Джентльмены предпочитают русалок (СИ) - Мэллори Х. П.

Улыбка длится, пока я не вспоминаю Сойера, который до сих пор мало говорит со мной. Трудно избегать его, когда я должна видеть его каждую неделю на уроках его детей. Я понимаю, что он изо всех сил старается избегать меня, и я должна задаться вопросом, не является ли одной из причин то, что он видел меня с Маршаллом. Он просто выглядел… более раздраженным, чем я когда — либо видела его.

Человек, о котором идет речь, внезапно появляется на покрытом травой берегу, будто его вызвали. Я быстро оборачиваю полотенце вокруг живота, чтобы сохранить личное. Да, мой хвост превратился в ноги, но на мне нет плавок.

Понимая, что я вытираюсь, он демонстративно отворачивается, пока говорит.

Я быстро наклоняюсь и хватаю плавки из — за дерева, где я их спрятала, натягиваю их на свои длинные ноги и выгляжу уже приличнее.

— Я одета, — говорю я.

Он кивает и поворачивается ко мне лицом, и его щеки краснеют, когда его глаза мгновенно осматривают меня с головы до ног — будто он ничего не может с собой поделать. Он прочищает горло и снова смотрит мне в глаза.

— Плата за эту неделю, — начинает он, вытаскивая деньги из кармана.

— Учитывая тот факт, что я должна тебе за разбитое окно, ты должен оставить себе плату за уроки на этой неделе и, возможно, в этом месяце, — я делаю паузу. — На самом деле, я не знаю, сколько стоит замена окна.

Он беззаботно отмахивается.

— Я хозяин, я отвечаю за такие вещи.

— Ты не в ответе за то, что Каллен вломился.

Он смотрит на меня.

— Как и ты.

— Я просто… мне было бы лучше, если бы я могла отплатить тебе.

Его челюсть напряжена.

— И мне было бы лучше, если бы ты этого не делала.

Я не понимаю его. Он практически игнорировал меня с тех пор, как мы увиделись в кофейне «Мокко Пот», но теперь он настаивает на роли благородного рыцаря.

— Хизер действительно радуется, а Тейлор немного продвинулся. Ты — отличный учитель, — я знаю, что он намеренно меняет тему, но я не возражаю. Другая вела в тупик, и тишина между нами становилась неловкой.

Его добрые слова имеют оттенок неловкости. На короткую секунду я чувствую панику внутри себя, и мне интересно, не ведет ли этот разговор к тому, что он отменяет уроки для детей.

Он переминается с ноги на ногу, стряхивая воображаемую грязь со своих чистых джинсов.

— В прошлый раз, когда я был здесь, — начинает он, хмурясь, — я был довольно… бесчувственным, и я, ммм, не хочу, чтобы ты думала, что я пытаюсь тебя избегать.

Тем не менее, он это делает, но я держу рот на замке, полагая, что нет смысла говорить об этом. Надеюсь, он пытается загладить свою вину, и если это так, то я только за. И я достаточно умна, чтобы понять, что, когда мужчине нужно высказаться, нужно ему позволить, а Сойеру есть что сказать. (Мужчины, как я поняла, с трудом выражают свои чувства. Поэтому, когда мужчина пытается высказать то, что у него на сердце, лучше дать ему столько времени, сколько ему потребуется. Женщины, как я обнаружила, могут рассказать о своих чувствах в течение нескольких секунд.) Я стараюсь не поддаваться тревоге, но все же глупо позволяю себе чувствовать надежду.

— Дети любят тебя, и уроки отличные, — продолжает он через мгновение, — и я знаю, что ты пытаешься начать новую жизнь здесь. Я просто… Наверное, я просто хотел, чтобы ты знала, что если… если Каллен вернется, ты все еще можешь положиться на меня. Я имею в виду… ты можешь позвонить мне, если тебе понадобится помощь. Я все равно… я буду рядом с тобой, — он кашляет. — Несмотря ни на что.

Я киваю, оценивая его слова, но, судя по выражению его лица, это не все.

— Почему мне кажется, что грядет но? — спрашиваю я, отводя взгляд. Я продолжаю вытираться полотенцем, хотя бы для того, чтобы занять себя чем — то, потому что я уже сухая. Мне просто нужно… чем — то занять руки и разум.

Когда я поднимаю голову, Сойер внимательно меня разглядывает.

— Но, — начинает он, — я не знаю, что мне теперь делать со всем, что я знаю о тебе.

— Всем, что ты знаешь обо мне?

Он кивает.

