. Направился к двери.
— Куда ты?
— Попрошу у мамы прощения. Сложно дать кому-то почувствовать пламя с оторванной головой.
— Иди-иди, — фыркнула сестра. И добавила: — Драконья жопка.
Что было вполне в ее духе, поэтому Роа просто вышел и на этот раз аккуратно прикрыл за собой дверь.
* * *
Ятта
— Проходи. Садись, — Санна указывает мне на стул.
Мы с ней в административном крыле Мэйстонской ледовой арены, здесь на этаже в такое время кроме нас никого. Учитывая, что я весь день тренировалась, повторяла, оттачивала хореографию, сейчас у меня нет желания даже задавать вопросы. Мне хочется упасть: сначала в ванную с теплой водой, которая расслабит мышцы, потом на кровать — и спать.
— Что случилось? — задаю вопрос я, потому что раньше мы не поднимались сюда. Это обычный кабинет, я не знаю, кто здесь работает, но меня удивило, что мы говорим здесь. Мы вполне могли поговорить на тренировочной арене. Или…
— Ятта, что происходит?
— Что?
— Вот и я хочу знать, что. Ты сегодня путаешь простейшие элементы.
Нет. Нет, я не путаю, хочется сказать мне. Но…
— Устала. Наверное.
— Устала? Я видела тебя усталой, — Санна подается вперед, чтобы сократить разделяющее нас расстояние, потом вообще встает из-за стола, обходит его и садится рядом со мной. — Я видела тебя, когда ты едва держишься на ногах. Я видела тебя даже когда ты каталась с температурой. Но давай честно: сегодня это было ужасно.
— Ужасно? — я морщусь. Мне непривычно слышать такие слова в свой адрес, потому что я лучшая. Я всегда лучшая! Я всегда выкладываюсь на полную.
— Ужасно в стопятидесятой степени, но я здесь не для того, чтобы раздавить твою самооценку. Я здесь для того, чтобы понять, что случилось, и убрать это из твоей жизни. Так что валяй, рассказывай.
С губ срывается смешок. Наверное, я немного покривила душой, когда сказала, что у меня нет подруг. Я могла бы назвать Санну своей подругой, если бы она не была моим тренером. Она лучший тренер, которого я знаю, а еще она потрясающая женщина, в прошлом чемпионка мира, трехкратный призер соурских игр и отличный психолог. Мне кажется, нельзя стать выдающимся тренером, если ты не чувствуешь и не понимаешь того, кого ведешь к победе. Хотя возможно, я ошибаюсь.
— С Роа поссорилась, — говорю я. — Убрать его из моей жизни проблематично, поэтому…
Я развожу руками.
Санна понимающе смотрит на меня. У нее темная кожа и такие длинные ресницы, что, кажется, ей выдали их сразу на троих. Она вообще очень яркая женщина: тугие колечки волос до плеч, обычно она их стягивает в хвост, но сегодня оставила распущенными, пухлые губы, большие глаза и изумительной, правильной формы небольшой нос от природы.
— Помириться не вариант? — спрашивает она.
Нет. Не вариант. Тем более что он перестал мне писать и наверняка последовал моему совету. С другой стороны, если бы он остался, это ничего бы не изменило.
Мне надо, как там это говорится? Понять? Принять? Простить.
Но я не могу. Не могу!
— Это ваша первая ссора? — спрашивает Санна.
— Угу.
Мы были идеальной парой. Хотя, как выяснилось, идеальным трио: я, Роа и Ниса. Правда, я об этом не знала.
— Понимаю. Это сложно.
— Слушай, я не собираюсь расклеиваться, — говорю я. — Сегодня, когда я шла сюда, я не думала об этом вообще.
Разве что самую капельку.
— Думаю, все просто наложилось. Соревнования, ссора…
Вэйд Гранхарсен. Ослепительная вспышка перед глазами отбрасывает меня во вчерашний ужин.
«…не превращайся в злобную ларрку. Измени сама».
Не знаю, что меня выбесило больше: его слова или его тон, когда он их говорил. Или он сам! Как можно быть таким… таким! Да, я уже взрослая девочка, достаточно взрослая для того, чтобы понимать, что кумиры с плакатов и в реальной жизни отличаются, иногда кардинально. Что мы создаем себе образы, которым никто не обязан соответствовать, но его голос по-прежнему звучит в
