Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы - Елена Анатольевна Кондрацкая
– Ты хочешь ходить со мной. Это я поняла. И, видимо, обратиться в человека ты всё же почему-то не можешь. Может, отнести тебя к ректору? Вдруг она подскажет…
Нетопырь забился, с писком пытаясь сбежать из кармана, я осторожно преградила ему путь ладонью.
– Я поняла-поняла. Никакого ректора, я тоже лишний раз стараюсь её не видеть. Успокойся, незачем так драматизировать. Пойдём тогда для начала выясним, что едят нетопыри.
На это нетопырь возражать не стал.
5
Занятия уже давно закончились, но я знала, что кабинет алхимии ещё открыт. Он был меньше и гораздо уютнее логова профессора Блай. Я приоткрыла массивную дверь и оглядела ровные ряды столов с одинаковыми жаровнями и чёрными котелками, расставленными в идеальном порядке. Тяжёлые кованые люстры наполняли пустой зал приглушённым жёлтым светом. За высокими стрельчатыми окнами уже было совсем темно. Убедившись, что никого нет, я проскользнула в кабинет и направилась к двери в подсобку, где хранились ингредиенты для зелий и отваров.
– Вам чем-то помочь, мисс Блэквуд? Насколько я помню, сегодня занятий у нас с вами не предвидится, – низкий, приятный голос профессора Ноденса разнёсся по залу, и я обернулась, стараясь выглядеть как можно более непринуждённо.
Профессор Ноденс – молодой, привлекательный преподаватель, в которого, разумеется, была влюблена половина студенток. Высокий, статный, он очаровывал одним лишь взглядом золотисто-карих глаз. Длинные угольно-чёрные волосы он обычно убирал в пучок или низкий хвост, чтобы не лезли в лицо во время работы. В отличие от других преподавателей, которые предпочитали строгие костюмы, платья или даже мантии, профессор Ноденс носил лёгкие песочные штаны и белую рубашку, которую никогда не застёгивал до конца, рукава, чтобы не запачкать манжеты, он подворачивал – это всем тоже очень нравилось.
Сначала в аудиторию зашёл фамильяр – белый поджарый пёс породы грейхаунд по имени Гвин. Он окинул меня любопытствующим взглядом и оглянулся на дверь. Профессор Ноденс вошёл следом, улыбнулся мне и направился к своему столу, в руках он нёс тарелку со стопкой булочек, щедро посыпанных сахарной пудрой.
– Умыкнул в кафетерии. Между прочим, последние на сегодня. – Он подмигнул мне и поставил тарелку на преподавательский стол. Только теперь я заметила, что на одной из жаровен закипал чайник.
Он прислонился бедром к столу и скрестил руки на груди. Гвин обошёл меня кругом, принюхался и щёлкнул зубами. Я на всякий случай поправила нагрудный карман. Гвин зевнул, потерял ко мне интерес и устроился на любимой лежанке в углу.
– Так что привело вас в мой кабинет, мисс Блэквуд? – спросил профессор Ноденс, и я заметила, что он смотрит на повязку на моей ладони. Я спрятала руки за спину и невинно улыбнулась, надеясь, что выгляжу в некоторой степени очаровательно.
– Мне нужны насекомые. Какие-нибудь жуки, личинки или бабочки.
Профессор Ноденс приподнял брови в лёгком удивлении.
– И для чего же, позвольте спросить.
Я покосилась на Гвина, понимая, что он уже учуял Кая, и скрывать что-то бессмысленно. К тому же необязательно же говорить всю правду. Я достала из кармана нетопыря. Тот, пока мы ходили, пригрелся и заснул, а теперь недовольно попискивал.
– Я завела зверушку.
Профессор Ноденс неодобрительно покачал головой.
– Милая мисс Блэквуд, вам же должно быть известно, что заводить фамильяра до выпуска из академии против правил, ведьмы…
– Это просто нетопырь. – Я не дала ему договорить. – Залетел в окно, наверное, из леса, их же тут полно в округе. Наверное.
На губах профессора Ноденса появилась снисходительная улыбка – он не поверил ни единому моему слову. Ну не могла же я ему сказать, что держу на ладони чёртова вампира!
– Мисс Блэквуд, если вы думаете, что я не вижу Пути Потока между вами и этим крошечным созданием, то я оскорблён до глубины души. – Он рассмеялся и отправился снимать чайник с жаровни. – Чаю?
