Taliana - Утекая в вечность

— Это девчачьи забавы, играть куклами.

— Вы ревнуете младшего братишку к папе?

— Глупо.

— Но так?

Капитан не ответил. Лишь смотрел на воздушный путь и хмурился, как всегда закрытый и погруженный в себя. Близкий, но при этом — бесконечно далекий.

— Все сводилось к вам. Я кожей чувствовала, что преемника или нет вовсе или это вы.

— Но появление военного главы в роли вас убедило. Что же выдало? — оживая, включился в беседу Амир.

— Да, — признала она. — Убедило, не скрою. Это вы мастерски придумали. А он безупречно воплотил. Выдали вас слова вашего отца, про зубочистку, которая деревянная и ничего не поймет. Только я решила, что вы сын преемника. Поскольку государь преподнес поговорку как слова его сына. Вы сказали, так говорит ваш отец. Вот и получилось, что вы сын сына государя. Но когда я вас спровоцировала сегодня, все вдруг стало очевидно. Как вы могли повезти меня на встречу с преемником без совета с ним, лишь повинуясь импульсу, если это?..

— Не я сам?

— Верно. Это вы сам и есть. И все стало на свои места. Хотели привезти меня куда-то, выйти и после войти в парадном мундирчике, чтобы наконец-то поставить выскочку на место? Признавайтесь? — лукаво выпытывала она.

— Вы такая проницательная, — сказал Амир и непонятно, серьезен или нет. Лесть или ирония?

— Сорвала вам все удовольствие, бессовестная я.

— Согласен. Вы все время мне его срываете, бессовестная.

Проскурина прыснула этой реплике. Капитан очевидно шутил, но серьезность тона зацепила ее больше.

— Чья была идея представить вас в роли капитана?

— Моя. Тем более что так и есть — в звании капитана хожу два года.

— Я даже не удивлена. Какой вы затейник, однако, — вновь скосив на него глаза, подразнила Калина. — В принципе у «Проказника» и должен был родиться «Затейник». Это случайно не ваше прозвище?

— Нет. Так я был в самой гуще и все видел и знал. А что знаю я, знает отец.

— И он так легко отпустил вас, наследника, в город людей?

— Я сам себя отпустил.

— Папа был против, но сын слишком упрям, — констатировала Калина. — Представляю, как он понервничал, когда вы сбежали с мирных переговоров в подвал?

— Откуда вы знаете, что он не знал? — Амир удивился искренне, об этом сообщила его левая бровь, что слегка приподнялась, когда янтарные покосились на женщину.

— Интуиция… По шапке досталось? — улыбнулась она.

— Отец горд моей решительностью и доволен результатом.

— Ваше Высочество, хотите знать, что я думаю?.. Роль кресла самая удачная из всех. Вы такой комфортный в виде сидушки, — шепнула Калина и захохотала.

— Сидушки в туалете, Калина Владимировна. Я же — живая плоть, — возразил капитан и в подтверждение своих слов ущипнул женщину свободной рукой. За пикантное место.

— Коварно, — оценила Проскурина. — Как же легко вас спровоцировать, гордец!

— Так что вы снимаете?

— Ничего путевого. Мой начальник, Серпов, рвет и мечет, говорит — пушистых зайцев мог снимать, не покидая железной стены.

— А вам провокационный материал подавай?

— Безусловно. Мы ведь представители мелкого телеканальчика, еще и агрессивно настроенного к вам. Зайцев мы обычно не показываем. А в гостинице, где нас разместили, снимать нечего.

— А вы хотели во дворце? — усмехнулся Амир.

— Безусловно. Серпова покорили каменные залы. Дай ему волю он бы бродил по ним без устали днем и ночью.

— Особенно ночью. С включенной камерой.

— Конечно. Уверена, во дворце как-раз не мало интересного.

— Устроить вам ночевку во дворце? Чтобы повторно могли посетить арену?

— Не переживайте, ваш родитель уже предлагал мне комфортные покои с видом на железную стену, но чуть правее моих прежних, — уверила она его с легкой улыбкой. — А вы в курсе, что я видела арену? Это то место, где вы развлекаетесь с бедными зверьками? Видели мои записи на этот счет, те, что конфисковали?

— Нет. Их нам не показывали.

— И как вы узнали?

— Видел вас в операторской комнате.

— Ловкий вы. И охотиться успеваете и врагов отслеживать.

— Видеть все, что окружает, главное правило охоты.

— Если хотите знать, вы были ужасающи в роли хищника, — исповедовалась она с веселой улыбкой, пребывая отчего-то в крайне приподнятом настроении в его обществе. — До сих пор икаю вспоминая рот полный крови и кусок мяса, что вы оторвали бедняжке аноту. Надеюсь, вы думали не обо мне, когда разделывали его. Перепугали меня до чертиков, Амир! Я потом спать не могла. А зачем вы приходили в ту ночь в мою комнату?

— Уверены что это был я?

— Нет, не уверена. Вы нейтрализовали меня, потому что я видела ваши развлечения на арене?

— В том числе поэтому. Хотя у вас тоже есть бойцовские клубы и игры на смерть с использованием животных. И много чего еще, хуже нашей арены. Но люди бы схватились за эту информацию, и это сильно осложнило дело.

— Зачем же вы пошли на арену в ту ночь?

— Мне было плохо. Нужно было выпустить пар. Охота это отличный способ успокоиться. Лучше только…

— Что лучше?

— Женщина, — скосив на нее серьезные глаза, прямо признался Амир.

— Почему же это была не женщина?

— Та, которую хотел, была мне недоступна.

Калина закусила губу, подавляя улыбку.

— Если вы знали, что я нашла секретный ход, почему сразу его не перекрыли?

Амир молчал.

— Вам было интересно, куда еще я пойду или что выйдет из того, если случайно вас увижу в комнате? Вы там хотя бы бывали?

— Каждый день. Спал, иногда ел, принимал душ и переодевался. Это ведь моя комната.

— Ждали, что я приду, когда будете в душе? И тут же присоединюсь потереть спинку? — острила она.

— Кто мог знать, что бы случилось? Мне показалось это забавным. Немного внести остроты и эффекта неожиданности.

— А я пришла одетая и всего лишь попить вино у вас на кровати.

— Да, вышло скучновато.

— А по-моему была отличная беседа. И простыни мы все-таки немного помяли. Вы же этого хотели?

— Простыни были измяты не так, как я рассчитывал. Не буду скрывать, — сказал он и недвусмысленным взглядом заглянул ей в глаза.

— Значит, плохо рассчитывали, — посмеивалась женщина, отворачиваясь к окну.

— Когда дело касается вас, рассчитать что-то вообще невозможно.

— Не скажите, Амир. Многое у вас получилось.

— И вы поражены моим гением, — напомнил он. — И желаете мне принадлежать.

— Я сказала это для вида. Дразнила вас, — весело сощурилась она.

— Не сомневался ни секунды. То, что вы поняли, кто я, было ясно сегодня с первого взгляда.