Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова
Я с сожалением сняла нечто похожее на обрезанные сапожки. Пусть и были они без каблука и навряд ли делали ногу изящнее, в них я могла быть уверена, что не сверзнусь со смотровой башни, куда ходила подышать вольным воздухом и насладиться открывающимся видом: с одной стороны — грозные скалы, с другой — море, меняющее цвет в зависимости от времени дня. Рассветы и закаты здесь действительно были потрясающими — так и просились на полотно, и доктор, частенько наведывающийся в столицу для пополнения лекарственных запасов, пообещал привезти новые кисти и краски. А пока я рисовала теми, какие нашла в кладовой запасливой Велицы.
Однажды Фурдик пришел в башню следом за мной. Вдохнул полной грудью, радостно мне улыбнулся, потом подошел к бордюру и опасливо посмотрел вниз, где прямо под ногами бесновалось море.
— Не хотел бы я встретиться тут с моим врагом.
— У вас есть враг? — я пополоскала кисть в бокале с водой.
— А как же! У каждого из нас есть враги, желающие нам смерти. Разве не так?
Я задумалась. Кто мой враг?
До встречи с королем я твердо ответила бы, что у меня нет недругов. А теперь? Стал ли Дикрей мне врагом? Что было бы, если бы он вырвался на свободу? Опять спрятался бы на болтах или ищейкой, жаждущей крови, кинулся по моим следам? Я передернула плечами — уж слишком яркая картинка нарисовалась в моем воображении: я с башни лечу головой вниз, и волны с радостью принимают подношение.
— Жутко, да?
— Вы о чем? — вынырнула я из своих дум.
— Вон те следы дракона. Я думал, ты их сразу заметишь, — доктор Фурдик показывал на соседнюю башню. Была она приземистой и гораздо шире той, на которой мы стояли. Если у нас над головами под порывами ветра громыхало железо, то крыша соседки была каменной и испещренной глубокими бороздами.
— Разве эти канавки не водосток?
— Нет. Эти царапины оставил дракон. Ветер и море сгладили их, но можете себе представить, каких размеров и мощи был тот ящер.
Я представила. Воображение художника не нуждается в полотне. Я видела, как разъяренный ящер рвет когтями каменное строение. Иначе зачем ему портить то, что построили на века?
— Хорошо, что драконов больше нет. Я слышала кое-где еще остались виверны, но ни разу их не видела. Я, наверное, была бы потрясена.
— Скажи, а чем, по-твоему, дракон отличается от виверны?
Я подняла глаза в небо. Мне встречались геральдические щиты, на которых извивался крылатый ящер, но вот как отличить виверна это или дракон? Может быть, один величиной с лошадь, а второй, оставивший такие жуткие следы, гораздо больше?
— А над входом в замок кто изображен?
— Дракон, — уверенно ответил Фурдик.
— А почему вы решили, что это он, а не виверна?
— Потому что виверна не умеет говорить. Она тварь, рожденная служить. А дракон — существо мыслящее, могущее править миром. Когда-то так и было. На престоле сидел король-дракон, а не король-человек.
— И тот каменный ящер над входом вам так и сказал: «Я дракон, а не виверна!», да? — я рассмеялась. Я люблю слушать байки, но кто же в них верит? Может, и жили когда-то драконы, но навряд ли они могли произнести что-нибудь членораздельное.
— Все не так просто. И началось все с проступка короля драконов, разгневавшего старых богов.
Глава 7. Большая волна
— Наш кузнец тоже мастак рассказывать страшные сказки, — я полюбовалась на свой рисунок. Повешу в комнате. Надо будет сына кухарки попросить, чтобы выстругал четыре дощечки. — Мы смотрели на огонь в горниле и замирали от ужаса.
— Девочка, а что ты знаешь о Большой волне? — Фурдик смахнул со скамеечки мои кисти, сел на нее и вытянул длинные ноги. Я как-то не подумала, что подъем на такую высоту дался доктору с трудом. Ветер трепал жидкие волосы и некрасиво оголял череп, покрытый старческими пятнами.
Я опять возвела глаза к небу. Внук садовника наверняка рассказал бы о жутком природном явлении, называемым «Большой волной», гораздо больше, но всплывающие в памяти картинки из учебника помогли не выглядеть круглой дурой.
— Раз в сколько-то лет в небе появляется второе ночное светило, которое своей магией вызывает огромную волну, сметающую все на своем пути. Но, слава богам, Большая волна появляется только на юге нашего королевства, поэтому волноваться не о чем.
— Деточка, а припомни, пожалуйста, карту нашего королевства, — Фурдик поднял на меня выцветшие глаза.
— Я никак не пойму, как Большая волна связана с тем, что над входом в наш замок изображен дракон, который вполне может оказаться виверной? — я не хотела признаваться, что карту видела лишь однажды и то, когда мастерила из нее летучего змея.
— Как? А так. Дело в том, милое дитя, что если бы ты посмотрела на карту, то заметила бы, что море омывает Дамарию только с юга, а значит…
— А значит, здесь в любой момент может подняться Большая волна?! — я схватилась за стену, как будто прямо сейчас меня смоет.
— Ну, не в любой, а лишь когда Селлар* встанет рядом с Кархом*.
Я развернулась всем телом на восток. Смеркалось, и Карх уже должен был появиться на горизонте. Ах, какое же я испытала облегчение, когда не обнаружила рядом с нашим постоянным ночным светилом его грозного собрата.
— Когда? Когда к нам приблизится Селлар? — я вспомнила, как с крыши храмовой колокольни глазела на серебристый огромный шар, рядом с которым привычный Карх смотрелся безобидной оладьей.
— Через год.
— И мы все потонем? — воображение услужливо подсунуло видение, как через эти проклятые дыры в потолке врываются потоки
