Vanitas - Дарья Шварц
Но девушка всё равно оставила его.
В последний момент.
Он заметил испуг в её глазах и желание сбежать, ускользнуть, быстрее. И понял, что она передумала.
Далеон так расстроился, что почти не слышал её объяснений, да и вообще не замечал ничего вокруг. Наверное, даже если б позади упала колокольная башня, он прошел бы мимо.
Так и вернулся в замок, но не через бальный зал, а через сад Рафаэля.
А теперь куковал под окном и вздыхал по обречённости своих чувств.
Пора от них отказаться. Давно пора…
Заметил на столике графин с «Осеним» вином и приподнял брови: он же приказывал слугам не приносить сюда алкоголь, ведь бросил пить. Неужели забыли? Или это в честь праздника?
«Что ж, очень кстати!» — рассудил принц. Неплохо будет напиться до беспамятства и заглушить наконец ноющую боль в груди.
Он плеснул в серебристый кубок напиток цвета змеиных глаз из его кошмаров, с кривой ухмылкой отсалютовал своему отражению в окне и!..
…из его гардеробной выбралась Люция.
— Я вроде ещё трезв, — пробормотал юноша и посмотрел с подозрением на чашу в своих пальцах. Попытался пригубить, но тут девушка заметила его и рванула вперёд.
Сильный удар ребром ладони выбил из руки Далеона кубок. Тот крутанулся в воздухе, разливая содержимое, и со звоном упал на каменный пол, забрызгав остатками, будто кровью, рядом лежащий белый ковёр из шкуры медведя.
Далеон тяжело сглотнул. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но Люц обхватила ладонями его щеки, начала цепко и быстро осматривать лицо, шею и обнаженную грудь в вороте расстегнутой до пупа рубашки и приступила к допросу:
— Выпил? Успел? Что чувствуешь? Где болит?
— Здесь! — он с мрачным видом ударил себя по груди и даже почти не лукавил. Сердце сжималось от её близости и ныло от мысли, что она выполняет чью-то просьбу или приказ и, лишь поэтому заявилась в разгар праздника и волнуется о его здоровье. Непонятно почему.
— Чёрт, чёрт, чёрт! — ругалась сквозь зубы Люция.
Начала судорожно ощупывать его грудину и мерить пальцами пульс на шее. Каменное выражение лица и сосредоточенный взгляд, не выражали ничего, но подрагивающие руки и плечи выдавали нешуточную тревогу. За него.
Внутри потеплело.
— А что, собственно, стряслось?
— В вине яд, — напряженно ответила девушка.
Далеон поперхнулся воздухом.
— Я не пил! Не успел.
Люция сделала страшные глаза и грубо оттолкнула его.
— Тогда что ты мне тут заливаешь?! Соловей недоделанный!
— От ехидны слышу! — буркнул принц и, скрестив руки, отвернулся.
Девушка гневно сопела, сверля его взглядом, но вдруг подозрительно примолкла.
— Откуда у тебя эта маска? — спросила она ровно. Так ровно, что мурашки по спине побежали от жути.
Шестой принц глянул на стол — там лежал подарок Орфея. Артефакт, который помог ему сегодня остаться неузнанным и провести на балу лучшие мгновения своей жизни. Лежал и нагло поблёскивал в полутьме синими рожками.
Далеон медленно перевёл взгляд на Люцию.
— От друга, — услышал он себя словно со стороны. — Но её носил я.
В мгновение ока его схватили за затылок, а к горлу приставили кинжал. Судя по синему мерцанию лезвия — из близара. Он уже видел эту штуку у Люции, мельком, но не сомневался, что умрёт от одного беспощадного росчерка.
— Ну что, веселело было? — миловидное лицо исказилось от ярости, в синих очах плескалась такая жгучая обида и ненависть, что у Далеона сдавило горло. — Поглумился? Поржал? Понравилось играться с наивной человечкой и её чувствами?! Понравилось смеяться надо мной?! Ну?! Я тебя спрашиваю!
И она надавила лезвием на кожу, едва не вспарывая.
Далеон весь натянулся, как струна, шумно но медленно дыша через нос. Она же и правда может случайно прирезать!
Но как же обидно выслушивать эти ложные обвинения!..
— Я не играюсь с чувствами, — чётко произнёс он, с достоинством встречая её бешеный взгляд. — Только не с ними. И с тобой я не играл.
Люция оскалилась, как волчица, как террины, только не зарычала. А затем резко успокоилась — видно вспомнила, что Ванитасы не могут лгать — но кинжал не убрала. Подалась вперед, до боли сжимая в кулаке его короткие волосы, и, вызвав шипение, лениво усмехнулась.
— Это что, благородный Ванитас? А ты точно Ванитас? — шестой насупился, а она продолжила тем же издевательским тоном: — Признаться, Далеон, с момента нашего знакомства я всегда мечтала заполучить вот эту власть, — выразительный кивок на кинжал и на него. — Власть над тобой. Над твоей жизнью и судьбой. Ту власть, которую ты всегда имел надо мной. Я хотела… хотела обрушить на тебя все твои «шуточки». Чтоб боялся, как боялась я, чтоб ощутил на себе каково это — быть униженным, растоптанным, слабым. Беспомощным. И… одиноким. Иногда. Нет, очень часто! Я мечтала тебя убить. Вот этими немощными ручками. И никогда ни в одном безумном сне я не представляла сегодняшнюю сцену. Я могу убить тебя, Далеон. Прямо сейчас. И… — лицо разгладилось, на губах засияла робкая улыбка, — освободиться от тебя.
— А кто меня освободит? — предъявил Далеон, вызвав её неподдельное изумление. А его понесло: — Ты всегда имела надо мной эту поганую «власть»! Ты провоцировала меня дерзким словом, взглядом, усмешкой, даже жестом. Твои слова ловил, как идиот! Тебя всегда выискивал в толпе и не сводил глаз в надежде поймать улыбку, адресованную даже не мне! Ты отказывалась признавать меня. Отказывалась быть моей, и!.. Я. Сходил. С ума. Что ж, признаться, я рад, что в итоге мы сошли с него вместе! Поцелуй меня!
И она поцеловала.
* * *
Её жестокие губы оказались мягкими, а на вкус — так же упоительно-пьянящи, как в его безумном сне. А может, он снова спит? И это очередной плод его больной фантазии? Но холодное лезвие у горла и ощутимая боль от царапины утверждали обратное. И принц не знал радоваться ему или плакать.
Похоже, его сладостный кошмар сбылся. Вот она — Люция! Гордячка и язва. Сама нашла его, сама целует! Своего врага и мучителя.
В один момент он перестал сдерживаться. Поцелуй ожесточился. Принц запустил пальцы в её локоны, прижал к себе крепче, не боясь остроты кинжала, и углубил поцелуй. Языки сплелись к какой-то жестокой борьбе, из горла рвался хриплый, мучительный стон.
Ладонь Далеона соскользнула вниз по её шее, по спине, нахально легла на бёдра, подлезла под рваную юбку, сжала…
Люция резко оттолкнула его, и шестой чуть не улетел с резного стула. Схватился за край стола, возвращая равновесие, и ухмыльнулся,
