Джентльмены предпочитают русалок (СИ) - Мэллори Х. П.

Внезапно передо мной выдвигается огромная чашка кофе, сопровождаемая щедрым куском торта, кусочки миндаля рассыпаны, как маленькие ракушки, поверх темной глазури. Затем она подает Маршаллу его кофе и десерт.

— Могу я принести вам что — нибудь еще? — спрашивает нас обоих официантка.

Мы с Маршаллом качаем головами, и я смотрю, как официантка уходит, ее шаги прыгучие. Когда я снова смотрю на Маршалла, я вижу, что он уже смотрит на меня. Хотя у него добрая улыбка и мягкий голос, в нем есть что — то еще, чего не было раньше. Я не знаю, что это такое — некая серьезная энергия. Он делает глоток горячего кофе, глаза окружают морщины в улыбке, и он ставит кружку.

— Итак, ты переехала сюда с маленького острова в Греции. И из всех мест в этой большой части мира ты поселилась здесь, в Шелл — Харборе? — спрашивает он со смехом. — Если не возражаешь, я спрошу, почему ты решила приехать сюда? Ты могла бы отправиться в более крупные и величественные места, например, в Лос — Анджелес или Нью — Йорк.

Я пожимаю плечами, поднимая вилку, чтобы попробовать кусочек пирога. Торт мягкий и легкий, со щедрой порцией глазури из темного шоколада, который возвращает меня к первым дням в доме Венди. У меня определенно развилась «пристрастие к сладкому», как назвала это Венди.

— Я только прибыла сюда, правда. Я не думала о чем — то конкретном. Я… я спасалась от плохой ситуации, — продолжаю я, делая глубокий вдох и переключая внимание на торт передо мной. Я просто не могу… не могу смотреть на жалостливое выражение его глаз.

— Плохая ситуация?

Я киваю.

— В то время я просто хотела уехать как можно дальше от Корсики. Шелл — Харбор казался лучшим местом для остановки, — я делаю паузу. — И он напоминает мне о доме, на побережье.

— Мне жаль, что у тебя была плохая ситуация, и тебе нужно было сбежать, — тихо говорит он, обхватив руками свою кружку. — Это был жестокий муж?

— Да, — отвечаю я, тяжело ерзая на стуле, удивленная тем, что он задал мне такой острый вопрос, и еще более удивленная тем, что я ответила. — Что — то подобное.

У Маршалла добрая улыбка. Сочувствующая. Он берет мою руку в свою и нежно сжимает.

— Прости, Ева, но я рад, что ты уехала, и рад, что ты здесь.

Я улыбаюсь ему.

— Я тоже.

— Не скажу, что знаю, что ты чувствуешь, но думаю, что могу понять.

Я смеюсь и качаю головой.

— Я не знаю, как ты смог понять… если только у тебя самого не было контролирующего, властного мужа?

Он смеется, качая головой, а затем делает паузу, свободной рукой проводя по своим густым волосам. Цвет мне напоминает разлитые чернила.

— Я сам кое — что знаю о плохих отношениях, — он не продолжает, и я не хочу любопытствовать, поэтому не задаю ему никаких вопросов, надеясь, что он больше не будет задавать мне вопросы.

Между нами повисает тишина, и я подношу чашку кофе к губам. Кофе представляет собой идеальное сочетание горького и сладкого, насыщенного и землистого, чего нет у дешевых растворимых напитков, которые есть у меня дома.

— Если тебе нужен друг или кто — то, с кем ты хотела бы поговорить, я надеюсь, ты понимаешь… я у тебя есть, — говорит Маршалл, затем пожимает плечами и, кажется, лучше обдумывает то, что он только что сказал. — Я имею в виду… я знаю, что мы только встретились и не знаем друг друга, но я хотел бы быть твоим другом, — заканчивает он с улыбкой. — Боги знают, что мне сейчас тоже не помешал бы друг.

Боги.

Я никогда не слышала, чтобы человек говорил «Боги», во множественном числе. Я отчасти задаюсь вопросом, может, я неправильно расслышала его или он случайно добавил букву «и» к «Богу». Я мало что знаю о религии людей, но я знаю, что религиозные люди поклоняются только одному богу, а не многочисленным, как мы. Я хочу спросить об этом Маршалла, но что — то меня удерживает. Религия — это личная вещь, а мы сегодня говорили о достаточно личных темах.

