Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци
По правде говоря, он никоим образом не имел отношения к церемонии Сокрытия оружия. Однако именно этот никоим образом не имеющий отношения к церемонии совершенный человек Ханьшань теперь стоял в самом отдаленном и укромном уголке с правой стороны террасы, сложив руки в жесте почтения.
– Хотя этот скромный бессмертный невежественен, однако даже мне известно, что второй поединок – этап, который новый владыка проходит рука об руку со своим супругом или супругой. Хотя вы победили ее высочество Фэнцзю, вы еще не одолели ее мужа. Кажется, вам пока рано просить обещание у Цинцю.
В зале установилась тишина, затем послышался шум, похожий на звук потревоженного муравейника. Рука Бай Чжи так и приклеилась к чайнику, на лице высшего бога Чжэ Яня отразился шок, у почтенной госпожи Фу Ми отвисла челюсть, а высший бог Бай И чуть не упал.
Бай Цянь невольно спросила у Е Хуа:
– Она вышла замуж? За кого? И когда?
Господин Е Хуа осторожно ответил:
– Похоже, вышла, раз совершенный человек Ханьшань так говорит.
Договорив, он бросил вопросительный взгляд на третьего принца. Третий принц немедленно натянул на лицо невинное выражение праведника и сказал:
– Я не сплетник.
Фэнцзю вытянула шею посмотреть на самое высокое место смотровой террасы, однако затянутого в пурпур сребровласого владыки там не оказалось. Не Чуинь на миг замолчал, глядя на совершенного человека Ханьшаня, мешавшего ему достигнуть задуманного, и усмехнулся:
– Никогда не слышал, что у ее высочества Фэнцзю есть муж. Но даже если он и есть, думаю, смогу победить и его. Кто бы он ни был, прошу, покажитесь.
Фэнцзю подумала про себя: «Думаю, ты определенно не сможешь его победить».
Все бессмертные дружно уставились в воздух, ожидая, что упомянутый совершенным человеком Ханьшанем муж упадет откуда-то с неба, но в этот момент бог в пурпурном неспешно поднялся с правой стороны террасы. Он спокойно расправил рукава и сказал:
– Можем начинать? Я отходил протереть меч.
Длинные серебристые волосы, налобная лента с чернильно-синим драгоценным камнем и красивое строгое лицо. Когда он изучал буддийские сутры, вся отстраненность и невозмутимость пределов Трех Пречистых читалась на его лице. Когда он брал в руки меч, то сокрушал все на своем пути, как яростный ураган. Это был тот, кто только что сидел на самом высоком месте смотровой террасы, Верховный владыка Дун Хуа – бывший всевладыка Неба и Земли.
Не Чуинь застыл, зрители потрясенно молчали. Через мгновение все рухнули на колени. Высокопоставленные совершенные владыки, просто высокопоставленные бессмертные – все подскочили со своих мест и пали ниц. Верховный владыка стоял, как кто-то мог осмелиться сидеть? Фэнцзю смутно припоминала, что и в долине Песнопений произошло нечто подобное. Как только Дун Хуа появился в Сливовой долине, все бессмертные тут же преклонили колени. Фэнцзю наконец поняла, почему владыка не любил выходить из дома. Идешь, а вокруг все падают на колени. Утомительное, до смерти надоевшее зрелище.
Под карнизом дома из аланг-аланга
Подметают часто, нет там мха.
Образуют все цветы-деревья грядки,
И посадила их моя рука[63].
Так же владыка смотрел на коленопреклоненных – как на деревья и цветы, которые он сажал на Тринадцатом небе. Он поднял руку, чтобы все наконец поднялись, затем повернулся и успокоил Фэнцзю, стоявшую рядом:
– Я знал, что ты проиграешь. Не думай, что ты меня опозорила.
Он протянул ей платок:
– Сколько ходов ты отразила?
Фэнцзю пробормотала, вытирая пот платком:
– Десять.
Дун Хуа качнул головой.
– Неплохо.
После этого он повернулся к Не Чуиню и поинтересовался:
– Как думаешь, сколькими ударами успеем обменяться?
Владыка черных демонов был мечтатель. С тех пор как бесследно исчезла повелительница демонов Шао Вань, клан демонов разделился на семь частей, которыми совместно управляли семь демонических владык. Когда Не Чуинь стал новым владыкой черных демонов, он начал думать, как вновь объединить клан демонов с собой во главе. Он желал, чтобы его чтили как повелителя демонов.
Брак с кланом богов был бы недурственным способом воплотить эту мечту, но, увы, все высшие боги, у которых имелась сила изменить ситуацию в мире, были мужчинами, а он всего лишь сирота, у которого, в отличие от владыки Сюй Яна, не было сестры, которую можно было бы выдать замуж. Он отступил и задумался.
Найдись среди этих высокопоставленных небожителей отрезанный рукав, Не Чуинь ради своей мечты о верховном господстве мог бы пожертвовать собой, почему бы и нет? Оказалось, что очень даже «почему».
Он снова задумался. Если не удалось с ними породниться, лучше их хотя бы не оскорблять, а если и придется, то желательно с выторгованной у них услугой.
По правде сказать, он явился сюда, все очень и очень тщательно рассчитав. Он знал, что несомненно оскорбит семью Бай из Цинцю, однако от них же он и вытребует услугу, не так ли? Оскорбление вполне того стоило. Однако он даже не задумывался о том, что ему придется оскорбить владыку Дун Хуа. И раз он теперь всех оскорбил, получить от Цинцю обещание становилось еще важнее.
Разумеется, он владыке не противник. Ему никогда его не победить.
На лице Не Чуиня появилась улыбка, но улыбка эта была явно натянута.
– Владыка мне льстит. Поединок в рамках второго испытания церемонии изначально был просто обменом опыта между равными. Нас с ее высочеством Фэнцзю еще можно назвать равными, но с владыкой меня разделяет эпоха первозданного хаоса. Разве противник я вам? Пусть, как оказалось, бросив вызов ее высочеству сегодня, я бросил вызов и вам, однако владыка недосягаемо высок, мы с вами никак не можем быть равны. Боюсь, наш поединок противоречит правилам книги церемоний.
Едва отошедшая от потрясения высшая богиня Бай Цянь хмуро посмотрела на Е Хуа и Лянь Суна.
– Он нашел доводы, чтобы драться с Фэнцзю, а теперь нашел доводы, чтобы не драться с Дун Хуа. Болтает он явно со знанием дела, каждый довод в его пользу. Если сейчас Дун Хуа не станет раздумывать, все решат, что он глумится над младшим поколением.
После этих слов она печально вздохнула, слегка обеспокоенная.
Принц Лянь Сун постучал веером по ладони и лениво улыбнулся.
– Думается мне, Не Чуинь недооценил бесстыдство Дун Хуа.
Хотя по смотровой террасе поползли шепотки оживленных обсуждений, владыка выказывал непробиваемое спокойствие, и в этом его спокойствии было что-то необъяснимое. Словно задумавшись над доводами Не Чуиня, он протянул:
– Говоришь… мы не равны?
Владыка сдвинул брови.
– Как это мы не равны?
Не
