Разлука Орхидеи и Повелителя демонов - Цзюлу Фэйсян
Юноша нахмурился, погрузившись в тревожные мысли, и в этот миг к нему подбежал нищий в лохмотьях. Прежде чем Чан Мин понял, что происходит, Гу Лань за его спиной вскинула руку. Острый стебель стрелой рассек воздух и пронзил оборванца насквозь, пригвоздив к земле у ног Чан Мина. Юноша оторопел.
– Гу Лань! – с негодованием крикнул он.
Девушка растерялась и в недоумении уставилась на хозяина.
– Зачем ты…
Не успев договорить, Чан Мин почуял дуновение демонической ци, исходившей от трупа. Нищий был демоном…
– Он пылал яростью и хотел убить тебя… – пробормотала Гу Лань.
Костяная Орхидея чутко реагировала на любую угрозу и всегда защищала хозяина. К этому девушку призывали инстинкты, и винить ее было не за что. У Чан Мина дрогнули губы, но извиниться он не успел. Гу Лань отступила на два шага и больше не прикасалась к руке Чан Мина. Девушка опустила голову, глядя в землю и не произнося ни слова. Ее глаза слегка покраснели, как будто она вот-вот расплачется от обиды.
– Я… Хозяин, нам следует поторопиться.
Чан Мин не нашел что сказать.
К вечеру они достигли северных земель. Крупные города опустели, словно их наводнили призраки. Воздух был обильно пропитан демонической ци. Чан Мин и Гу Лань нашли обвалившийся храм на окраине города, разожгли огонь и устроились на ночлег. Гу Лань подбросила в костер дров, одиноко присела на пороге, обняла колени и уставилась на темное небо. Чан Мин долго обдумывал, что сказать, подбирая правильные слова, и наконец подошел к девушке. Вопреки ожиданиям, та не удостоила его взглядом. Юноша почесал кончик носа и бесцеремонно уселся рядом.
– М-м-м… Я зря отругал тебя сегодня, прости.
Гу Лань по-прежнему не обращала на него внимания. Она никогда не считала себя бесценным сокровищем и всегда уступала хозяину, и что в результате? Чан Мин принимал ее за негодяйку, способную лишь убивать направо и налево. Разве неясно, что она просто-напросто защищала хозяина, не желая, чтобы тот пострадал?
Чан Мин не умел извиняться и утешать. Встретив холодный прием, юноша смутился и позабыл, что собирался сказать. В глубине души он горько усмехнулся: Гу Лань постоянно называла его хозяином, но разве служанка воротит от господина нос, если ее разок отругали?
Юноша вздохнул и предложил:
– Если сердишься, можешь завтра уйти. Я же говорил, что ты вольна…
Девушка обернулась, не дожидаясь окончания фразы. Ее глаза наполнились слезами.
– Сперва отругал, а теперь гонишь прочь?
Чан Мин смотрел, как девичьи слезы капают одна за другой. Его мучили угрызения совести, одолевали растерянность и бессилие. Но он не понимал, в чем провинился, и не видел причин для стыда.
– Я… я… я… – Последний раз Чан Мин заикался в детстве, глядя в глаза Ланьхуа. – Я… – Но даже перед лицом Ланьхуа он так не волновался. – Я не это хотел сказать.
Гу Лань не расплакалась в голос, решив не позориться перед хозяином. Девушка молча отвернулась и вытерла слезы рукавом, отчего ее глаза стали еще краснее. Жалкое зрелище вызвало в сердце Чан Мина настоящую бурю. Он вспомнил слова Гу Лань о том, что прикосновение хозяина делает ее счастливой, наполняя тело теплом. Юноша присел на корточки перед девушкой и протянул руку, замер на миг и большим пальцем осторожно вытер слезы, капавшие из глаз Гу Лань.
– Я сказал что-то не то, – с горькой усмешкой признал Чан Мин. – Что мне сделать, чтобы тебя утешить? Я заранее согласен.
Гу Лань подняла голову и встретилась с юношей взглядом.
– Я хочу спать рядом с хозяином.
Рука Чан Мин застыла у лица Костяной Орхидеи.
– Э-э-э…
– Нельзя?
Чан Мин снова ответил горькой усмешкой:
– Можно… Можно.
Он кивнул, примирившись с судьбой.
В ту ночь Чан Мин спал вместе с Гу Лань. Она взяла руку юноши и прижала к груди, словно защищая любимое сокровище. Чан Мин слышал ее ровное дыхание, смотрел на безмятежное лицо и думал, что спать вместе не так уж и плохо. Пусть отныне будет так…
Что же касается дневных событий… Чан Мин вспомнил о демоне, пронзенном Костяной Орхидеей, и понял, что прочитал много книг, написанных матерью, но узнал слишком мало о мире вокруг. Он хотел повстречать больше людей, повидать больше мест и познать настоящий мир, прежде ему неведомый.
На другой день Чан Мин тщательно выискивал следы сестры, но та, похоже, обнаружила его присутствие и передвигалась кружными путями, устремляясь то на восток, то на запад. Однако сбить с толку юношу было непросто. Все-таки Чан Шэн знала и умела гораздо меньше старшего брата.
Под вечер Чан Мин и Гу Лань остановили девочку на казенном тракте, переполненном беженцами. Чан Шэн прикрыла голову черной тканью и, сделав вид, что не узнала брата, шмыгнула в сторону. Юноша, не церемонясь, схватил сестренку за ворот.
– Идем домой.
Чан Шэн затрепыхалась, но в конце концов сдалась и потребовала, чтобы Чан Мин убрал руки.
– Я еле выбралась и назад не вернусь.
Юноша нахмурился и хотел возразить, но Гу Лань, питавшая к Чан Шэн дружеские чувства, его опередила:
– Я верна хозяину, но скрывать правду не стану. Сы Мин просила не неволить Чан Шэн. – Костяная Орхидея повернулась к девочке. – Твоя мать сказала, что ты не обязана возвращаться, если не хочешь. Брат не должен тебя принуждать.
У Чан Шэн загорелись глаза.
– Я всегда знала, что матушка мыслит здраво. Я пошла.
– Стой! – крикнул Чан Мин.
Девочка что-то пробубнила себе под нос, но все же остановилась.
– Ты в нашей семье – главный тугодум.
– Чешуйчатый меч при тебе?
Чан Шэн похлопала по волшебной сумке, притороченной к поясу.
– Да.
– Держи меч на виду. Ци дракона в твоем теле привлекает демонов. Чешуйчатый меч изготовил отец, его ци оградит тебя от неприятностей. Я дам тебе три бумажных талисмана. Если случится беда, сожги талисман и позови на помощь.
Три золотистых луча упали девочке на ладонь. Чан Шэн в изумлении сжала полоски бумаги.
– Что с тобой, братец? Тебя кто-то поколотил?
Чан Мин позабыл об учтивости и отвесил сестренке подзатыльник.
– Соблюдай приличия. Не дерзи, не зазнавайся и не причиняй никому вреда без крайней необходимости. Запомнила?
Девочка ошеломленно кивнула. Чан Мин погладил сестренку
