Марта - Светлана Гресь
― Смотри, сколько их здесь. Вчера мы не додумались сюда прийти.
― Вы так друг другом заняты были, что не до грибов вам. А говорили столько, что я уже думал, никогда не наговоритесь.
― Когда знакомятся две девушки, разговоров у них не переговорить. Хорошо, что ты помог, мы бы не успели столько сами насобирать. Химе нельзя было домой опаздывать, а то в следующий раз отец не отпустил бы в лес.
За деревьями едва слышен выпи зыбкий всхлип. Вот жаба, волочась неловко, переползла тропинку и в траве густой исчезла. Вскоре осторожный еж выбежал навстречу и притих, чутко вслушиваясь в посторонние звуки. Елка и Май остановились, не желая спугнуть колючего. Он, выждав, недовольно фыркнув, юркнул назад. Тропинка сквозь густой орешник спустилась к тихому лесному озеру. В легкой прохладе воды замерли корзинки белых лилий и желтых кувшинок. Слышится запах тины. В прибрежной волне отражаются кусты верб. Мелькание дрожащих стрекоз над водой. В густых камышах копошится птица беспокойная. На противоположном берегу высокие, звонкие, стройные сосны собрались в кучу, будто для беседы, да и застыли, потянувшись к солнцу.
На сухой поваленной осине несколько ворон, беспокойно перелетая с ветки на ветку, между собой о чем-то громко спорят. Перекрикивая их, горланит неугомонная сорока, пытаясь доказать что-то свое.
У берега на плакучей березе, что выгнулась над самой водой, купаясь в озере тонкими ветвями, увидели седого, с длинной бородой, с добрыми глазами старика, что с лукавой усмешкой наблюдал за птичьим семейством.
― Вишь, как расшумелись, неугомонные, – благодушно поглаживая бороду, кивнул на птиц.
― Отец, тебе же надо было в дальнем лесу сегодня быть.
― Обстоятельства изменились. У меня здесь одна деловая встреча наметилась. Гость неожиданный напросился с просьбою. Вот жду. Припаздывает что-то. А у вас вижу уже все ладно, все сговорено. Может, мирком да за свадебку.
― Я тебе так сильно надоела, что замуж меня поскорее спихиваешь, – нахмурилась притворно дочь.
― Ну что ты, – улыбнулся широко, – ты же знаешь, что твое слово для меня закон, но очень хочется тебя счастливой видеть, с внуками повозиться.
― Мы тебе пирожков принесли. Вкусных! Уверяю, ты таких еще не пробовал, – постаралась изменить разговор, – нас угостили по случаю воскресенья. Май, давай сюда узелок.
― А в нем ничего нет, – он, огорченный, разглядывал порожний сверток. – Не заметил, как по дороге все съел.
― Ты же не хотел, – раздосадованная Елка только сейчас заметила, что пирожки исчезли, – вкусные были? Понравились?
― Не скрою, пришлись по вкусу. Выйдешь замуж, будешь каждый день такие печь.
― Не дождешься, – сердито нахмурилась, но тут же, словно летний день, снова прояснилось ее лицо. – Да ну вас, – отмахнулась шутливо, – пойду лучше венок доплету, а то некоторые цветов насобирали, да изрядно их примяли.
И пошла, не спеша вдоль озера, напевая что-то про себя.
Тут же из лесу показался высокий темноволосый мужчина, одет по не обыкновению. Черные кожаные штаны галифе, заправленные в светлые сапоги. Яркая красная рубаха, с открытым нараспашку воротом, откуда выглядывала густо поросшая, кудрявая грудь. Лицо узкое, длинное не лишено приятности. Глаза цепкие, веселые. Брови густые вразлет. Упрямая ямочка на подбородке. Подойдя, шумно поздоровался за руку с хозяином, потом с Маем. Разговор начали, как старые знакомые, видно, знают друг друга давно.
– Это, когда мы с тобой последний раз виделись, Сильван, – прищурил дед хитрые глаза, – я уже и не припомню, так давно это было. Что привело в наши края на этот раз, – старик по обыкновению благостно поглаживал свою большую бороду.
― Кольцо нынче появилось у вас в лесу необычное. Задание получил от Главного, найти и принести.
―– Что за кольцо?
― Не знаю даже! Говорят, будто к нам с неба попало, поэтому и сила в нем кроется небывалая. А каждый, кто овладеет им, будет располагать такими могучими возможностями, что простому смертному и не снилось! Кольцо, будто бы, появилось давно, но почему-то проявило силу свою необыкновенную, только сейчас. Будто бы моего Хозяина попросили найти его, чем побыстрее и вернуть назад. Вот с таким заданием меня на землю послали.
― А что, жарко у вас там, – не утерпел Май.
― Да и у вас не прохладно, вон, как печет.
Сильван одет был, конечно, не по сезону тепло. Пот струился градом по горячему лицу. Он беспрерывно вытирался дорогим шелковым платком, надушенным таким ароматом, что терпкий, удушливый запах распространялся довольно далеко вокруг.
― Я тоже что-то необычное заметил ныне, будто волна могучая, невидимая лес качнула на мгновение. Серьезная вещь! Где искать-то будешь? До сих пор ни слухом, ни духом о нем никто не слыхивал. Если снова не даст о себе знать?
― Будем надеяться на лучшее. Мое задание, найти и принести, во что бы то ни стало. Вот поэтому к вам за помощью пришел. Сила его обязательно должна проявиться. Если, что обнаружите, сразу же дайте знать, а я в долгу не останусь.
Тут заметил девушку в роскошном венке из полевых цветов, что неторопливо шла вдоль озера, задумчиво перебирая лепестки.
Сильван увидел и, словно ошалел, залепетал, любуясь, – как возбуждающе легка этих шагов летящая походка. Этот пленительный изгиб прекрасной шеи, этих шелковых волос струящийся водопад!
Елка, также заметив гостя, подошла, поздоровалась приветливо, одарив его лукавой улыбкой.
― Кто ты, дивное создание, пленительный цветок в глуши лесной, прекрасный, трогательный!
Девушка досадливо поморщилась.
― О, этот дерзкий взгляд, что манит и дразнит своей прохладой горделивой! Ланиты, что зари закатной краше! А этих уст изгиб упрямый, что в улыбке легкой выворачивает наизнанку грудь бывалого мужчины!
Я будто поражен ударом молнии внезапной, и, ослепленный, припадаю к твоим стопам, о, фея леса!
Елка уже в изумлении уставилась на дерзкого незнакомца, что грохнулся к ее ногам, не понимая до конца его бессвязной речи. Взглянула на отца, на друга. Те откровенно потешались над Сильваном, что, моментально забыв обо всем на свете, стоял коленопреклоненный, с мольбой в глазах сияющих.
― Дай, голубка, мне свою нежную ладонь, и разреши ее коснуться лишь слегка несмелыми губами. Повторяю, я ослеплен, и взор свой очарованный не в силах отвести. Как я хочу, но не посмею, к своей груди прижать прелестную головку, нескромными губами сорвать стыдливость сладких
