Дневник травницы - Канна Шорен
— Ах! Молодец! — девушка вымученно улыбнулась юнцу, протянула ладони за грузом и забрала его. — А теперь бери это, — она указала на стоящее в ногах деревянное ведро, — и бегом за водой. Будешь помогать мне.
Стоило мальчишке ускакать, она, опершись одной рукой на край ближайшего стола и прижав другой к себе бересты, присела на стул возле него. Тяжело дыша и смотря на мир мутными глазами, протянула свободную ладонь в сторону выдвижного ящика и схватилась за ручку. Противно лязгнули бутылочки и склянки, наполненные и пустые, но её интересовала только одна закрытая, с тёмно-зелёным раствором внутри. Откупорив её, быстро выпила половину глотка, поморщившись. По вкусу это было не самое мерзкое, что она когда-либо пробовала, лишь чересчур горькое и оставляющее послевкусие почему-то редиски, несмотря на то, что в составе её нет. Голова перестала кружиться через несколько минут, стало легче дышать, а по телу прошлись небольшие судороги-токи, говорящие о возвращении магии в тело. Это зелье применялось крайне редко, лишь в такие критические случаи. Создавалось оно из особенных трав и настаивалось три года в тёмном сухом помещении, закупоренное воском.
Есения аккуратно разложила на коленях бересту, лист за листом разбирая её и отделяя подходящие. Из всей кучи лишь половина подойдёт для своеобразной шины — их она складывала отдельно. Закончив, девушка поднялась со стула и, всё ещё неспешно передвигаясь, дошла до печки, закинула к едва тлеющим углям десяток поленьев и лёгкой искрой подожгла их, заставив практически заняться. Да, она опять тратила магию, но сейчас для того, чтобы как можно быстрее закипятить воду для размягчения бересты и приготовления отваров. Даже после остывания они будут эффективны, поэтому проще было сделать всё заранее и оставить до тех пор, пока мужчина ни проснётся.
Когда малец, пыхтя, еле таща и переставляя наполненное практически до краёв ведро, пересёк порог, огонь уже во всю горел, нагревая печку ещё больше. Есения забрала у него груз двумя руками и аккуратно разлила воду по двум большим горшкам, не забыв накрыть их крышками, остатки отправились в небольшую крынку. С помощью ухвата она поставила горшки внутрь, а после направила туда ещё немного магии, заставляя проходящие там процессы пойти быстрее.
— А теперь беги к конюху, попроси выделить и принести сена, — она указала на ближайший сарай, самый большой на участке, — Его нужно будет положить там, внутри, дверь не заперта. Воду до краёв нальёте в бочку, которую туда поставлю. А это… — положила в ладонь ребёнка золотую монету. — за сено и работу тебе и конюху. Понял? — увидев кивок в ответ, потрепала по голове и аккуратно подтолкнула в сторону выхода.
Мальчишка, обрадованный большой наградой, побежал в деревню выполнять поручение травницы. А Есения, не дожидаясь, пока закипит вода, взяла ближайший нож и босиком по снегу отправилась к сараю. Раньше там хранились инструменты для обработки земли, в том числе и большая соха, проданная уже давным-давно. Сейчас здесь было лишь несколько бочек да лопаты и вилы. Одну из небольших бочек, доходящих ей едва до пояса, но достаточно пузатую и вмещающую много воды в себя, девушка перетащила на середину сарая, аккуратно перекатывая с края на край. С помощью ножа целительница начала вырезать на дереве руны и тихо шептать несложное заклинание. Она знала, что поить коня холодной водой было нельзя, поэтому зачаровала бочку на нагревание и поддержание тёплой температуры любой жидкости, которая будет туда помещена. Закончив с последней руной, Есения почувствовала слабость и поспешила в дом, абсолютно игнорируя топчущегося на улице коня.
Силы оставались только на то, чтобы заварить необходимые отвары да закончить с последними ранами. Сейчас она ничего не могла сделать, лишь ждать, как отреагирует организм мужчины. От этого зависело дальнейшее лечение. На удачу, вода уже успела закипеть. Три небольшие глиняные кружки были наполнены кипятком. В первую были положены несколько листов ивовой коры, которая работала как обезболивающее, во вторую высушенные листья и стволы пажитника, достаточно эффективно снижающего высокую температуру, а в последнюю — немного сухих цветков и листков сенны, одного из сильнейших слабительных. Некоторое время мужчине нельзя будет напрягать пресс, поэтому приходится идти на столь радикальные меры.
С берестой всё прошло ещё проще. Тщательно промытая и размягчённая в кипятке, она стала удобной к использованию. Обернув самым большим куском бедро раненого, Есения удовлетворённо улыбнулась, глядя на причудливую конструкцию. Смотрелось это крайне смешно, но всё же после высыхания должна будет выполнять свою функцию, а именно держать бедро как гипс. Закрепив всё тонкими кожаными шнурами и при этом оставив немного пространства на случай опухания конечности, девушка наконец-то позволила себе выдохнуть. Основное было закончено, теперь оставалось лишь ждать.
Из последних сил она убрала всё, что могла, на места и рухнула на кресло-качалку. Тело ныло до неприятной тянущей боли, а глаза слипались настолько, что сопротивляться не было никакого смысла. Вопреки разуму, орущему, что нужно из последней энергии подождать хотя бы пробуждения мужчины, Есения впала в глубокий сон…
Глава 6
Есения проснулась от прошедшей через всё тело сильной судороги. Изо рта вырвался стон боли, а глаза открылись, толком ничего не увидев в непроглядном мраке. Но вот слух уловил сначала громкое и крайне недовольное шипение кошки, забившейся на перекрышке, переходящее просто в глухой утробный звук, а следом сдавленное ржание коня. Девушка подскочила с места и почувствовала холод. Могильный, проникающий до самых костей. Смерть стояла за порогом и ждала, надеясь забрать человека на грани жизни и смерти.
— Свет! — повинуясь Есении, неяркий тёплый огонёк подлетел к потолочной балке, заставляя чуть прищуриться.
Она подскочила к пылающему от высокой температуры мужчине. Его дыхание было сбито, из груди даже раздавались сдавленные хрипы, на коже выступил болезненный горячий пот. Он до белых костяшек пальцев сжимал накинутый лёгкий тканевый плед, который девушке пришлось вытаскивать из его рук, чтобы посмотреть на состояние ран. Нога, как она и ожидала, опухла, став больше практически в два раза, бинты на животе окрасились в алый. Но больше всего пугала лихорадка. Градусников не было в этом мире, всё можно было определить примерно, наощупь. Она взяла заранее приготовленный отвар пажитника и положила прохладную ладонь на лоб мужчины, медленно спустилась по лицу в сторону шеи, слегка уколовшись о небольшую щетину. Температура наощупь была близкой
