Плетения Судьбы. Не потерять себя - Татьяна Мираббилис
Всё время, пока я буквально на себе тащила Аделин, Милисент была нашими общими глазами и ушами. Её возглас застал меня врасплох. От неожиданности я споткнулась и едва снова не поздоровалась с хлюпающей жижей самым приватным способом. Но меня поддержали. С обоих сторон.
— Спасибо, — ответила сразу обеим спасительницам. А в ответ — тишина. Ну и ладно. Я ведь тоже ни к кому конкретно не обращалась. Шаг. Второй. Вот только… Какой-то неопознанный мыслеобразный червь вздумал зашевелиться. Лихо заскользил по тягостному молчанию, оформляя свое существование в еще неясное удивленное возмущение, но застрял на кочке — все тупо побыстрей желали добраться до тверди земной. И я тоже. Неясные ощущения пришлось отложить на потом. Времени — валом.
Земная твердь проявилась нежданно-негаданно, как зима в конце осени. Привычные беговые дорожки стадиона показались «счастием неземным», и мы повалились на них словно высохшие поленья. Со стуком. Засохшая грязь кусками отбивалась от нашей одежды.
— Изверги, — простонала Милисент. В её голосе буквально звенело желание отползти подальше, свернуться в клубочек и так полежать неограниченное время, мимикрируя под весеннюю зелень.
— Не смей, — одернула подругу, сама проникаясь её жгучим желанием. — Растопчут, и не останется что соскрести на вынос.
Милисент оценила мою заботу тяжёлым вздохом и ошарашила:
— Тварь! Какая же тварь!
— Что?!
— И вот зачем мы ей помогали? — Милисент смотрела на что-то впереди.
Я тоже посмотрела. Пока мы отвлекались на минутную беседу, Аделин молчком отделилась от нас и, не сказав ничего, устремилась к загону с лошадьми. Животные всхрапнули, ощущая приближение ящерицы. Не срослась у них взаимная дружба с первого же занятия.
— Да ладно! — изумленно отреагировала я, увидев, как Аделин примерилась оседлать мою лошадь.
— Я и говорю, тварь! Неблагодарная.
Мыслеобразный червь в моём сознании согласно закивал, и я поняла, что меня недавно так удивило: как могла вымотанная девушка, едва держащаяся на ногах, так шустро прийти на помощь, когда я поскользнулась? Ну не могла она так быстро восстановиться! Или могла?
— Тварь! — согласилась я с Милисент и собралась довести своё возмущение до девицы. Но не успела. Едва Аделин попыталась схватить мою лошадь под уздцы, окружающая нас реальность дрогнула и стала меняться. Она сжималась, уплотнялась, а потом свернулась до улыбающейся чёрной морда Бенасы. Та подмигнула нам и тоже исчезла.
— Жесть! — Милисент уронила голову на… песок. Твердая поверхность вокруг нас расползалась мелкими крупинками. Адепты исчезли, как призраки в солнечный день.
— Мираж! — психанула Аделин. Девица топнула от злости ногой, наградила нас злым взглядом и осмотрелась вокруг.
Вокруг была пустыня полная песка. Аделин сориентировалась моментально и прямо на наших глазах трансформировалась в ящерку средней симпатичности.
— Ты это видишь? — осторожно поинтересовалась я, уже неуверенная, что вижу не глюки.
— Ага.
— И как тебе? Ничего?
— На любителя, — не согласилась Милисент.
— Ага, — подтвердила я. — Кожа не гладкая. — Мысленно сравнила с теми малышками, которых иногда видела на лугу. У них сплошь гладенькая шкурка, аккуратная.
— И рот от уха до уха, — Милисент внесла своё замечание.
Ящерица, всё это время взирающая на нас, моргнула. Дрыгнула ногой, точь-в-точь, как Аделин недавно. Раздула капюшон, подобно парусу, и была такова.
— Мразь, — подытожила Милисент.
— Мираж, — сокрушённо пожаловалась подруге.
— А где остальные? — и было в вопросе Сенти что-то мало успокоительное. Мы приподнялись, надеясь, что снова на горизонте увидим наших парней. Их не было. — Что будем делась? — в горячем воздухе послышались нотки тревоги. — Далеко не уйдём.
— Уползём.
— Трансформируемся? Только я это… всё больше по опавшей листве, да по деревьям умею, — подруга опасливо взирала на песок.
— А я, вообще, никак толком, — подбодрила подругу. Но идея оказалась так себе — в глазах Сенти появился знак вопроса. И паника. — Но нас двое, а это уже кое-что. — Постаралась снять напряжение.
Часть 4. Глава 6
Мы держались рядом, повторяя синхронно движения и страхуя друг друга. «Спасибо, декан Совел, за дополнительную науку», — в очередной раз вознесла мысленную благодарность нашему физруку, едва брюха коснулся обжигающий песок. А ведь до сих пор он был почти нормальной температуры. Милисент не ожидала такого подвоха. Её глаза округлились и стали похожи на плошки. Тело изогнулось дугой и замерло над поверхностью словно неправильная радуга из одного цвета. Слишком нежным оказалось брюхо виноградной змейки. С песком соприкасались две точки — кончик хвоста и участок тела под головой. Изобразить «стрелу» на хвосте, которую зеленушка как-то мне демонстрировала, ей не хватало сил. А потому горло пекло, а глаза бедной калабриды всё больше увеличивались.
— Молодец! — мысленно подбодрила подругу, — так дальше и двигаемся. Не стоим. Не раздумываем. Опираемся только на две точки тела. И вперёд. И это… голову немного повыше. Не так жарить морду будет. И хвостом поудобнее упрись. — И поползла сама, вырисовывая перед Милисент правильный гусеничный ход. На раскалённом песке остался след — ровные параллельные отметины.
Ползлось терпимо. Оглянулась и обнаружила зелёную змейку на том же месте.
— Что? Милисент, время! Шевелись, пожалуйста. Это не страшно, если двигаться. Мы даже не знаем, где наши соперники. Аделин и той не видно.
Из глаза Милисент скатилась крупная слеза. В капле отразился луч палящего солнца. На зеленой коже остался белый солёный потёк.
— Сидар! — рот змейки странно шевельнулся.
Чёрт! А что еще могло прийти на ум подруге, едва она соприкоснулась с обжигающим песком? Горячий песок сработал для Милисент как триггер. И какой с меня чтец душ, если я забываю о таких вещах? Правильно, хреновый! «Дура! — поздравила себя. — Ох, и дура! Пора принять неприятную правду — мир крутится не только вокруг меня и моих проблем. И не только я не справляюсь с ними». Но в слух я сказала другое. — Да-а, гюрза и песок, как рыба и вода. Не разделимы.
— А знаешь, на нашей первой совместной охоте он показывал эти чёрточки на земле, — отмерла подруга.
— Только чёрточки показывал?
— Ну и учил двигаться немножко. Тогда мне было смешно. И весело. И у меня даже что-то получалось, — в настроении Милисент показались светлые прорехи.
— А от моих отличаются? — подозрительно прищурилась, перенаправляя вектор её мыслей в светлую часть воспоминаний.
— Ну, я не знаю. Не помню точно.
— Покажи, чему он тебя учил?
И песок тронулся с места. Он зашуршал под щитками брюха виноградной змейки. Она забавно морщила заострённый зелёный носик, старательно вспоминая все наставления Сидара. И вскоре догнала меня. Ровные дорожки отметин очень напоминали следы от гусеничного трактора на грунтовой дороге. Отмахнулась от воспоминаний. Не ко времени они. Не ко
