Лана Ежова - ВАМП. Практикум по целительству
— Сожалею, Эйнар. Да, это она…
Члены рода Монтэм выглядят пришибленно. Такое ощущение, что нам всем вылили на голову помои и сказали, что сами виноваты. Бывший граф ведет себя так, как будто это он невинно пострадал из-за семьи, его бросила мать Гардена, а отец оказался извращенцем. Страшный человек — свои прегрешения бессовестно взваливает на плечи других.
Эйнар, внезапно получивший наследство раньше времени, высказывает общую мысль:
— Он легко отказался от матери своего ребенка ради куртизанки.
Пряча полный боли взгляд, он направляется к выходу.
Аестас бросается вдогонку, но дед останавливает его:
— Не надо. Он сам должен совладать с эмоциями, пережить разочарование и принять случившееся.
После странного разговора десерт никому не лезет в горло. Нет, вру. Эрдесса Паолина, возбужденно блестя глазами, уписывает ореховый торт за обе щеки. Поражает противоречивость ее натуры: набожная старая дева, а любит сплетни.
После ужина парни решают размяться. Без Эйнара, который, закрывшись в своих покоях, никого не желает видеть.
Я же под бдительным присмотром дуэньи выбираю книгу в библиотеке. Однако мне не до чтения. Вот уже несколько дней беспокоит тревожное открытие: жених все чаще пропадает в тренировочном зале. Дойдет до того, что он там устроит опочивальню.
Причину, по которой Аестас тренируется до изнеможения, узнаю, однажды подслушав его разговор с Ричардом. Ему предстоит трехлетнее воздержание. Три долгих года… А ведь он молодой мужчина, у которого до меня были подруги. В «Сад Фло» или другое заведение подобного типа он не пойдет, со мной дальше поцелуев заходить не планирует.
Как целительница я понимаю, что ситуация складывается опасная. Некогда господин Херт просветил, что для боевика неудовлетворенность чревата: он теряет концентрацию и совершает непростительные ошибки.
Что же делать? Только взять ситуацию в свои руки, особенно когда ты на многое готова ради любимого мужчины… Ой, я обманываю саму себя! Перейти к физической стороне любви не терпится мне самой. После Туманной долины, когда я засыпала в объятиях графа, после его будоражащих кровь поцелуев трудно сохранять чистые помыслы.
По закону я уже совершеннолетняя, по целительским показателям также считаюсь готовой к рождению детей. С наследником, разумеется, лучше пождать, а вот со всем остальным…
Решено. Ночью я соблазню слишком правильного жениха. Собственная смелость приводит меня в восторг.
«Укладываю» в свою постель иллюзию, чтобы не попасться эрдессе Паолине. Она слабая магичка, поэтому ничего не поймет, даже если подойдет на расстояние шага. Главное, чтобы не попыталась разбудить обманку.
В полночь, затянув потуже пояс ночного халата цвета летнего рассвета, я крадусь к спальне графа. Тишину в коридоре нарушает потрескивание неярких магических светильников, висящих на стенах. Чем ближе спальня Аестаса, тем чаще сердце замирает в груди, чтобы через миг забиться пойманной птицей. От былой смелости одни остатки, и только мысль о том, что поступаю верно, не дает отказаться от затеи.
Подойдя к двери, слышу приближающиеся звуки легких шагов. И я без стука врываюсь в покои жениха.
— Соня?.. Что случилось? — тревожится, приподнявшись на локте, Аестас.
От вида полуобнаженного жениха перехватывает дыхание. Немного сонный, расслабленный, такой близкий…
Отчаянно храбрясь, ныряю в теплую кровать и нежно его целую. Он удивлен, но с готовностью отвечает.
Что еще необходимо делать, не представляю. Природа должна взять свое, но почему-то не берет.
— А ты меня только целовать будешь? — с непонятной обидой интересуюсь у Аестаса.
Он хмурит брови:
— А должен что-то еще? Постой-ка, ты пришла ко мне затем, чтобы…
С облегчением киваю. Наконец-то доходит до него!
— Позволь узнать, почему ты решила прийти именно сегодня?
— Я тут подумала, что три года до свадьбы — слишком долгий срок…
— И почему же ты так решила, любимая?
Признание вырывается само собой:
— Ты сказал Ричу, что теряешь голову при виде меня, не можешь думать ни о чем другом. А я не хочу, чтобы ты пострадал из-за невозможности сконцентрироваться.
Аестас поражен, мало-помалу он выпытывает у меня все:
— Так ты меня пожалела? Боишься, что не могу сосредоточиваться на заклинаниях? — Его губы подрагивают, готовые растянуться в улыбке. — Сонь, ты чудо!
Он не просто улыбается, он смеется надо мной! Притом уткнувшись лбом в мое плечо. Обидно ли? О да, реакция оскорбительна… Соблазнение провалилось с позором.
Отсмеявшись, Аестас жарко целует. И шепчет:
— Любимая, я не могу лишить свою невесту первой брачной ночи и благословения святого покровителя. Я буду ждать сколько потребуется.
Я смотрю в его черные глаза и понимаю: он не обманывает. И в душе просыпается гордость, что у меня самый бережный и любящий жених.
И до раннего утра я крепко сплю в его объятиях. Счастливая и умиротворенная.
На рассвете, чудом не попавшись кому-то из слуг, возвращаюсь в свою спальню. Иллюзия — сладко сопящая Соннэя Бладриз — все так же активна, никто не заметил, что я не ночевала в своей спальне.
Если жених наступает на горло собственным желаниям, это серьезнее любых клятв в любви. Считается, что невеста, не утратившая чистоту, получает дополнительное благословение: святые покровительницы возьмут опеку над ее женской долей, и беременность и роды будут протекать благополучно и легко.
На завтрак иду, едва ли не напевая, и по лестнице спускаюсь, вообще перепрыгивая через ступеньку.
В залитой солнцем малой трапезной пока только герцог Монтэм. Ему не свойственно приходить первым, обычно он опаздывает. И потому нарушение традиции слегка настораживает.
— Доброго и светлого, эрд Уман!
— Доброе утро, Соннэя. Как спалось?
— Спасибо, хорошо. А вы как себя чувствуете? Не забываете принимать натощак настой, который вам прописал целитель?
После длительного приема горечавки лазурной герцог вынужден пить особый настой на основе стосила и десятка менее редких трав. Регулярно, не пропуская ни единого приема, только так к нему в полной мере вернется магия.
— Как же я могу забыть о лекарствах, если в замке есть столь строгая целительница?
Моя улыбка вянет, когда дед Аестаса, посерьезнев, произносит слова, которые словно ледяная вода за шиворот:
— Милая Соннэя, вы ведь помните, что Аестас не может жениться на вас, пока не закончит академию и не пройдет практику?
— Я все помню, эрд Уман.
— Вы готовы терпеливо ждать? И не настаивать на брачной церемонии?
