Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци
Устроившаяся в уголке кровати Фэнцзю прижала к груди одеяло и нерешительно спросила у Дун Хуа:
– Что случилось, владыка?
Владыка очнулся, долго задумчиво смотрел на нее и наконец ответил:
– Что ты хотела сказать после «вот почему»?
Увидев, что она начала хмуриться, пытаясь вспомнить, он вдруг сказал:
– Нет никаких «почему». Правда в том, что мы уже поженились.
Раздался грохот – Фэнцзю ударилась головой о каркас кровати и недоуменно воскликнула:
– Как это возможно?!
Глаза владыки потемнели.
– Почему нет? – спросил он.
Фэнцзю потерла висок и ответила:
– Я совсем не помню…
Она совсем не помнила, чтобы они с Дун Хуа обменялись датами рождений, поклонились бы Небу и Земле или завершили брак… Конечно, нет ничего страшного в том, чтобы запамятовать о чем-то одном, но она не помнила добрую половину… Возможно, владыка пытался ее обмануть. Но его лицо в этот момент было таким честным… Она в недоумении смотрела на него.
Дун Хуа потер ей шишку на лбу, чтобы не получился синяк, и, не отрывая пальцев, сообщил:
– Ты не помнишь, потому что потеряла память. Я обманул тебя, сказав, что ты спала слишком долго. – И терпеливо добавил: – Я беспокоился, что ты испугаешься, если узнаешь. Правда в том, что ты потеряла память.
Потеряла память? Потеряла память!
Бессмертному, живущему в опасную эпоху, когда только ленивый не умел варить зелья забвения или творить стиравшие воспоминания заклинания, действительно было легче легкого потерять память.
Фэнцзю, запинаясь, спросила:
– Я… я настолько невезучая?
Она действительно много чего не могла вспомнить. Сопоставив провалы в памяти с тем, что произошло ранее, она поняла, что слова владыки вполне могут оказаться правдой.
И перепугалась.
– Но я… Как я могла согласиться на этот брак? Я…
Рука владыки над ее головой замерла, он посмотрел Фэнцзю прямо в глаза, голос его прозвучал глуховато:
– Неужели ты, Сяо-Бай, меня не любишь?
Вот, значит, какой взгляд у владыки, когда он собирается убивать. Сердце Фэнцзю заколотилось, и она прижала руку к груди, чтобы оно не выпрыгнуло. Она отчаянно сопротивлялась действительности:
– Точно не по этой причине. Если я согласилась лишь поэтому, то все, что я сделала…
Владыка невозмутимо поправился:
– Это лишь одна из причин. Решающей стала та, что я стоял на коленях, дабы вымолить у тебя прощение.
Конец.
Сопротивление бесполезно.
Спасения не будет.
Фэнцзю пораженно молчала.
Она потрясенно зажала рот кулаком.
Коленопреклоненный владыка, более того, владыка, который опускается на колени перед ней, – она изо всех сил пыталась представить себе этот образ, но поняла, что это невозможно.
Что-то настолько невероятное, что она даже не могла себе это представить. Событие тысячелетия. Но она все забыла. Она безнадежна.
Владыка сказал, что опустился перед ней на колени и умолял стать его женой. Если отбросить удивительную и невероятную историю, что сам владыка встал перед ней на колени, гораздо важнее узнать, почему он захотел на ней жениться?
Это действительно была загадка на века.
Любопытство пересилило шок, в сердце зашевелились нехорошие догадки, и Фэнцзю, недолго думая, выпалила:
– Вы были вынуждены на мне жениться из-за того, что со мной сделали? А как же ваша возлюбленная Цзи Хэн?
Владыка на мгновение остолбенел. Потом ответил в недоумении:
– Цзи Хэн и я? Как ты до этого додумалась? Наша разница в возрасте…
Он заглянул в глубокие темные глаза Фэнцзю и вдруг осознал, что разница в возрасте между ними двумя была еще больше. Он нахмурился и сказал как отрезал:
– Цзи Хэн не имеет ко мне никакого отношения.
Фэнцзю была потрясена, услышав это напрямую от Дун Хуа. Она была настолько потрясена, что даже пробормотала:
– Может, я все еще сплю?
Она сильно ущипнула себя, и из ее глаз мгновенно выкатились две слезинки. С блестящими от влаги глазами Фэнцзю заметила:
– О, значит, я не сплю, я правда потеряла память и забыла слишком много всего. Кажется, мир изменился настолько, что я его не узнаю.
Она озадаченно посмотрела на Дун Хуа.
– У меня есть еще один вопрос, но я не знаю, могу я его задать или нет.
Этот вопрос мог бы его обидеть, но ей было так любопытно, что она даже не дождалась, пока Дун Хуа кивнет, и заговорила раньше него:
– Если мы, как вы и сказали, поженились, то я все равно не понимаю, как мой старик согласился на этот брак, потому что…
У нее язык с трудом поворачивался это говорить:
– Потому что мой старик – поклонник старых традиций. Вы не из знатной в трех поколениях семьи и сейчас не обладаете большой властью. Вы не очень-то отвечаете его условиям выбора зятя…
Владыка немного помолчал.
– Значит, у Цинцю есть такие правила отбора зятьев. Я не знал.
Он немного подумал, а потом искренне сказал:
– Возможно, Бай И не считал, что у меня впереди блестящее будущее, но я преклонил перед тобой колени, и он был сражен моей добродетелью и искренностью, поэтому сжалился надо мной и согласился на брак между нами.
Выслушав эту историю из уст владыки, Фэнцзю подумала, что звучит она довольно странно. Но она не могла понять, что в этом странного. С ее точки зрения, довод владыки был вполне убедительным. В Цинцю все отличались мягким сердцем и легко проникались состраданием.
Похоже, владыка не лгал ей. Они с ним действительно поженились.
Неважно, как она дошла до того, чтобы выйти замуж за владыку. Важно то, что, раз она, пребывая в такой сумятице чувств, все же согласилась на брак, владыка приложил действительно много усилий. Должно быть, ему пришлось нелегко. Оказывается, они с владыкой в конце концов пришли к такому исходу.
Зря она столько путалась и терзалась. Волю небес действительно невозможно предугадать. Вы могли думать, она одна, а она другая. Однако это тоже было своего рода развлечением на долгом пути к бессмертию.
* * *
Ненадолго небесная непредсказуемость ввергла Фэнцзю в печаль. Когда она очнулась от оцепенения, то увидела, что владыка не сводит с нее взгляда темных глаз, и, сама не зная почему, почувствовала, как в сердце вдруг расцветает счастье.
Она откашлялась, изо всех сил пытаясь подавить воодушевление. Затем неуверенно повернулась к Дун Хуа и спросила:
– Владыка, вы уверены, что только встали передо мной на колени? Хотя я мало что помню, вы уверены, что не делали других постыдных вещей?
Несмотря на то что она задала два вопроса, а не давила громкозвучными фразами, в каждом ее слове отчетливо слышались сомнения. То, что в ответ владыка не проронил ни слова, лучше всего подтверждало,
