Филис Каст - Чаша любви

«Живи, дитя!» – раздался в ее голове нежный знакомый голос Эпоны.

Он утешал и успокаивал охотницу. Бригид наклонила голову и стала шептать слова заклинания, скрипя зубами от боли, которую вызывало превращение.

Едва кожа Бригид перестала пылать, Кухулин поднял ее в седло. Огонь подступил так близко, что сушил их лица. Вокруг сыпался дождь искр.

 – Нам не убежать, – задыхаясь, прошептала Бригид.

Кухулин наклонился вперед и пришпорил коня. Тот помчался как стрела, но не мог оторваться от бушующего пламени, которое преследовало их.

Бригид закрыла глаза и сжала в кулаке бирюзовый камень, висевший у нее на шее.

«Ты снова нужен мне, мой крылатый друг».

Крик ястреба раздался над стеной плюющегося огня. Его мощные крылья разогнали стелющийся дым. Птица описала над ними круг, а потом резко нырнула вниз справа от беглецов, напоминая падающую звезду.

«Следуйте за мной...»

 Кухулин повернул коня вправо и поскакал за ястребом, летящим к руслу реки. Поток едва покрывал копыта коня. К тому же беглецы были не одни. Они стояли посреди необычайного сборища, где бок о бок держались олени и койоты. Звери скорчились в воде и как завороженные смотрели на приближающуюся стену огня. Когда Фанд прыгнула на берег и плюхнулась в воду, даже робкие олени не обратили на нее внимания.

 – Сними с коня бизонью кожу! – завопила Бригид, перекрикивая гул огня. – Пусть скачет. Без нас он сможет убежать.

Охотница скрипела зубами от боли в сломанной ноге, пока муж снимал ее с коня. Она балансировала на одной ноге в грязной воде и ждала. Воин снял с коня седло, вьюки и бизонью кожу, потом прогнал коня. Затем Кухулин помог жене опуститься в воду, сел рядом и подозвал Фанд. Они накрылись куском кожи, крепко обнялись и прижали к себе волчицу. Все погрузилось во мрак.

Оба потеряли всякое ощущение времени, чувствовали только опаляющий жар и жуткий оглушительный рев огня, пожирающего свою добычу. Вода вокруг них шипела и бурлила. Бригид тесно прижималась к Кухулину и пыталась справиться с паникой, от которой ей хотелось сбросить с себя тяжелую бизонью кожу. В сломанной ноге мучительно пульсировала боль. Охотница ощущала страшную слабость. Несмотря на жару, она начала дрожать и поняла, что таков результат шока и переутомления.

«От этого можно умереть так же, как от огня».

Бригид подумала об этом отстраненно, хотя понимала, что изо всех сил должна пытаться оставаться в сознании и здравом уме. Но уснуть было намного проще, к тому же кругом царил жуткий холод.

Тут она услышала пение. Губы Бригид изогнулись в легкой улыбке. Охотница узнала голоса крылатых детей и вспомнила, что эту песню они пели в тот день, когда отправились из Пустошей в Партолону.

Приветствуем тебя, солнце Эпоны.

Ты путешествуешь высоко в небесах,

широкими шагами поднимаешься

на крыло высоты,

Ты счастливая мать звезд.

 – Слышишь их? – шепнула она Кухулину.

 – Да, – негромко и спокойно ответил он. – Но ведь дети не могут быть здесь.

 – Не они. – Бригид душили слезы. – Их любовь. Горман ошибался. Эпона продолжает заботиться о своей верховной шаманке.

Слушая бесплотную хвалебную песнь, охотница ощущала, как сила любви заполняла ее тело и распространялась вокруг. Она погружалась в любовь, окружившую их материнским объятием, защищающим от любой беды.

Ты опускаешься в опасные воды океана,

но это не вредит тебе.

Ты качаешься на тихой волне,

словно юный эльф на цветке.

Мы будем любить тебя все дни

наших жизней!

 – Все закончилось, – негромко сказала Бригид, когда пение оборвалось. – Огонь выжег сам себя. Я чувствую, что его ярость ушла.

Кухулин осторожно поднял толстую бизонью кожу и стал вглядываться в совершенно незнакомую землю, освещенную рассветными сумерками. Он встал, поднял Бригид и понес ее из реки, которая почти совсем пересохла и стала похожа на лужу. За ним семенила Фанд. Повсюду валялись обугленные тела животных. Воин взобрался на восточный берег и очутился среди обгорелых, почерневших стволов деревьев. Несколько притоков реки Колман, протекавших по равнине, сумели остановить огонь. Зеленый цвет, который продолжал покрывать горный хребет, расположенный позади последнего притока, выглядел странно неуместным в мире черного и серого.

Прежде чем Кухулин повернулся к югу, чтобы увидеть, что осталось от родины Бригид, она заговорила.

 – Поставь меня, – попросила охотница. – Я хочу превратиться обратно.

Он аккуратно опустил ее на землю. Когда жена обрела равновесие, муж отошел от нее на полшага и прикрыл глаза, защищаясь от яркого света, окутавшего тело Бригид во время таинства. Она снова оказалась в своем естественном виде, неловко стояла на трех ногах, но решительно смотрела ему в глаза.

 – Теперь я готова ее увидеть, – сказала кентаврийка.

Они вместе повернулись на юг. Бригид не верила своим глазам. Солнце всходило над восточным краем горизонта, окрашивая радостным розово-золотым цветом небо над растерзанной равниной. Можно было сказать, что степь исчезла. Вместо нее появилась пустыня, покрытая причудливыми грудами еще горячего пепла. Деревьев не было видно под горами тел животных. Ничего не шевелилось, кроме струек дыма.

 – Богиня! – Бригид прижала руку ко рту, чтобы не разрыдаться.

«Неужели можно пережить такое?»

 – Да, дитя, – раздался позади них нежный голос Этейн.

Они повернулись к Воплощению Богини, и у Бригид перехватило дыхание. На краю почерневшего леса стояла серебряная кобылица, на которой сидела Избранная. Слева от нее стоял Мидхир, справа – Эльфейм, Лохлан и Сиара. Позади них сгрудились все крылатые дети.

 – Теперь скажи, дочь моя, как можно пережить такое опустошение? – спросила Этейн у кентаврийки.

Охотница посмотрела на нее, на Эльфейм, потом на Сиару и необычно тихих детей. Наконец ее пристальный взгляд остановился на бирюзовых глазах мужа. Бригид внезапно все поняла. В этот миг она стала истинной верховной шаманкой.

 – Что угодно можно пережить с помощью надежды и любви, – произнесла кентаврийка.

С помощью Богини ее слова стали слышны не только всем детям. Они, как рябь по воде, разнеслись во все уголки равнины.

Этейн одобрительно улыбнулась.

Внезапно за спинами детей раздались крики. Появились воины в темных одеждах, держащие наготове луки и мечи. Бригид почувствовала, как Кухулин, стоявший рядом с ней, напрягся, и открыла рот, чтобы предостерегающе крикнуть. Тут Избранная вскинула руку, затянутую в шелк. Ее раскрытая ладонь засияла на фоне солнца, словно она призвала на помощь его лучи.