Ирина Шевченко - Осторожно, женское фэнтези. Книга 1
— Да, именно. Это цитата? — заинтересовался Оливер.
— Не уверена. Возможно…
— Возможно, — кивнул он задумчиво. — Но вы поняли тогдашнюю политику министерства. Мне, можно сказать, повезло. Хотя, наверное, стоило сразу задуматься, почему никто из старших коллег не захотел составить мне конкуренцию при соискании этой должности… Впрочем, вернемся к мисс Сол-Дариен. О наших с ней отношениях тоже ходило немало слухов. И в большинстве своем они были недалеки от правды. Да, у нас был роман. Начался практически сразу после знакомства и закончился год назад. Я сделал Камилле предложение, она его не приняла, и мы расстались.
Прервав рассказ, милорд Райхон посмотрел на меня, словно ожидал, что я скажу что-нибудь по поводу услышанного. А у меня слов не было. Он сделал ей предложение? Она отказалась? Да какая нормальная женщина так поступила бы?!
— Она считала, что того, что было между нами, недостаточно для принятия таких серьезных решений, — отведя взгляд, ответил на незаданный вопрос Оливер. — А я… Должность главы академии накладывает определенные обязательства. Мне казалось, что нужно что-то делать с этой неопределенностью, слухами, косыми взглядами…
— Да, этого действительно недостаточно, — пробормотала я, принимая сторону пропавшей соперницы.
— Когда станете записывать мою историю, воздержитесь от личных комментариев, пожалуйста, — попросил ректор угрюмо.
Я вспыхнула, но промолчала.
— Мы расстались, — продолжил Оливер, — но продолжали видеться по работе или в гостях у общих знакомых, да и связывало нас слишком многое, чтобы это можно было просто вычеркнуть из жизни. Поэтому, когда Камилла предложила встретиться, я не имел ничего против…
Как же, помню. Расфуфырился как павлин, одеколоном облился с головы до ног…
— Что было дальше, вы знаете лучше меня, — нарочитое равнодушие в тоне мужчины, задело сильнее, чем это сделало бы прямое обвинение. — Я пришел в назначенное время, но вместо Камиллы нашел цветок и записку. Ни секунды не сомневался, что это чей-то глупый розыгрыш, но… В общем, я решил проверить. Нашел Камиллу, выслушал ее историю о том, что какой-то шутник запер ее в подвале. Было понятно, что все это — звенья одной цепи. Но я все-таки спросил. Просто спросил прямо, с кем она провела прошедшую ночь.
— И? — пискнула я робко, когда он надолго умолк, и казалось, продолжать уже не собирается.
— Я не сказал о записке, — произнес он, глядя сквозь свой бокал на свет. — Ничего. Не объяснял, чем вызван мой вопрос, и она, очевидно, решила, что я узнал от кого-то… или следил за ней… Так или иначе, оправдываться или отговариваться не стала.
Я громко сглотнула и осторожно поставила на столик бокал, который только что едва не выронила. Бывают же совпадения!
— С ее слов это была просто встреча. Ничего… такого… — Оливер неопределенно повел рукой и поморщился. — Как она сказала, прежде, чем возобновлять наши отношения, ей нужно было поставить точку в других. А я сказал, что точку нужно было ставить до того, как назначать мне встречу. Ничего приятного в том, чтобы чувствовать себя запасным вариантом… Или даже основным при наличии запасных. Я высказал ей это все, и мы снова поссорились. А помириться уже не получилось. И я не знаю, получится ли. Потому и хочу, чтобы вы записали это все на случай, если однажды я начну забывать и Камиллу.
Я отвернулась. Не хотела сейчас встречаться с ним взглядами. Боялась увидеть в его глазах хотя бы тень тех чувств, которые он должен был испытывать ко мне.
— Мне нужно рассказать обо всем инспектору, — сказал, выдержав долгую паузу, ректор. — Возможно, тот человек, с которым Камилла встречалась накануне, имеет какое-то отношение к ее исчезновению. Но я хотел найти его сам. Не подумайте… А впрочем, думайте. Не исключено, что окажетесь правы. Я же все-таки малефик, — на миг прорезавшиеся в ровном голосе зловещие нотки заставили меня поежиться. — Но в первую очередь я хотел разобраться, причастен ли он к тому, что произошло. Потому что, если нет, то нет смысла сообщать полиции. Понимаете?
Я кивнула, не глядя на него. Понимаю. И от этого еще горше.
Он защищал не мужчину, с которым Камилла провела последнюю ночь. Он защищал ее. Ее репутацию. Доброе имя. Даже зная, что это имя скоро, быть может, забудется навсегда.
— Я не смог ничего узнать. Понятия не имею, кто он.
У меня были подозрения на этот счет: вспомнилась дарственная надпись на книге о драконах. Но делиться этими подозрениями я не собиралась. Потому что Грин не имеет отношения к исчезновениям, единороги не ошибаются. А еще потому, что Оливер Райхон действительно малефик. Сильнейший в академии специалист по темным проклятиям. И вопреки всеобщему мнению, выдержка у него все же не железная, а я не желала стать причиной новых бед.
— Понятия не имею, — повторил он. — Камилла сказала, что между ними не было ничего серьезного — просто “милый мальчик”… Но, пожалуй, хватит об этом. Я и так уже испортил вам аппетит.
Я не успела съесть и половины того, что нагребла на тарелку, но доедать не собиралась: на смену голоду пришла комком свернувшаяся в животе тошнота — верный спутник волнения, страха и стыда.
Но Камилла встречалась не с Грином. Возможно, кому-то, кто не испытывает в его присутствии безотчетной паники, доктор и кажется милым, но мальчиком его не назвала бы и леди Пенелопа в приступе сентиментальности. А значит, был еще кто-то. Кто-то, кого стоило найти…
Однако обсуждать это с Оливером сейчас было выше моих сил.
Промокнув губы салфеткой, я молча встала и прошла к рабочему столу ректора. Взяла чистый лист бумаги…
Лучше закончить с этим сразу и не возвращаться потом к неприятной для меня и грустной для него теме.
Записала по памяти услышанный только что рассказ и, дождавшись, когда высохнут чернила, протянула листок подошедшему ко мне Оливеру. Он, не читая, отложил его на край стола.
— Благодарю.
— Не за что, — выдавила я хрипло: в горле пересохло, а бокал с вином остался на чайном столике. — Вы… — осмелившись на мгновение поднять на него глаза, я тут же отвернулась, — наверное, ненавидите меня?
— Что за глупости? — в голосе человека, которому я сломала жизнь дважды, сперва написав ее такой, замкнутой и одинокой, а затем беспардонно в нее вмешавшись, послышалась улыбка. — Ненависть — слишком сильное и опасное чувство, и вы его ничем не заслужили. Честно сказать, я уже даже не сержусь за тот ваш… детский поступок. А в том, что случилось после, вашей вины нет.
— Вы… — договорить я не смогла. Закусила губу, чувствуя, что вот-вот расплачусь.
