Йага. Колдовская невеста - Даха Тараторина
– Ой, ты что это?
Девка испуганно шарахнулась от мальца с лотком пряников, спряталась за спину Рьяна. Но малец обежал рыжего кругом и снова полез к девице. Был он долговяз и сив, одет по-простому, в небеленую рубаху с заплатами. Оттопыренные уши того и гля ди затрепыхались бы, как крылья, поднимая в воздух тощее тельце.
– Купи гостинец, красавица! Себе не хочешь, так ребеночку возьми!
– Нету у меня ребеночка, – растерялась Йага. – А что, надо?
– Ну как же? – Малец выпятил грудь и расправил острые плечи, изо всех сил стараясь выглядеть крупнее. – Как это такая красавица да без ребеночка? Неужто замуж никто не берет?
– Да я как-то…
Рьян, не мудрствуя, дал пареньку подзатыльник. Он такую шпану знал куда лучше лесной жительницы: сделают вид, что продают что-то, а сами кошель срежут. Но мальчишка ловко увернулся – привычен был.
– А ты что, господин, руки распускаешь? Лучше купи девице гостинец, авось она тогда и замуж за тебя пойдет!
– Мне такого счастья даром не надо, – прыснул Рьян.
Йага заливисто рассмеялась:
– Да ну его! Замуж еще…
Мальчишка победоносно вскинул брови.
– Не замужем, стало быть, красавица? Ну тогда бери так. – Протянул самый румяный пряник. – От меня гостинец будет. – И нырнул обратно в людской поток, тут же в нем и потонув.
Дочь леса бережно подняла лакомство к глазам, проследила пальцем сахарный узор, надкусила. Вкусно! И едва не выронила пряник, потому что рыжий нахал вонзил в него зубы с другой стороны.
– Эй!
– А фто, тефе фалко?
Вообще-то и впрямь было жалко. Это ж ей подарили, не Рьяну! Но Йага смолчала. Только аккуратно завернула в платок угощение да спрятала в карман передника. Проклятый того вроде и не заметил, уже тянул ее куда-то.
– Туда пошли.
Послушалась. Ну ровно козочка на привязи! Не потеряться бы, и то хорошо. А прохожие, словно нарочно, задевали ее кто плечом, кто корзиной – всем места не хватало.
Вырвалась да отстала Йага только раз – увидала диво. И вот какое. Мощеная улочка была в городке главной. Сору на ней почти не водилось, а участки перед входами в лавки еще и мели сами хозяева. Мел и усатый харчевник. Лесовка знала его, частенько к матушке захаживал за отваром от кишечной хвори. Едва усач вычистил порог, как у дверей встали двое – приземистый рябой паренек да девка в высоком кокошнике. И принялись грызть орехи, бросая скорлупки под ноги.
– Уважаемый! Уважаемый! – Парень то ли не сразу смекнул, что усач обращается к нему, то ли нарочно глухим притворялся. – Уважаемый! Вы, когда орехи грызете, шкорлупки в сорную кучу кидайте. Вон туда.
Рябой окинул харчевника брезгливым взглядом, но все же нехотя согласился:
– Ладно.
И отвернулся. Но харчевнику того показалось мало.
– Не ладно, а прямо сейчас, ты! Подыми да выкинь!
– А ежели не подымет? – влезла девка, уперев руки в бока.
– Так я ж и заставить могу!
– А ты заставь!
Ой, что началось! Лаялись, точно старухи! И родню приплетали, и до самого Посадника клялись дойти. Вот этой-то распри Йага и не стерпела. Высвободила осторожно руку из ладони Рьяна, тихонько подошла, взяла у порога метелку и все прибрала. Опосля, так же молча, повернулась и побежала обратно, тут же выбросив случившееся из головы. И только харчевник с рябым молодцем долго смотрели ей вослед и, сказать по правде, еще и весь следующий день думали…
Вел ее Рьян к ряду столов, выстроившихся вдоль мостовой. Да только на столах тех не угощения разложили, а девкину радость – кольца, бусы, платки, вязаные копытца. Йага никогда столько богатств разом не видала!
– Что встала? Сюда иди!
– И верно, ходи, ходи сюда, красавица! – засуетилась толстая торговка, оттесняя ведьму от товарок. – Выбирай что глянется!
– Нет, спасибо…
Своих денег у Йаги отродясь не водилось, а брать из матушкиного сундука она нипочем бы не стала. Поэтому могла только любоваться. Но Рьян подтянул ее поближе:
– Выбирай. Отдарок тебе будет.
Выбирать?! Вот прямо так?!
– За что отдарок-то?
– Ну как? Ты ж диво какая мастерица у печи, – приподнял брови молодец. – А мне за твое мастерство отплатить надобно.
Такое ведьма понимала. И правда, ее чародейство рыжего от утопницы спасло. Можно и принять бла годарность. Она осторожно коснулась мизинцем самого махонького невзрачного колечка, но Рьян на него и не взглянул. Цокнул языком и взял серьги с алыми каменьями.
– На.
Йага рот разинула. Дорогие же наверняка – вон как сверкают! Она на них не наколдовала!
Торговка же свою выгоду быстрее всех смекнула:
– Ах, как хороша в них девка будет! В целом свете другой такой чаровницы не сыскать! За эдакую драгоценность никаких денег не жалко! Пять серебрух!
Ждала, верно, что торг начнется. Кто ж за стекляшки серебром платит? Сама она за них медь отдала, так что на рынке две серебрухи – красная цена. Но Рьян молча развязал кошель и отсчитал монеты. Соседки купчихи загомонили, подзывая парочку к себе: такой покупатель щедрый! Но рыжий их не слушал, ведь уже купил, за чем пришел. Отныне за ним долга перед ведьмой нету.
– Как же, – опешила Йага, – откуда деньги-то? Ты же в лохмотьях к нам приходил!
– Заработал, – процедил Рьян.
Гордости в том было немного, но и стыдиться нечего. А о том, что потраченные серебрухи – это и все, что удалось скопить, колдовке знать не след.
Торговки обступили их, пихали в лица обрезы ткани, очелья, рубахи… Не вырваться из такого окружения! Хуже волков голодных! А Йага стояла растерянная, держала в чашечках ладоней серьги с алыми каменьями и счастью своему не верила! Но счастье, как водится, надолго в одном месте не задерживается. Мигом мудрые боги отправляют его к кому-то другому. Вспорхнуло невесомое наважде ние и на этот раз, растворяясь в голубом небе. А теснящихся баб грозным криком распугал возница.
В селении все ходили пешком. Некуда так спешить было, чтобы седлать коня. Но один гордец нашелся: ехал не просто на лошадях, а сразу на тройке, с трудом умещающейся на улочке. Оглобли то и
