Подарок для герцога. Вернуть отправителю! - Елена Княжина
Ни замковая прислуга, ни стража, ни даже вельможи, эвакуированные из столицы, – никто не удивился возвращению беглой герцогини. Или виду не подавал. Меня учтиво приветствовали в коридорах, кланялись, спрашивали, изволю ли я чего-то…
Выглядело до того странно, что меня разрывало желанием поскорее вернуться в Пьянь. Хоть в туман, хоть к демонам на рога, лишь бы подальше от этих расшаркиваний. И поближе к кворгу.
Тьфу! Забыть, забыть, забыть… Глупая Лиза. Он про тебя уже и не помнит.
Леди Аланна, супруга Гариэта, оказалась моей ровесницей – чуть робкой и замкнутой, но отчаянно красивой. Пока она с искренним интересом расспрашивала меня, где я потерялась и почему нашлась, я удивлялась. Удивлялась, что Владыка совсем на нее не смотрит. Не восторгается нежным румянцем на точеных скулах, не целует изящную ручку при каждом удобном случае, не сочиняет оды ее точеной фигурке.
Жена Владыки была точно эфир, точно волшебное облачко – полупрозрачная, тонкая, звенящая. Зачем ему розовощекие самоцветы, когда перед глазами сияет чистый алмаз?
После завтрака в неловкой компании владык, которым я была торжественно представлена Ализой, законной супругой герцога Грейнского, мы с Галлеей отправились к загонам. Самоубиваться, вестимо.
Весело улюлюкая и посвистывая, принцесса летала над лесом, полем, облетевшим садом, кружила над горой и царапала чешуйчатым драконьим брюхом шпили замка… Я все надеялась услышать вопль ужаса, но так и не дождалась.
Наблюдая за ловкой наездницей, я жадно отхлебывала гром по-сатарски из кувшина с крышкой. Такой в замковой кухне хранился для Габриэла, но я тоже пристрастилась. «Изволила», и мне тут же налили туда почти-кофе. Глиняная емкость сильно напоминала термокружку и чудно сохраняла тепло напитка.
Стояла я, наминая сапожками вчерашний снег, и размышляла, что приносит мне больше удовольствия. То, как горячий гром растекается по языку и, обжигая, ныряет в горло? Или то, что я пью его из герцогского термоса? Касаюсь губами той же крышечки, что недавно Габ?
Не думать о том, что случилось в экипаже, я не могла. Во-первых, потому что оно случилось трижды! Если один раз можно списать на случайность или, скажем, попытку прогнуться под богиню… То три?
Габ определенно увлекся и забыл, что целует собственную жену. В Сатаре такое не поощряется.
Во-вторых… То, что между нами стряслось, было столь крепким и терпким! Богатым, сочным, пряным, пьянящим… Почти невыносимым. Как настоявшийся с годами выдержанный напиток. Как такое забудешь, мм?
Мы оба спятили. Измотались от чувственной муки и реализовали все желания разом. Как жадные дети, дорвавшиеся до припрятанных к празднику сладостей.
Еще пара таких ночей, и я бы впала в крепкую зависимость от близости с Габриэлом. Если бы он не осек меня жестоко и не вернул на землю.
– Желаете тоже прокатиться, тэйра? – из-за угла «конюшен» выбрался кряхтящий Джарр. – Могу приказать оседлать для вас Эстерелью… Слышал, вы с тварями ладите не хуже принцессы?
И так он щурился издевательски, что я вмиг догадалась. Начальник охраны знает, что я не нелла, знает, что мы с Галлеей морочили голову и ему, знает, что той ночью на Звездочку садилась не я…
– Прошу! – взмолилась искренне и указала пальцем вверх, на дракона. – Я второго раза не выдержу. Меня уже катали… вон на той «добродушной» твари… Ноги только сегодня начали сходиться.
Ладно, признаю, ноги целые сутки не сходились не только из-за дракона.
– Упаси Сато, я не собирался над вами подшучивать, моя герцогиня, – Джарр чуть поклонился. В его простой учтивости не было скользких ноток, которые источались вельможами. – Тэр герцог объяснил мне, что той ночью случилось… «недоразумение».
– Оно самое… да…
– И раз уж я стал невольным соучастником вашего побега, моя герцогиня, то позвольте порекомендовать вам обучиться верховой езде, – Джарр настойчиво подвел меня к следующему загону, в котором топтались две смолисто-черные харпии. – Тогда у принцессы Галлеи не будет причин сбегать от охраны в темный лес и рисковать жизнью, чтобы прикрыть ваши юбки от посягательств его светлости…
– Габриэл больше не будет на них посягать, не беспокойтесь, – выдавила сквозь зубы, пытаясь скрыть горечь разочарования. – А причин хоть и станет меньше, но они не исчезнут насовсем.
Будто Галлея ради меня в деревню каждый день мотается!
– Хорошо бы Владыка понял, что от запретов случаются еще большие беды, – вздохнул пожилой вояка и проводил глазами летающего ящера. – Не те уж в Сатаре времена, чтобы женщину дома на цепи держать. Если ее сердце куда-то просится…
Джарр вывел из загона сонную харпию и проверил крепления на седле, а затем протянул огромную ручищу в перчатке.
– Забирайтесь, тэйра, – велел он, подводя меня к стремени. – Только юбку задерите и ногу перекиньте: по-дамски на харпиях ездят только дурехи, мечтающие свалиться носом в сугроб.
После часа упражнений мои ноги окончательно забыли, как стоять ровно, коленка к коленке. Я с трудом сползла с неуправляемой тварюшки в руки Джарра и поковыляла к замку, пообещав, что завтра приду к загону снова. В более удобной одежде.
На следующее утро я позаимствовала у Галлеи ездовые брючки и теплый полушубок. Теперь я обучалась верховой езде дважды в день – после завтрака и перед закатом. Вдруг пригодится для очередного побега?
Принцесса в это время крутилась штопором над моей побелевшей от снега головой. Или не от снега вовсе.
На пятые сутки я вполне сносно держалась в седле, а харпия слушалась каждой пятой команды. Четыре она упорно пропускала мимо черных ушей, торчавших с боков от зеленого костяного «ирокеза».
Учеба занимала свободное время, которого вне академии стало кошмарно много. А еще езда на драконо-лошади напрочь изгоняла из головы мысли.
Пока я находилась в состоянии прыгающего полета, я не помнила ни про Габа, ни про меховой пол, ни про скрип экипажа, раскачивавшегося от ветра и нашей страсти… Словом, из двух зол – страдать в спальне и страдать на харпии – я выбрала второе.
На шестое утро заточения в Грейнхолле Владыка получил известие, которое переменило все. Туман ушел!
Собрал вещички, подхватился и утопал обратно на Рубежи!
У Галлеи булочка изо рта вывалилась, а я от изумления уронила золотую ложку. Но монарх, почесав макушку под веночком, подтвердил: тумана в Пьяналавре больше нет.
Что тому стало причиной? Усилия магистров, разработки Башелора, упорство сатарской армии? Или милость Верганы, добытая Габриэлом в три подхода? Неужели благосклонность богини
