Мархарат. Свидание с демоном - Майя Марук
— Давно тут стоишь? — Домовой шмыгнул носом. Я сделала вид, что не заметила покрасневшие глаза.
— Про твое пристрастие к мухоморовым пирогам не слышала. Пей.
— Что это? — Снова шмыгнул носом Нафаня.
— Отвар из бестиария. Тебе уже этот сарай осточертеть должен был.
— Муууу! — Оживилась Зорька, которая не привыкла делить свою жилплощадь с посторонними.
— У нас что, правда морковка растет?
— Да какая там морковка. Слезы одни. Как проклял кто эту морковку.
— Пей давай. А то у нас в деревне, кажется вампиры завелись. Или перевертыши.
Нафаня несколько раз моргнул и одним махом осушил кружку. Через мгновенье я уже одна сидела на мешке.
— Муууу!
— Не мычи, вечером тебе конфетку принесу. — Пообещала Зорьке и пошла в дом.
Глава 6. Догадки
С возвращением Нафани в дом сразу стало спокойней. Я сидела за столом, протирала стеклянные бутылки для наливок, домовой готовил закваску на хлеб. В печи уютно потрескивали дрова.
— В следующий раз у демона чайник попросим. — Домовой покосился на печь, где закипала вода для чая.
— Может, самовар на ярмарках поищем?
— С самоваром возни много. Так что ты там про вампиров говорила?
Я рассказала Нафане сначала про странный сон, потом про то, что произошло с Елькой и визит ее мужа. Домовой слушал молча. Иногда задумчиво гладил бороду, потом переставлял с места на место глиняные горшки.
Вообще, такого понятия как вампир на Мархарате не существовало. Здесь существ питающихся кровью ласково называли упырями. С нашими привычными вампирами их связывало только то, что время от времени они охотились на людей. Кровь местным вурдалакам нужна была для выживания. Свои жертвы они обескровливали полностью, потому что своей крови в их телах не было. Мой вопрос, как чужая кровь через желудок попадала в вены вампира, пока оставался без ответа. Потому что задать этот вопрос было некому. Анатомических карт здесь еще не нарисовали, о том, что существует желудок, скорее всего, не догадывались. Подозреваю, что если начну рассказывать о желудке, сердце или печени в обществе ученых, меня просто засмеют. Потому что все знают, тошнит беременных, потому что ребенок начинает выдавливать еду из живота матери, чтобы освободить себе место. В груди болит исключительно от тоски или других сильных эмоций, а мигрень — признак переохлажденной или перегретой кости в голове. Хорошо, что хотя бы факт наличия костей никто не отрицал. И в целом уровень медицинской науки здесь был такой же никакой, как и водопровод.
В гробах упыри тоже не спали. А вот из могил иногда подымались. Ели я правильно понимала механику событий, то когда запас употребленной крови в организме вампира заканчивался, он старел и иссыхал. В какой-то момент вымпир впадал в летаргию, но не умирал. Естественно, свою личину вампиры скрывали, как и я маскировались под обычных людей. Тела упырей неосведомленные граждане хоронили и о покойнике забывали. Порой на долгие столетия, пока в организм вампира не попадала кровь и не оживляла покойника. Как это происходило, я понятия не имела. Но в паре книг, которые хранились на чердаке, подобные сюжеты мелькали.
— И с чего ты решила, что он упырь? — Спросил домовой, когда я закончила рассказ.
— А с чего он в хату не зашел?
— Ты же его не приглашала.
— Вот именно.
Нафаня нахмурил брови. Отличить вампира от обычного человека можно было только одним способом: не приглашать его в дом. По крайней мере именно так говорилось в местных легендах. С другой стороны, обвинять человека в том, что он нечисть только потому, что он побоялся переступить порог твоего дома тоже было бы глупо. Может, его полынь остановила.
— Надо на девку посмотреть. — Заключил Нафаня. — Если муж упырь, то и ребенок ее такой же. А значит, он мать есть начнет еще в утробе. Какой у нее срок?
— Не знаю. Месяца три, может четыре. А может и больше. Я же не повитуха, сроки на глаз определять. Ты встречался с ними? С вампирами?
— Нет. — Нафаня вытер руки полотенцем и поставил на стол чашку с травяным отваром. — Но внучка Мары, Мира, рассказывала, как в соседней деревне сразу две девки померли беременные. За полгода иссохли, а детей здоровых из живота достали.
— Звучит зловеще.
— Как есть. У детей один отец оказался, заезжий торговец, если я правильно помню. Он после смерти девок объявился, чтобы своих детей забрать.
— Забрал?
— Одного забрал. Отец понял, что приплод нагулянный, да и лишний рот в доме ему не был нужен. — Домовой чихнул.
— А второй ребенок?
— Остался в семье. Беспокойный был, орал все время. Никто же не знал, что он дитя вампирское. Бабки ходили, отшептать пытались, в церковь носили, думали, бесы младенца беспокоят. А он голодный был. Молоко не брал, кормилицы его боялись.
— И чем все закончилось?
— К Мире отец обратился за помощью. Та и сказала, чтобы тот или убил ребенка, или вернул его отцу.
— И как тот поступил?
— Никто не узнает. Младенца больше никто не видел. Может и отдал. Хотя, ты те времена вспомни. Где того торговца искать было?
Нафаня пожал плечами, предполагая ответ на мой вопрос. Мне, конечно хотелось верить, что отец младенца нашелся и забрал его. Пусть даже тот был вампиром. Ребенок, в любом случае ни в чем виноват не был. С другой стороны, страшно было представить, что этот ребенок мог натворить.
— Это в любом случае было на Земле. Да еще и в те времена. Откуда нам знать, что упыри на Мархарате и вампиры полесские одинаковые?
— А почему нет? Черти здесь с рогами и копытами, хранитель на кладбище — Чаргавы, русалки — вон, как будто с них энциклопедию мифологии писали, упыри, чем хуже? Они же не голливудские вампиры, да и приличных поместий по близости нет. Все чин чинарем, если твоя догадка верна.
Мы замолчали. Нафаня на несколько секунд исчез, а появился уже с мешочком муки и яйцами.
— Посмотришь на Ельку. Если сильно худая, кожа серая, а губы в ранах, значит, с вурдалаками дела имеем. Только что мы с этим потом делать будем?
— Чеснок вдоль забора высадим. — Неуверенно пошутила я и пошла на улицу, в погреб, где хранились запасы наливки.
Время близилось к вечеру. Солнце еще висело над горизонтом, но уже меняло свой цвет на закатный. Это было самой активное время в деревне. Мужчины и женщины возвращались с полей, которые находились за северной границей деревни.
