Лана Ежова - ВАМП. Практикум по целительству
Кто-то назовет меня странной: я столько усилий приложила, чтобы вытащить родителей из орохорского плена, но не пожелала поехать с ними домой на лето. Эх, ничего не могу с собой поделать… Чувства к Аестасу сильнее дочерней привязанности. Побыв рядом с родителями почти месяц, пока они отдыхали после перехода через Туманную долину, я осталась в Вышеграде, когда они засобирались в столицу.
Они не хотели возвращаться в Пандур. Но, увы, за время их отсутствия накопилось слишком много дел, чтобы их игнорировать, а у отца еще имелись и обязанности перед императором. Предстояло поставить службу безопасности в известность о ловушках на магов, которые научились ставить орохоро. Шаманы просто-напросто изрисовали магическими знаками часть пути, по которому ходят торговые караваны в Ирдию, тем самым превратив его в сонную ловушку. Она срабатывала мгновенно, стоило путешественникам оказаться внутри нее. Маги валились с ног, засыпая и толком ничего не понимая. Не ожидая подвоха, они не успевали поставить щит против сонных чар. Отец, разумеется, уже придумал, как больше не допустить подобное. Мощнейшие амулеты против сна — простой и недорогой выход.
Вечернее солнце золотит горизонт. Порыв ветра с севера, со стороны гор, взметает выбившиеся из косы волосы. Холодно, несмотря на мой плащ и куртку жениха. Ох, если мне холодно, то каково ему?.. Аестас точно простынет!
— Все, хватит нам тут стоять, — строго заявляю жениху. — И ты, вероятно, продрог до костей, но молчишь?
Аестас с готовностью кивает:
— Я превращусь в сосульку, если ты меня не отогреешь поцелуем.
— Поцелуем обычно расколдовывают.
— И это тоже.
— Только в сказках, любимый…
Теплые губы парня накрывают мои, не давая договорить. Я обнимаю его за плечи, помня, что даже от невинного поцелуя с ним у меня подкашиваются ноги.
Ох, святая Виржия, как же я схожу по нему с ума! Думаю постоянно… Иногда даже не сплю ночью. Или просыпаюсь из-за смущающих снов с его участием…
Через несколько минут спускаемся с дозорной башни на плац. Заместитель начальника городского дозора отдает приказ дежурному боевику подняться туда, где только что были мы.
Здорово быть невестой наследника герцога Монтэма. Обычную студентку к башне и близко не подпустили бы, не говоря уже о разрешении туда подняться. А так — я захотела посмотреть, что за городской стеной, и Аестас на следующий же день исполнил мое желание.
Сидя в карете, везущей нас к замку Монтэмов, мы говорим о будущем учебном годе, последнем для парня и втором для меня. Жаль, что есть правила, предписывающие Аестасу жениться после окончания обучения и практики. Три года… Целых три года! Так долго ждать!
Ох, кажется, я становлюсь испорченной? Думаю постоянно о женихе, о его объятиях и поцелуях, об откровенных взглядах и смущающих комплиментах…
— Ты как? В порядке? — спрашивает, чуть нахмурившись, он. — Готова взглянуть в глаза своему страху?
— Да не боюсь я твоего дяди, честное слово. Он просто мне неприятен после того, что случилось с Корицей по его вине.
Вообще-то, не напади на куртизанку мать Гардена, я бы все равно недолюбливала графа Эктора. Потому что мужчина, который причиняет боль женщине, пускай и с ее согласия, самое настоящее чудовище.
И этот монстр сегодня должен вернуться. Его опала заканчивается, а значит, показной блюститель морали вновь начнет свои рейды по борделям… Эх, начни он с себя, как было бы чудесно!
В карете сидим рядом, обнявшись. И это так здорово — держаться за руки, чувствовать тепло друг друга.
Я не сильна в архитектуре, и мне сложно правильно описать замок Монтэм. Единственное, что приходит в голову, это сравнение со здоровенным воином. Эдаким здоровяком, у которого бугрятся мускулы плечевого пояса, широченная спина, мощные пластины мышц на груди, непробиваемый пресс, крепкие ноги, но при этом он очень высок, и оттого впечатления, что он неповоротлив и грузен, не возникает.
Таков и замок Монтэм. Мощный, из светло-серого камня, он стоит на крутой горе. Когда карета идет вверх по спиралевидной дороге, ее часто перекашивает так, что тот, кто сидит на сиденье со стороны кучера, может упасть на тех, кто устроился напротив. Подозреваю, что, когда я впервые ехала в резиденцию герцога, Аестас специально не сказал об этой особенности пути и с радостью принял меня в свои объятия, когда я на него упала в начале подъема.
Толстые, высокие стены, несколько кордонов охраны — дед Аестаса не экономит на безопасности. Уверена, замок выдержит длительную осаду, ведь в его стенах много хозяйственных построек, разбит огромный сад, бесчисленное количество грядок с овощами и целебными травами, которым не дает завянуть армия садовников и магическая система полива. Несколько источников вдоволь обеспечивают водой весь замок и не пересохнут пару веков точно.
Под своды замка вступили, когда до ужина осталось меньше часа, неудивительно, что эрдесса Паолина встретила меня алчным взглядом давно не кормленной сторожевой собаки. В ее понимании девушка должна готовиться к семейной трапезе, как к балу в императорском дворце: примерить бессчетное количество нарядов, соорудить несколько вариантов прически, прежде чем выбрать одну. Не знаю, откуда у нее такие сведения, если она не была представлена императору?.. И все-таки в ее глазах я была неправильной невестой будущего герцога.
Быстро сменив прогулочный наряд на нежно-голубое платье и переплетя косу, спускаюсь вниз, в малый трапезный зал. Здесь члены рода Монтэм и их близкие друзья собираются, когда нет чужаков, — стол рассчитан на тридцать персон.
— Добрый вечер, — приветствую собравшихся.
Дуэнья окидывает меня придирчивым взглядом и неодобрительно поджимает губы. Единственное на мне украшение, кроме защитных амулетов, — это переливающаяся оттенками фиолетового магисса. Открыто критиковать одежду и отсутствие драгоценностей, да еще в присутствии жениха, пожилая эрдесса не решается. Но знаю точно: наедине обязательно подпустит парочку шпилек.
Любой выбранный мной наряд ей не угодит после того, как я отказалась от ее услуг камеристки. Научившись справляться со всем самостоятельно за время учебы в ВАМП, я не хочу кого-либо подпускать к себе, благо сейчас корсеты носят только модницы и те, кто не может похвастаться хорошей фигурой.
— Очаровательно выглядишь, Соннэя, — помогая занять место за столом, произносит Аестас.
— Поддерживаю брата, миленькое платье, Сонь, — отзывается Ричард Лайнет.
Гарден молчаливо кивает, соглашаясь с парнями. В последнее время он немногословен и печален. Его взгляд потух, когда он узнал о смерти матери.
