За Гранью - Ольга Кобзева
Адриэйн писал слово на своем языке, я рядом русскими буквами и перевод. Так я начала составлять собственный словарь. Мы еще записали совсем простые слова и определения, описали все предметы, что были в комнате, местоимения и числа… В общем, так увлеклись, что закончили, лишь когда у меня в животе снова заурчало от голода. Мальчик решительно отложил пишущие принадлежности и снова потянул меня к двери. Пошла, но листок все же прихватила.
Отличная возможность попытаться поговорить с Моркелебом.
На улице уже стало темнеть. Как я раньше не заметила, что свет в доме не электрический? В столовой, например, под потолком довольно хаотично были разбросаны светящиеся шарики. Адриэйн подозвал несколько от окна и переместил их ближе к столу. Ничего не говоря и вообще не напрягаясь, более того, движения его были автоматическими, что говорило о том, что он вырос с такими приспособлениями, и они для него привычны и обыденны. Попробовала повторить его трюк. Вытянула руку ладонью вверх и попыталась приманить шарик. Но он остался висеть на своем месте.
Адриэйн удивленно посмотрел на меня.
— Tyi populas, Feironika, shan salantiros[59],- видя, что я не совсем понимаю, схватил Риалин за руку и подвел к нам. — Rialin — populas[60], - снова указав на меня, — Feironika — populas[61].- Потом указал на себя, — Adriiain — salantiros[62], ralion Morkeleb — salantiros.[63]
Я поняла. Обидно, конечно. Но что делать, все равно задерживаться здесь в мои планы не входит.
Как попросить Адриэйна все объяснить Моркелебу? Скорее бы меня перестали считать подлой похитительницей!
Возможность поговорить с Моркелебом выдалась только после еды. Мы с Адриэйном гуляли во дворе дома, записывая все новые слова. Странно, но воспринимались они довольно легко, заряжая меня желанием выучить незнакомый язык. На Земле я говорила средне на английском, не было возможности заняться изучением языка вплотную. Воспитываясь по детским домам, широких возможностей для образования не получишь. А, к сожалению, это как раз мой случай. Моркелеб окликнул Адриэйна и присоединился к нам. Решено было пройти в беседку позади дома.
Чистых листов осталось только два. На одном я схематично изобразила лес и условный проход там. Разграничив листок, в одной половине нарисовала Землю, во второй Лирас. Отличались они, понятное дело, только наличием колец у Лираса. И вот, ровно в середине, проход. Сверяясь со шпаргалкой, смогла выразить свои мысли:
— Лирас Земля идти.
— Вы хотите поискать этот проход? — каждое из этих слов уже было в моем импровизированном словарике и с помощью Адриэйна, который показывал каждое слово, произнесенное Моркелебом, я смогла дословно понять собеседника.
— Да, да, — истово закивала головой я. — Лес идти дом.
— Sha![64] — категоричный ответ Моркелеба разрушил все мои мечты. А я уж, глупая, понадеялась, что меня отпустят. — Adriiain, sa apotran viahho mo lira![65]
Адриэйн без возражений убежал в сторону дома, оставив меня наедине с этим пугающим мужчиной. Придвинувшись вплотную, он крепко обхватил мое запястье и глядя прямо в глаза произнес:
— La genete orro! Поговорим.
— Поговорим, — согласилась я. — Почему вы не хотите отпустить меня? Зачем я вам?
— Тебе следует молчать о своем иномирном происхождении. Для твоего же блага. Это первое. Ты это обсуждала с кем-нибудь, кроме меня? С Адриэйном?
— Нет, ни с кем.
— Отлично! И не нужно. На все вопросы говори, что потеряла память и ничего не помнишь. Такое случается после серьезных травм или потрясений. Встреча со схимами и скитания по лесу как раз могли так сказаться на твоем здоровье.
— Хорошо, — послушно кивнула, — но все же, почему не попробовать вернуть меня в мой мир?
— Зачем мне это? Ты миленькая, оставлю тебя себе.
— Я вам не игрушка! Что значит, оставите себе? — вспылила я.
— У тебя нет другого выхода! — отрезал мужчина. — Адриэйна скоро заберут родители, и куда ты пойдешь? Соваться самой в лес не советую. Кроме схимов там можно много кого еще встретить. Тебе и так невероятно повезло выжить.
— Почему вы так со мной? Я ведь многого не прошу, пара дней вашего времени. Пожалуйста, я хочу домой.
— Человечки! — презрительно выплюнул Моркелеб. — Ты должна радоваться, что я решил взять тебя под защиту. С этого дня будешь заниматься: учить язык, устройство Лираса, знакомиться с тем, о чем не знаешь.
Много чего мне хотелось сейчас в запале высказать. Неимоверным усилием сдержалась. Что это даст? Учить язык нужно прежде всего мне, устройство места, куда я попала тоже. Если Моркелеб не собирается меня провожать и помогать, значит, нужно затаиться, не лезть на рожон. Я подготовлюсь лучше и в конце концов сбегу. Я вернусь домой, чего бы мне это ни стоило!
— Кто будет со мной заниматься?
— Я сам. Ты используешь такие словечки, что никакой потерей памяти не отговориться. А еще совершенно невежественна в том, о чем знает даже ребенок. Ты должна быть мне благодарна. Но у тебя еще будет возможность выразить свою признательность, — сально ухмыльнулся этот урод.
Позднее Моркелеб вручил мне толстый блокнот в кожаной обложке. Желтоватые, довольно плотные листы сшиты между собой. Несмотря на обиду на этого мужчину, подарок приняла в виду его острой необходимости. Мое пребывание здесь бесспорно изменилось. Выйти из комнаты теперь получалось далеко не каждый день и только под присмотром. Не очевидным, но от того не менее унизительным. Меня все время кто-нибудь сопровождал. Либо Риалин, либо Моркелеб.
Крегерх — еще один дракон, который жил в доме, ко мне не приближался. Я видела, как он занимается с Адриэйном во дворе. Больше всего эти занятия походили на физическое развитие с элементами боевых искусств. Адриэйна, кстати, от меня отдалили. Иногда он забегал ко мне в комнату ненадолго, но на этом все. Ела я тоже у себя, чаще всего в одиночестве, иногда в компании Моркелеба. Тогда у меня кусок в горло не лез под его сканирующим взглядом.
Моркелеб ежедневно занимался со мной. В комнате или в беседке на улице. Он учил меня читать и писать и, конечно, говорить на всеобщем — языке, принятом на Лирасе и наиболее распространенном, отсюда и название. А еще я строила планы побега. Чаще ночью, лежа в темноте, снова и снова обдумывала, как же мне быть. Кроме вынужденного заточения и ограничения в общении ничего плохого со мной не происходило. Даже не знаю, может я неправильно поняла этого мужчину, и он не имел в виду ничего плохого по отношению ко мне, будучи неизменно учтив, обращался на вы
