Мелисса Круз - Волчий договор

Поскольку она сама очистилась от своего вампиризма, она не пыталась использовать что — нибудь из своей старой силы. Что толку? Она не хотела оглядываться назад и желать чего — то, что она не могла иметь. Но теперь она подумала, что если бы, некоторые из ее сил остались, если бы она могла еще входить в глом. «Собаки являются созданиями тьмы..». Почему она не подумала найти их таким образом раньше?

Она закрыла глаза и расслабилась, позволяя разуму очиститься, позволяя ему выйти за рамки сознания и физических ограничений, что позволит ей покинуть материальный мир. Было такое чувство, как будто она скатывается в бассейн с теплой водой. Когда она открыла глаза, она была в гломе, в мире сумерек и призраков, фантома и миража.

Блисс осторожно пошла через пустой пейзаж. Мир глома имел несколько иной оттенок, чем она помнила. Она не знала, было ли это, потому что она больше не была вампиром, в первый раз, она почувствовала себя одинокой и уязвимой.

Вдруг свет в гломе, яркий, как прожектор, светил на нее. Она съежилась от его блеска, прикрывая глаза. Сначала она увидела мальчика перед собой. Он был темноволосый и красивый, с высоким лбом, сильной челюстью, с ожесточенным и благородным обликом, но лицо его было мучительным. Он смотрел на нее, а она смотрела на него.

«Кто ты?»

Блисс не была уверена кто говорил, он или она, но было ясно, что у обоих был тот же вопрос на уме. Она видела его взгляд, который задержался на камне на ее шее, его глаза расширялись, она подняла руку, чтобы скрыть его, и прежде, чем она поняла, что происходит.

Она была брошена обратно, и, когда она пришла в себя, она увидела, что она где — то в другом месте. Мясная лавка. Она видела мясо висящие на крючках, белую бумагу, кровавые черенки. Тогда волк вышел из темноты. Серебряный волк с плоскими желтыми глазами.

Это был цербер, она была уверена в этом.

Он прыгнул на нее, и Блисс чувствовала, как ее выталкивают из глома обратно в реальный мир, дрожь и она изо всех сил пытается дышать.

Она все еще была на стоянке мотеля; дальше рядом с ней семья разгружала багаж из минивэна.

Кто был этот мальчик? Что это был за свет? Нет времени думать об этом сейчас. Глом дал ей ответ, который ей необходим. Он показал ей собак ада. Она увидела адрес мясной лавки на бумажном пакете. Она пойдет туда немедленно, чтобы найти собак. Она будет следовать этому, куда бы он не привел. И если она обнаружит Ад, ничего, она уже была там однажды.

ЧАСТЬ II

Убить мою любовь — это преступление,

Но ты будешь любить человека из времени

Пролог. Испытания

Это был рассвет перед испытаниями. Он прокрался обратно в комнату через дыру, которую сделал в стене. Мастера не знали, что он cмог бы сделать так. Сбежать. Передвинуть окружающие вещи силой мысли. Создать пространство, где не было бы никого. Они не знали, что он мог отправиться за пределы логова, однажды он даже пробрался через весь этот путь в первый круг, к окраинам, прежде чем вернуться назад. Мастера заперли их на ночь, сталь, встречающаяся со сталью, издавала звон. Это не имело значения. Он может идти, куда захочет. Но он думал о других и не мог оставить их.

На следующий день его выделили, как лучшего воина стаи. Если он обыграет своего соперника, эта стая станет его, а он будет альфой. Он готовился к этому всю свою недолгую жизнь.

Все вокруг, он мог слышать звуки братьев, которые спали рядом с ним: их ровное дыхание, нежный храп Рейфа, свистящее посапывание Эдона, тихие стоны Мака. Почувствовав себя плохо, он посмотрел в потолок. В комнате было жарко. Он не мог уснуть, думая о завтрашнем дне, и о том, что он принесет.

Следующий день начался так же, как и любой другой, выдали общие пайки, простую, густую кашу, которая на вкус и запах была как свинец. Топливо. Он едва коснулся своей тарелки, увидев своего младшего брата, который смотрел на его кашу, и подвинул свою тарелку к нему. Ему никогда не хватало, мастера кормили их, не досыта, они думали, что худые, голодные, такие лучше для боевых действий. Он смотрел на Maка, который закончил есть.

«Нервы?» — Спросил Эдон.

Он пожал плечами: «Может быть».

«С тобой все будет хорошо». — Успокоил его Мак. — «У них нет никого, кто сможет победить тебя». Самый молодой волк стал их учителем, тренером. Все несколько дней до этого, Maк был на вторых ролях, тявкал, подбадривал его, помогал в разработке стратегии, обучал его, как дышать, когда рот полон крови, когда все мышцы тела кричат об освобождении, советовал о том, как победить, превозмогая боль.

Они ели в тишине, и он наблюдал.

«Удачи». — Эдон кивнул ему.

«Тоже», — добавил Рэйф, делая то же самое.

Он зарычал в благодарность. Это было оно. Это было то, чего он ждал. Это было то, что он планировал, то, что его учили делать. Он победит и будет лидером или он умрет.

Битва была короткой и зверской.

Он лежал лицом вниз на арене, кровь капала ему в глаза, кровь лилась из его ран, кровь везде, даже на песчаном дне ямы.

Кровь была густой, и он не мог видеть. Почему он еще жив? Он должен быть мертв. Он проиграл. Он избит. Он не альфа.

Это не так, как должно было случиться.

На арене стало тихо. Он остался один, он в этом уверен. Он боялся пошевелиться. Что, если они думали, что он мертв? Что, если кто — то пронзит его копьем, если он перевернется? Он лежал неподвижно, ощущая свою кровь, металл и соль на языке. Его тело заживет, но сейчас он был в шоке.

Во время боя он слышал насмешки толпы, чувствовал разочарование своих товарищей, видел страх в глазах своих братьев. Они не могли на это смотреть. Его талант оставил его.

Он не мог его использовать. Он барахтался с самого начала, и он знал, что это конец. Его конец.

«Почему он все еще жив?»

«Ромул поднял большой палец», — кто — то ответил. Он не понимал, кто может слышать его.

Это была традиция: ждать в конце битвы утверждение главного, прежде чем победитель нанесёт смертельный удар. За все годы, во все века, никто никогда не был спасен. Никто. Толпа жаждала смерти, и смерть была им дана. Он думал, что смерть была бы сладкой по сравнению с тем, что он чувствовал сейчас.

Но Ромул поднял большой палец. Он оставил его в живых.