Я решаю сменить тему.

— Итак, как тебе Шелл — Харбор?

— Мне нравится.

Я киваю.

— Если нужны рекомендации мест для посещения, я уверена, что могу дать несколько идей. Я не была во многих местах, ведь пробыла здесь недолго, но я рада рассказать о тех, которые посетила.

После этого разговор принимает легкомысленный оборот. Маршалл говорит мне, что хочет найти приличный спортзал, а я сообщаю ему, что в Шелл — Харборе есть только один, и я не знаю, насколько он приличный. Точно так же, как есть только один продуктовый магазин и одна библиотека, тогда как в соседнем городе выбор намного больше.

К тому времени, как мы допили кофе, а торт превратился в крошки, я чувствую себя достаточно комфортно, чтобы расслабиться на стуле. Я могла бы часами сидеть здесь и разговаривать с Маршаллом, но я не люблю оставлять Тома взаперти в доме одного.

К сожалению, после того, как Маршалл платит за наш кофе и угощение, я поднимаюсь на ноги. Мои наземные ноги начинают болеть, если я слишком долго сижу, и я чувствую, как они протестуют, когда я встаю.

— Спасибо за кофе, Маршалл, но мне нужно вернуться домой к моей собаке. Я не хочу оставлять его внутри надолго.

Он кивает.

— Было очень приятно снова тебя увидеть.

Мне не нравится, как мой желудок переворачивается в предвкушении ухода.

— Я действительно хорошо провела время.

Он снова кивает.

— Может, мы могли бы увидеться снова когда — нибудь? — предлагает он, снимая пальто со спинки деревянного стула. — Я бы хотел пригласить тебя на обед.

— Я бы хотела этого, — я ловлю себя на мысли, что говорю, не задумываясь об этом. И как только я это делаю, я понимаю, что хочу лучше узнать Маршалла. Не то чтобы я знала много людей в Шелл — Харборе. Я, конечно, люблю Венди и детей, с которыми работаю, и я все еще надеюсь, что Сойер придет в себя, но есть что — то уникальное в том, чтобы быть рядом с Маршаллом. Я не могу точно объяснить, почему это так, но я чувствую, что меня понимали, даже если он не знает всей правды.

Когда мы собираемся расстаться, Маршал неожиданно обнимает меня. Ничего особенного, всего лишь одна рука, неловко обхватившая мои плечи, но от этого ощущение тепла распространяется по всему моему телу. И он просто… так хорошо пахнет.

— Тогда я тебе скоро позвоню? — спрашивает он.

— Я с нетерпением жду этого.

Затем он, кажется, замечает что — то интересное позади меня, потому что выглядит немного озадаченным, а затем хмурится, глядя на меня.

— Ты случайно не знаешь этого парня? — спрашивает он.

— Какого парня? — я вздрагиваю, поворачиваюсь, и мой взгляд останавливается на Сойере, который стоит в очереди внутри «Мокко Пот», только он повернулся и смотрит на нас обоих. И он не выглядит счастливым.

— Парень, который угрожал мне смертью с тех пор, как я обнял тебя, — смеясь, отвечает Маршалл.

— О, эм, да, я его знаю, — мое сердце колотится, хотя я не знаю, почему. Я внезапно чувствую себя виноватой за то, что нахожусь здесь с Маршаллом, и я тоже не знаю, почему. Я, конечно, не нарушаю никаких правил, когда дело касается Сойера — похоже, мы даже больше не друзья.

Я быстро машу Сойеру рукой и улыбаюсь, и он в ответ поднимает ладонь, что кажется ответом. Затем он поворачивается, чтобы заплатить за кофе, и я воспринимаю это как сигнал к выходу.

Глава пятая

Две недели спустя

Вода капает с моих рук, когда я вытаскиваю себя из озера, чешуя моего хвоста сияет, как опалы на солнце. На одной из скамеек висит полотенце, которым я вытираюсь, выжимая холодную озерную воду из промокших волос. У меня только что был семиклассник, и я в восторге. О моей школе плавания ходят слухи, и кажется, что каждый новый день приносит нового ученика. Все дети сейчас вытираются в помещении, и это единственный раз, когда я могу безопасно выйти из воды, чтобы вытереться и восстановить ноги. Я ловлю себя на том, что улыбаюсь, вспоминая их восторженные лица.