Мой сводный зверь - Анна Григорьевна Владимирова
— А если мне придет вызов в органы опеки?
— Придет. И мы туда съездим. Подготовленными. И к тебе домой тоже проводим. И рекомендации нужные у тебя тоже будут.
— Тогда мне нужно будет вернуться в город.
— Не нужно, — отрицательно кивнул он. — Карина, из твоего рассказа у меня складывается впечатление, что твой бывший муж не собирается играть только по правилам. Если он хотел забрать дочь вчера, то может попытаться сделать это снова. Останься тут. Не спеши с решением снова остаться одной. Обещаешь?
— Ладно, — кивнула я. — Спасибо.
В любом случае этот разговор дал мне хоть немного уверенности, что я ещё не проиграла. Может, Тахир на самом деле поможет — посмотрим. Я никуда не хотела бежать.
— Спасибо, Тахир.
— Посмотришь кабинет? — предложил он.
— Да.
Кабинет оказался действительно таким, каким я его помнила. Большое окно открывало вид на лес. Знакомый стол в углу, синее кресло там же и даже прежняя лампа, проснувшаяся от легкого касания пальцев. Я улыбнулась её жёлтому свету, упавшему на ореховую поверхность столешницы, и провела по ней ладонью.
— Знаете, я только сейчас поняла, что готова была сюда вернуться уже несколько лет назад, — доверилась я Тахиру. — Жаль, что так и не вышло.
— Тебе стоило позвонить раньше, — мягко посетовал он, обводя взглядом кабинет. — Но мне не особо полегчало.
— Потому что вы одиноки, Тахир. Эльдара постоянно нет, вы один.
— Да, так и есть, — грустно улыбнулся он. — Я иногда так жалею, что у Полины так мало оставалось времени со мной…
Мы замолчали, думая о маме.
— …Если хочешь, можешь тут работать. А Ксении поставим столик рядом у стены.
— Да, можно, — нерешительно кивнула я.
— Карин, вы не ладите с Эльдаром, и ты боишься, что будет трудно находиться тут? — вдруг спросил Тахир, глядя прямо в глаза.
— У него сложный характер, — постаралась улыбнуться я.
— Ты, когда звонила, сказала, что вы ссорились, — напомнил он.
— Я… — замялась, — думала, что он будет рад меня увидеть. Потому что я по нему очень соскучилась. Наверное, просто ждала другого. А он кажется каким-то… одичавшим, что ли. — Я улыбнулась. — Даже его волк встретил меня спокойней.
Тахир озабоченно кивал:
— Да, с Эльдаром никогда не было легко. Я сам не знаю, как его умолять остаться здесь, никуда больше не уезжать и забыть о риске. Его образ жизни не делает его характер лучше. Но у него какое-то свое видение жизни, которого мне не понять. Только принять. Я стараюсь. Но не выходит.
Мда… Тахиру бы другого сына. Спокойного, любящего, с женой и внуками, чтобы уже перестать дергаться… Я помню его таким: добрым, понимающим, участливым. Мне всегда казалось, что в нем этого всего слишком много, и так важно отдать, поделиться. А не с кем. Мать моя умерла. Я исчезла. А Эльдар одичал.
Стало невыносимо жалко его. Он этого не заслуживал. И я, повинуясь порыву, подошла и обняла его, не найдя слов поддержки.
***
Я оставил мотоцикл на парковке и направился к приюту. Не самое милое место для детского дома. Зато не людное. Людей сюда не пускали — везде историко-заповедная зона. Ни охотиться нельзя, ни шашлыки жарить, ни на великах гонять, чтобы оборотням с ведьмами было спокойней.
— Эль! — Я обернулся на голос. Рус подъехал к стоянке и кивнул мне садиться в машину. — Иди сюда!
Друг изменился.
— А ты вырос, — усмехнулся я, отвечая на его рукопожатие через открытое окно. — Повзрослел как-то, стал солидней.
— Ну, про тебя вообще молчу, — пронзительно глянул на меня. — Поехали, дом покажу…
— О, ты дом построил? — восхитился искренне.
— Да-да, мы вместе мечтали, помнишь?
— Помню, — усмехнулся, усаживаясь. — Рад за тебя.
Мы о многом мечтали в детстве. О доме, в котором будем жить вдвоем — тоже. Только меня забрали из приюта, а Руслана — нет. Тахир делал все, чтобы мы виделись регулярно: брал Руса к нам на выходные, а летом — на все месяцы. Но детство кончилось, и мы все же разбежались.
— Как отец? — спросил он, выворачивая руль в сторону лесной дороги, начинавшейся за зданием.
— Нормально, — прозвучало неуверенно. Я и не знал особо, как он. Отец был скрытным в том, что касалось его личной жизни. Не любил распространяться. После смерти Полины он просто стал ещё более замкнут. — Работает. Как-то живет…
— Надеюсь, проблемы не у него?
— Нет. Проблемы у моей сводной сестры. Помнишь Карину?
— Да. — И он настороженно глянул на меня.
Будучи совсем детьми, мы провели несколько летних каникул вместе. Рус недолюбливал Карину по понятной причине — вся моя жизнь крутилась вокруг нее, когда она была рядом. И лучшему другу это не нравилось. В очередное лето он не приехал.
А потом не приехала Карина.
После того, как Карины не стало, все вроде бы наладилось между нами. Мы стали видеться чаще. Я ездил к нему в казарму каждую неделю, забирал на выходные… Но мир уже тогда выцвел. Пока Руслана натаскивали, как служивого пса, выслеживать и устранять тех, кто выпал из системы, я познавал боевые искусства, учился владеть разным оружием и выживать в тяжелых условиях.
И даже не заметил, в какой момент наши полюса поменялись. Рус весь был про жизнь. Его не устраивало быть всего лишь пешкой в системе, и он пробовал ее на прочность. Я же перешел на сторону смерти, предав ожидания приемного отца и растратив неплохой потенциал для другого будущего. Тахир предлагал мне учебу, любые возможности, а я раз за разом уходил, чтобы пропасть без вести, сжираемый чувством вины.
— Так что с ней? Вы же не виделись чёрт-те сколько…
Я почувствовал в его тоне, что с годами неприязнь не прошла.
В общем, и повода не было менять отношение.
— Она неудачно вышла замуж. Теперь муж преследует ее, угрожает отобрать ребёнка…
Руслан сосредоточенно засопел, глядя на дорогу.
— А я знаю о ней все, — усмехнулся вдруг.
— Правда? — Не ожидал.
— Думал, мало ли, ты захочешь о ней узнать, — пожал плечами. — Временами собирал о ней информацию. Но вот то, что она разошлась со