— Все это… информация. И… я не могу не думать, что я не знаю всей истории.

Он, конечно, не знает всего масштаба истории. Я опустила часть о том, что на меня претендует королевская особа — что Каллен — король Корсики, а я должна стать одной из его многочисленных королев. Я не могла заставить себя сказать ему это, когда правда, наконец, вышла наружу, и я до сих пор не могу сказать ему это. Если Сойер едва справляется с тем, что я ему уже рассказала, как он воспримет известие о том, что я обручена с королем? Не хорошо, я думаю.

Сглатывая ком в горле, я киваю, не зная, что еще сказать. Тишина между нами затягивается, и, стоя там, я замечаю взгляд Сойера, скользящий по моим бедрам, или его щеки, розовеющие от смущения из — за того, что я замечаю его блуждающий взгляд. Я с удовольствием думаю, что, может, не все между нами потеряно. Надеюсь, что нет.

Прежде чем кто — либо из нас успевает что — то сказать, из — за спины Сойера появляется Хизер и, подойдя к нему, хватает его за руку. Тейлор идет за ней.

— Мы можем идти, папа? Ты обещал мороженое, если мы сегодня хорошо поплаваем!

Рядом с ней Тейлор кивает.

— Я очень хочу мятное с шоколадной крошкой. И малиновое! Но не вместе.

Его пухлое, веснушчатое лицо искажается от отвращения при этой мысли, что вызывает у Сойера дрожащую улыбку. И у меня.

— Я помню, — говорит Сойер. — Вы собрали свои вещи?

Двое кивают синхронно.

— Все упаковано и в доме, — говорит Тейлор.

— Все остальные уже разошлись по домам, — с улыбкой сообщает мне Хизер, — новенькие хотели, чтобы я сказала, что им было весело, и им понравился твой хвост!

Я замечаю, как Сойер кривится от выбора слов Хизер, и тяжело сглатываю. Хизер не знает, что я на самом деле русалка, и хотя я ценю ее энтузиазм, мне трудно смотреть на реакцию ее отца.

— Ну, пора идти, — говорит Сойер, неловко улыбаясь мне, и ведет детей к дому, где им нужно будет собрать свои вещи, прежде чем уйти. Тейлор следует последним, бормоча что — то о лучших сортах мороженого. Сойер что — то говорит им, а затем поворачивается ко мне, делает несколько шагов, минуя расстояние, что нас разделяет.

— Я сожалею обо всем, что происходит между нами прямо сейчас, — говорит он. — Я пытаюсь обдумать все, и это просто… это нелегко.

Я киваю и напоминаю себе о нашем предыдущем разговоре.

— Я не все тебе рассказала, — я вижу, как лицо Сойера омрачается от моих слов. — Я хочу, и я сказала себе, что расскажу тебе последнюю деталь, но ты сказал, что этого уже слишком много для тебя. Я не хочу ошеломлять тебя, Сойер.

Он кивает и смотрит в сторону дома, где через большие двери патио мы можем видеть, как его дети болтают и собирают свои вещи. Сойер оглядывается на меня.

— Мне просто нужно время, чтобы разобраться со всем этим в моей голове, так что… думаю, это, вероятно, хорошая идея, если ты оставишь остальную часть истории при себе… по крайней мере, сейчас.

Я не могу винить его за это, да?

— Все в порядке, — тихо отвечаю я, наблюдая, как Хизер и Тейлор снова появляются перед домом. Я указываю на них. — Похоже, у тебя есть другие дела, — говорю я с легкой улыбкой.

Сойер согласно кивает. Однако он колеблется, прежде чем уйти, задерживаясь на берегу озера, дом возвышается за ним.

— Придет момент, когда я захочу все знать… Я имею в виду, если мы продолжим быть… друзьями.

Если мы продолжим быть друзьями…

Я не осознавала тот факт, что есть шанс, что мы не будем друзьями, но теперь, когда эта реальность смотрит мне в лицо, это не нравится мне. Вообще.

Я дрожу. Слова Сойера звучат слишком похоже на предзнаменование.

— Я держала это при себе, как для безопасности всех остальных и своей, — мягко отвечаю я, желая, чтобы он понял принятое мной решение.

— Папа! — Тейлор кричит из — за грузовика Сойера. — Мы можем ехать?

Я смотрю, ощущая себя одиноко, как Сойер и дети уходят. Тейлор и Хизер машут мне, отбрасывая с глаз еще влажные волосы, но Сойер лишь слегка грустно улыбается. И все это время ком в горле продолжает расти.