Мой бывший пациент - Анна Григорьевна Владимирова
— Это мой долг, — отмахнулась она.
Кофе оказался отличным. С горчинкой. Но, стоило поймать на себе беглый взгляд ведьмы, я разочарованно скрипнул зубами и смял стаканчик:
— Ну и сколько мне осталось?
— Что? — невинно захлопала сучка глазами.
Не знаю, что сильней ударило по самолюбию. То, что ей со мной скучно, или то, что она меня провела.
— Ты мне снотворного подсыпала?
— Да.
— И кто скрасит тебе бессонную ночь? — нагло усмехнулся я.
— Ты себе льстишь, — фыркнула она.
— Ну зачем ты решила от меня сегодня избавиться? — разочаровано покачал я головой. — Может, это был наш последний шанс понравиться друг другу.
— Этот приют за городом впечатлил, — задумчиво призналась она. — Я хоть и не успела полноценно осмотреться, но… то, что ты делаешь для этих детей, вызывает уважение.
Услышать такое оказалось непривычно. Я не говорил о подростках кому-либо, кто мог бы за это меня похвалить. Ну, кроме отца. Он помогал мне с ними.
— Я это делаю не для того, чтобы кому-то нравиться, — ощерился я.
— Как хочешь, — пожала она плечами.
— Бесишь, — глупо злился я, сужая на ней глаза.
Только рот вдруг наполнился слюной, а ведьма озадаченно разомкнула губы. Определенно для какого-то ехидства, но ей шло. Губы у нее что надо… До чертиков захотелось обломать ее с этим коварным планом и не поддаться снотворному.
— А ты знала мою мать? — поинтересовался я.
Ива серьезно посмотрела на меня, покусала свои притягательные губы, будто пытаясь понять, зачем я спрашиваю и в чем подвох.
— Да, — ответила, наконец, настороженно.
— Расскажи о ней.
Она растерялась.
— Что… что мне тебе рассказать? — поежилась, будто ей вдруг стало холодно, и обхватила стаканчик с кофе тонкими пальцами.
— Все. Я же не видел ее почти…
Она озадачено вздохнула, поглядывая на меня.
— Твоя мать была мне учителем. И другом. Она меня очень поддерживала. А я ее… уважала.
— То есть, ты хотела сказать, что она была тебе как мать. И ты ее любила.
Ведьма закатила глаза, напряженно сопя:
— С тобой невозможно разговаривать.
— Именно поэтому мы разговариваем без остановки, — покачал я головой. — Ива, я не буду тебя преследовать за то, что моя мать тебя любила.
— Но Игоря ты преследуешь, — остыл ее голос.
Разозлило. Как у Игоря выходит вставать между мной и Ивой, даже не будучи рядом?
— Я не преследую Игоря, — процедил я.
— А зачем тогда пришел сюда?
— Это мое личное дело.
— Твое личное? — презрительно усмехнулась она. — А, может, тебе не давало покоя, что Игорь с Яной все преодолели, и ты решил его добить?
— Ну, ты все знаешь лучше, — оскалился я. — Ты, Горький, Игорь…
— К сожалению.
— Слушай, свали отсюда, а? — угрожающе процедил. — Что ты сидишь тут как медом намазано?
— Жду, пока ты уснешь, — спокойно пожала плечами ведьма.
— Хрен тебе.
Она вздохнула, недовольно посмотрев на меня, и отвернулась, устраиваясь удобнее в кресле.
— Нет, ну какого хрена ты тут торчишь?! — бесился я. — Выслуживаешься перед Игорем? Думаешь, он заметит тебя, если будешь за мной тут слюни подтирать? Или ты ему привыкла тапки в зубах таскать?
Она даже не посмотрела на меня, и от этого стало вдруг нестерпимо больно. Ну я и мразь… Я зажмурился и отвернулся, прикрыв глаза. И даже не понял, когда отключился.
***
Когда Стас задышал тише, я, вместо того, чтобы заняться делом, съежилась в кресле и прикрыла глаза.
А если он и правда шел к Игорю не затем, чтобы убить или что-то еще подстроить? Даже Горький в замешательстве. А ведь он знал Стаса лично. А я, получается, взялась за пистолет на эмоциях. У меня не было ни тени сомнения, что Стас со своей ненавистью готов на все. Он мешал Давиду вытащить Игоря из тюрьмы. И он же приперся к Яне в больницу, чем довел Игоря до срыва и психиатрического отделения. Стас должен быть последней сволочью и не давать мне повода сомневаться в том, что я сотворила.
Но неожиданно оказался тем, кто завел себе целую стаю подростков. И не просто завел, а посвятил им большую часть жизни. Он на самом деле на изнанку выворачивается для них — все одеты, накормлены, под присмотром и прошли реабилитацию после зависимостей. Я успела бегло осмотреться в доме, но и там все обстояло более, чем отлично — везде чистота, комнаты полностью обставлены мебелью из дерева и мягкими креслами и диванами. В спальне у Карена было все необходимое — шкаф, кровать, тумбочка. И из кухни слышалась возня и стоял запах вкусной еды. Они там не предоставлены сами себе и похоже, что ни в чем не нуждаются. А я знала, чего может стоить содержание приюта. Это всегда куча проблем, а для частных — вдвойне. Приюты постоянно испытывают нехватку квалифицированной врачебной помощи. Дети по большому счету предоставлены организаторам — образование, медицинское обеспечение, адаптация. Никаких пособий, никакой помощи Стас на детей не получает. Удивительно, как он вообще время нашел, чтобы заявиться в клинику к Яне. Хотя, визит его был коротким и просчитанным, как пулевой выстрел брату в голову. Даром Стас времени действительно не привык терять.
Посидев еще немного в тишине, я тихо поднялась и направилась к кушетке. В планы входило попробовать «развязать» заклинание. Или «пошатать» его узлы. Так можно было получить хоть какое-то представление о последствиях. Но я медлила, нерешительно кусая губы. А если это убьет Стаса? А от него зависит столько жизней…
Я опустила плечи, запрокинула голову… и поплелась обратно к креслу, обозвав себя идиоткой. Надо было и себе подсыпать снотворного в кофе! Выключив свет, я устроилась удобнее и прикрыла глаза.
И показалось, что всего на секунду отключилась, а тут же подкинулась на кресле… и упала в чьи-то крепкие руки.
— Тише…
Заботливые, кстати, руки. Я схватилась за широкие плечи, напряглась и заморгала, еле наводя резкость на лице Стаса. Стоило усилий вообще вспомнить, что я делаю в его руках и как такое могло произойти.
— Что ты делаешь? — прохрипела сдавленно.
— Надеюсь, что мы снова упадем в обморок вместе, что непонятного? — усмехнулся он ехидно и осторожно усадил меня в