Я машинально кивнула, хотя даже толком не расслышала вопрос. Отрешённо наблюдала за тем, как профессор достаёт из шкафчика две чашки и бросает в них заварку. Пути Потока – движение и переплетения магии во Вселенной – могли видеть единицы ведьм и ведьмаков, как правило обладавшие даром предвидения, благословлённые Потоком, они рождались раз в сотни лет, если не реже. Профессор Ноденс никогда не упоминал о своей способности видеть Поток, значит, это неправда. Неправда же? Не может меня и этого проклятого нетопыря ничего связывать! В голове сам собой возник ночной лес, холод, пробирающий до костей, и странное чувство, которое электрическим разрядом прошило тело, едва наши с Каем руки соприкоснулись. Нет. Нет-нет-нет!
– Мисс Блэквуд, присаживайтесь.
Я села, продолжая пялиться на нетопыря в руке. Это невозможно, фамильяр – это животное. Самое обычное, просто напитанное магией животное. Нет, нетопырь, конечно, тоже животное, но не Кай же! Он не…
Голова шла кругом, и мне казалось, что я начинаю задыхаться.
– Профессор, – выдавила я, поднимая взгляд. – А человек может стать фамильяром?
– Насколько мне известно, нет, – ответил профессор Ноденс, сел напротив и подвинул ко мне тарелку с булочками.
Мне тоже это было известно. Всем это было известно.
– А… если это не совсем человек? Ну если это нечто… среднее. – Слова подбирались с трудом, продираясь через вату в голове.
Профессор Ноденс откусил кусок булочки, сыпя сахарную пудру на стол, и свёл брови, обдумывая мои слова.
– Фамильяры – явление довольно новое…
– Новое? Ему больше пятисот лет. Как по мне, довольно древняя штука. – Я ворчала, всегда так делала, когда не могла совладать с чувствами, но профессора Ноденса это не задело, он лишь улыбнулся.
– Как посмотреть, милая мисс Блэквуд. Как по мне, всё зависит от того, кто ведёт счёт.
Нетопырь прополз по моему рукаву и спрятался обратно в карман – на свету ему было неуютно. Профессор Ноденс проводил его взглядом.
– А отвечая на ваш вопрос… До того, как у ведьм появились так называемые фамильяры, существовала гораздо более древняя форма связи. Триада… – профессор замолчал, явно подбирая слова, – скажем так, многое изменила в нашем восприятии Потока и его возможностей. Гхм… Так или иначе, сейчас компаньонами могут выступать только животные. И, насколько мне известно, за другие формы связи положена смертная казнь.
Меня затошнило, в животе стянулся неприятный узел. Одна новость звучала хуже другой. Надеясь не выдать паники, которая медленно сковывала льдом позвоночник, я спросила как можно более непринуждённо:
– Другие формы связи?
Профессор Ноденс кивнул и глотнул чаю. Я обхватила предложенную кружку, надеясь отогреть закоченевшие пальцы о горячий фарфор и хоть немного взять себя в руки.
– Прежде волшебных компаньонов ведьм называли кевреннами. Ими могли быть как животные, так и разумные магические существа. Существовали морские ведьмы, кевреннами которых становились русалки. Лесные ведьмы, которым служили разного рода оборотни, тогда это ещё никак не регламентировалось и не требовало сложных ритуалов. Кевренны, в отличие от фамильяров, не были слугами, но были друзьями и помощниками. Это было во времена, когда волшебство свободно струилось по миру, леса, моря и горы были полны первородной магии, тогда Поток сам сплетал нити и приводил одну магию к другой. Полагаю, подобное возможно и сегодня, только вот в мире почти не осталось ни русалок, ни оборотней. Одни ушли в самые глубокие воды, скрываясь от людей, других истребили до последнего.
«Третьи служат в Надзоре», – хотела сказать я, но сдержалась. Профессор Ноденс умел расположить к себе, но я не доверяла ему настолько, чтобы болтать по душам. Вздохнув, я взяла чашку и сделала большой глоток ароматного чёрного чая с бергамотом. Молока бы добавить. Я молча опустошала кружку, набираясь смелости, чтобы задать следующий вопрос.
– Если фамильяра ведьме приводит сам Поток, почему за… «неправильного» фамильяра полагается смертная казнь? Разве Триада имеет право… разве так можно поступать?
Профессор
